Cайт является помещением библиотеки. Все тексты в библиотеке предназначены для ознакомительного чтения.

Копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений осуществляются пользователями на свой риск.

Карта сайта

Все книги

Случайная

Разделы

Авторы

Новинки

Подборки

По оценкам

По популярности

По авторам

Flag Counter

Юмор
Бухов Аркадий (Л.Аркадский)
Язык: Русский

История взятки

Заспанный Ной выглянул из ковчега и хмуро посмотрел по сторонам.

   – Кто тут еще? Сказано, что местов нет…

   – Это мы: голуби.

   – Ишь ты, сколько тут вашего брата шляется… Говорю: все занято…

   Самый старый голубь почесал ногой шею и виновато кашлянул.

   – А то пустил бы, старик… У нас кое-что с собой есть… Почитай что полпальмы с корнем вывернули…

   – Дурья ты голова, а еще голубь, – усмехнулся Ной, – что я с твоей пальмой делать буду!.. Тоже нашел…

   – А может, и пригодится, – загадочно кинул старый голубь, – время, брат, не шуточное, потоп на дворе, а ты гнушаешься…

   «А кто его знает, – подумал Ной, – может, и пригодится дерево… Дорога не маленькая, до Араратских гор ни одного полустанка…»

   – А пальма у тебя хорошая? – сухо спросил он, с недоверием посматривая на голубя. – Многие дрянь приносят.

   – Да уж будь спокоен, старина, – почувствовав, к чему клонится дело, покровительственно уже сказал голубь, – доволен останешься…

   – Ну, ладно, шагайте… Только тише вы, черти короткохвостые, всех чистых у меня перебудите…

   Это было первое появление взятки. Неведомая и еще хрупкая, она приютилась в уголке между семью парами нечистых и поплыла в Ноевом ковчеге спасаться. В дороге за ней незаметно для других ухаживал один из сыновей Ноя, которого близкие запросто называли Хамом. Когда ковчег подходил к берегу, взятка выпрыгнула первой, опередив даже голубей, которые хотели удрать со своей пальмой, и рассыпалась в воздухе.

   Успела только Хаму шепнуть:

   – Ничего, брат Хам… Не робей. И детей твоих и правнуков из беды выручу… Свои люди – сочтемся…

* * *

   С момента своего возникновения взятка сразу разделяется на три вида: с угрозой, с напоминанием и без них. Последний, самый тяжелый, принял характер эпидемии. Съедал целые государственные организмы, как устрицы, даже не поливая их лимоном. В доисторическое время свирепствовал почти исключительно первый вид.

   – Пропусти, голубчик…

   Первобытный человек, залегший с дубинкой у чужой хижины, иронически смеялся в лицо хозяину и презрительно сплевывал в сторону.

   – А вот захочу и не пропущу.

   – Меня же там дети ждут…

   – А может, я твоих свиненков дубиной по черепам…

   – Ну, жена осталась…

   – Жена… Тоже оправдание… Жену можно за голову да о камень.

   – Не пропустишь, значит?

   – Ну, это как сказать… Если бы да у меня бы да твой бы кусок антилопы, что ты в руках держишь, был бы…

   – Жри, собака, – коротко говорил обираемый и проходил в свою законную хижину. Потом возвращался обратно, убедившись в целости своего семейства, и тихо добавлял:

   – Жри и подавись!

   Эту формулу перехода при передаче взятки сохранило все человечество вплоть до наших дней включительно. Даже в наше время, лишь по некоторым деталям напоминающее доисторическое, при передаче крупных сумм на благотворительные цели кому-нибудь из имеющих административную власть многие не могут удержаться и, проводив печальным взглядом взявшего, тупо шепчут в пространство:

   – Жри, собака.

* * *

   Рим и Греция, говоря официальным языком, изобиловали взятками; особенно Рим, где так много говорилось о неподкупности, что не брать взятки считалось неприличным. Не брали взятки только плебеи, с которых брали патриции.

   Античная взятка носила подобающий ей античный характер.

   На суде, например, римлянин перед произнесением обвинительного приговора, для него же приготовленного, красиво выступал вперед и гордо распахивал плащ, под которым оказывался привязанный к поясу живой поросенок, сильно мешавший своим неспокойным характером тишине судопроизводства.

   – Это что? – спрашивал судья, прекрасно понимая в чем дело. – Кажется, поросенок? Дай.

   – На, – гордо говорил римлянин. – Пусть эта свинья да будет тем даром, который…

   Писец судьи античным взмахом руки подсовывал античный приговор и антично опускал в карман тоги несколько сестерций оправданного, который уходил домой, громко повторяя перед каждым встречным:

   – В Риме еще есть судьи!

   И только дойдя до дому, уныло прибавлял:

   – Лучше бы их не было! Это большой ущерб для домашнего хозяйства.

   Греческая взятка носила почти тот же характер. Первоначально к ней приучили сами боги, требуя то мясных, то вегетарианских, то денежных жертвоприношений. Собственно говоря, сами боги, которые жили на полном пансионе на Олимпе и нуждались только в карманных деньгах, много не требовали, но их делопроизводители, называвшиеся главными жрецами, требовали в жертву от бедных греков все, начиная от скверных букетов и кончая целыми фермами с дорогой молочной скотиной.

   – Диана требует от тебя корову, – официально обращался такой жрец к простоватому греку, зашедшему в храм просто из-за дороговизны человеческой медицинской помощи, – тогда и твоя болезнь пройдет.

   – Ко-о-орову? – удивлялся грек, – это за простой чирей на шее и корову?

   – Зато, брат, как рукой снимет, – поддерживал жрец интересы своей доверительницы, – у нас, брат, масса благодарностей есть. Кухмистер из Эфеса нам пишет…

   – Нет. Не выгодно. Корову за чирей… Статочное ли это дело?! А если у меня лихорадка будет, ты бабушку живую потребуешь…

   – Иди к другим богам, – сердился жрец, – у Зевса дешевле… Они тебе за дохлую собаку целую чахотку пообещаются выгнать…

   – Да мне что идти… Мне бы так подешевле где. Хочешь, я теленка приведу?

   – Мое дело маленькое. Богиня требует, не я…

   – А что твоя богиня с моей коровой делать будет? Тоже… Богиня, подумаешь… Да такую богиню сандалией по ро…

   – Ну, веди, веди теленка… Грек несчастный…

   – Давно бы так… А то – богиня, богиня…

* * *

   Средневековье лелеяло второй вид взятки – с напоминанием.

   – Напомни твоему господину, – говорил какой-нибудь рыцарь, слезая у придорожного замка, – что, если его замок подпалить с восточной стороны, это будет весело.

   – Может, еще что-нибудь напомнить? – вежливо спрашивал привычный сторож, вынимая кусок пергамента и гусиное перо. – Я запишу.

   – Напомни еще, что у рыцаря Шевалье Риккарда де Кардамона пустой желудок и пустой карман.

   Слуга возвращался через десять минут, неся на вертеле кусок жареного барана и мешочек, снизу наполненный для тяжести железными опилками, а сверху прикрытый десятком потертых монет.

   – Признает ли твой хозяин, что нет женщины красивее, чем прекрасная Мария Пиччикато дель Гравио ди Субмарина ля Костанья?.. Впрочем, это не важно. Дай-ка сюда мясо. И деньги давай. А вина нет? Ну, не надо.

   Вассалы брали взятки пачками, с целых деревень. Иногда деньгами, иногда натурой. До сих пор еще не забыто, так называемое, jusprimae noctis – право первой ночи, которое вассалы рассматривали как свадебный подарок новобрачным.

* * *

   В России первую взятку потребовал Ярила. Это был простой, незатейливый чурбан, которому наши прародители мазали при всяком удобном и неудобном случае медом деревянные губы. Ярила был от этого липкий и сладкий. По ночам жрецы собирались целой толпой и, отгоняя друг друга, облизывали его до утра.

   Мазали славяне очень нехорошо. Старались иногда незаметно помазать смолой, если поблизости не было Ярилиных служащих.

   – Черт тебя знает, – сердились славяне, – полфунта сотового на тебя вымазал, а хоть бы что… Так и издохла корова…

   Но мазать, из-за боязни осложнений с деревянным скандалистом, было необходимо. Особенно усердно мазали конокрады, потому что без Ярилиной помощи нельзя было украсть самой подержанной кобылицы.

   С тех пор и осталось выражение: «нужно смазать».

   В эпоху великих князей смазывали особенно усиленно воевод. Это были люди веселого и неуживчивого характера, с таким широким размахом и неиссякаемым интересом к чужому имуществу, что население вверенных им городов, в последний раз выразив свои лояльные чувства, само выходило на большую дорогу и начинало грабить.

   Воевода с утра начинал обходить свой город, пытливо присматриваясь к быту своих подчиненных.

   – Ай, Ивашка, друг, – останавливал он богатого горожанина, – ты здесь шляешься… А за что, почто ты, собачий сын, еще издали мне не кланялся, животом своим не подмел земли, свою шапочку распоганую не ломал ты, кошачий сын?!

   Ивашка, будучи от природы человеком неглупым, приступал прямо к делу:

   – Не гневись ты, свет-воеводушка… Ты прими от меня, сына блудного, эту курочку, эту уточку, да яичек еще три десяточка…

   Воевода внимательно выслушивал это и ставил резолюцию:

   – А и взять в тюрьму надо этого пса поганого, пса зловредного… К черту уточек, к черту курочек, да яички – ко всем чертям… Ты гони-ка сюда нам коровушку, да лошадушку, да…

   – Ну, в тюрьму так в тюрьму, – прозаически решал Ивашка и шел к заплечным мастерам. Это были люди профессии, еще не подведомственной ремесленным управам. С Ивашкой они обращались так неосторожно, что, уходя из тюрьмы, он забывал там три пальца или одно ухо. После этого Ивашка надевал кумачовую рубаху, затыкал топор за пояс и резал купцов.

   Когда Ивашкины потомки стали ходить в приказы писать жалобы, дело обстояло уже на более правильной расценке услуг.

   – Прошеньице бы, – говорил Ивашка-внук писцу, – землицу у меня пооттягали.

   – Тебе как: на алтын или на курицу написать-то? – деловито спрашивал писец. – Может, гусь есть – и на эту птицу можно. Особенно, ежели жирная она, птица-то твоя…

   – Да мне бы так уж… Чтобы отдали-то… Землицу-то…

   – Чтобы отдали? – удивлялся дьяк или писец, – ты вот что хочешь… Это, брат, коровой пахнет…

   Ивашка-внук думал, раза четыре бегал советоваться с близкими людьми, искал писца победнее и наконец приходил решительный и тороватый.

   – Пиши, черт старый, на пару с санками… Так, чтобы дух из них вышибло, сразу чтобы отдали…

   Когда дело попадало в суд, Ивашкиному благосостоянию наступал конец. Его, как гражданского истца, конечно, сажали сначала в подвал. Выдержав там известное время, достаточное для перехода его недвижимого имущества в полную собственность судейского персонала, его выпускали в качестве свидетеля по собственному делу и, перед процессом, некоторое время пытали. Если Ивашка оставался жив, его оправдывали и снова сажали в тюрьму; если он не выдерживал, его тоже оправдывали, а присужденную землю судьи брали себе.

   В этом случае Ивашка, по истории русского права, назывался повытчиком, от слова «выть».

   В эпоху петровских времен взятки брали осторожнее и сразу перешли на деньги, хотя в отсталой провинции брали еще всем, что можно было довести, донести, проволочь или догнать до официальных учреждений.

   В то время все помещики тягались. За что – этого никто не знал, но помещика, который бы не тягался с другим из-за чего-нибудь, все переставали уважать.

   – Приметно, государь мой,– говорили тяжущемуся помещику чиновники в платьях немецкого покроя, – что достаток имеете немалый.

   – Именьишко худое, деньжишки мелкие, – начинал плакаться помещик. – Серебра – только чайная ложка… Ее бы подарить кому-нибудь, да не знаю – кому…

   Чиновники сейчас же придирались к слову.

   – На сие мудрецом одним франкским сказано: «Сухая ложка рот дерет». Оную смазать надлежит.

* * *

   …Самым тяжелым видом взятки, как я уже сказал раньше, надо считать третий – без угроз и напоминания, наиболее частый в последний период русской жизни.

   – Видите ли, я хотел бы, чтобы эта бумага…

   – Не могу-с

   – То есть даже не то, а чтобы…

   – Не могу-с.

   – Я, собственно…

   – Не могу-с.

   Оторопевший человек, которому нужно получить бумагу во что бы то ни стало, растерянно оглядывается по сторонам, краснеет и начинает гибнуть на глазах у окружающих.

   – Разрешите мне только передать вам эту бумагу…

   – Не могу-с.

   – У нее в середине копия. Зеленая.

   – Не могу-с.

   – Синяя.

   – Знаете ли, не могу-с.

   – Красная, черт возьми…

   – Красная? Гм!.. А вам что, собственно, угодно?

* * *

   Историю взятки писать очень трудно. Немыслимо описывать состязание двух лошадей, когда обе только что пущены со старта. А взятке до своего предельного пункта еще очень далеко. Мы только еще Ивашкины внуки и только можем описывать взятки в России, как хроникеры текущих событий. Быть может, какой-нибудь Ивашкин правнук напишет эту историю не только сначала, но и до конца… У нас, к сожалению еще нет морального права написать одно маленькое слово в неиссякаемой истории взятки в России: конец.

   1915

Число просмотров текста: 5022; в день: 0.78

Средняя оценка: Хорошо
Голосовало: 11 человек

Оцените этот текст:

Разработка: © Творческая группа "Экватор", 2011-2024

Версия системы: 1.1

Связаться с разработчиками: [email protected]

Генератор sitemap

0