Это было в стране, известной только действующим лицам описываемого нами события.

   Джордж Вильям Мекенгем сидел у себя в кабинете и взволнованно икал. По установившейся традиции это означало приступ гнева и получение печальных сведений с фабрики.

   – Мистер Мекенгем, – осторожно шепнул секретарь, просовывая голову, – к вам посетитель.

   – Попробуйте его выкинуть, не спрашивая фамилии.

   – Пробовал. Он держится за кресло и не уходит.

   – Пустите его ко мне. От меня он вылетит вместе с креслом.

   В комнату вошел плохо одетый молодой человек, почтительно поклонился и опустился на стул.

   – Кто вы такой?

   – Моя фамилия Бирт. Я инженер и ангел.

   – Ангел? Вон! Я не имею никаких коммерческих дел с ангелами и другими нищими.

   – Я ангел особого назначения. Я – ангел-спаситель. Я хочу спасти вас от разорения. Мое изобре…

   – До вас я выкинул за сегодняшнее утро уже девять изобретателей. Не думайте, что, если вы десятый, вам повезет. Я ненавижу изобретателей, как змей в собственной спальне. Вы понимаете?

   – Нет.

   – Тогда вы идиот. Я купил у одного изобретателя патент на электрический бак, который заменяет стиральную машину, ванну для детей, прибор для мытья кошек и складную кровать. Я выпустил сто тысяч моих баков и потерял миллион долларов. Население из экономии стирает штаны в речке, тут же купает ребятишек, топит кошек и спит на берегу, выпив сырой воды вместо пива. Я купил у другого изобретателя патент на мотоциклет, заменяющий в хозяйстве корову, жену, двух негров и кофейную мельницу. Снова девять тысяч. Снова миллион убытка. Население не купило ни одного мотоцикла на том основании, что корову можно доить, а его нельзя. Негров можно вешать, а его нельзя. Вы понимаете? Идите к черту с вашими изобретениями!

   – А я думал, – уныло вздохнул изобретатель Бирт, – что ваше производство…

   – Молчите. Мое производство выпускает теперь только одни безопасные бритвы. Слава богу, что из экономии еще никто не зарастает бородами и что нельзя бриться тросточками и половыми щетками.

   – Дело как раз идет о бритье, – робко уронил Бирт. – Я принес вам, мистер Мекенгем, патент на особую бритву, которая никогда не ломается, не ржавеет, не тупится. Человек, купивший эту бритву, бреется ею не меньше шестидесяти двух лет. Потом она переходит к сыну, который бреется ею еще минимум четверть века. Колоссальная экономия.

   – Итого восемьдесят семь лет одной бритвой, – с ужасом прошептал Джордж Мекенгем. – Бандит! Мерзавец! Восемьдесят семь лет такой человек не будет покупать ни одной бритвы, а я должен буду ходить по улицам и продавать спички… За такие изобретения надо бросать с мостов, предварительно сломав спинной хребет!

   – Хорошо, – испуганно поднялся со стула изобретатель. – Не надо бросать с мостов. Я ушел.

   – Погодите. Не будьте идиотом. Сколько вы хотите за ваше проклятое изобретение?

   – Десять тысяч долларов наличными.

   – Так… Десять тысяч… У вас есть еще один костюм, кроме этого?

   – Увы, мистер Мекенгем, последний.

   – Ах, последний! Тысяча долларов. Ни цента. Вы сюда пришли пешком? Да? Двести долларов. Берите, или я позвоню! Нате вам записочку в контору. Сто долларов тоже деньги. Не благодарите. Я этого не люблю.

   В конторе изобретатель Бирт тщательно пересчитал деньги, вспомнил, что рядом есть ресторан, слегка ожил и вкрадчиво сказал серьезному джентльмену в больших очках:

   – Мистер… Я бы очень вас просил прибавить к моему гонорару хотя бы две дюжины первого выпуска моих замечательных бритв.

   – Болван, – сухо ответил человек в очках, – неужели вы думаете, что их кто-нибудь собирается выпускать? Выход налево. Заприте за собой дверь. Шляются же этакие…

   Изобретатель робко почесал за ухом и боком вышел на улицу.

   Официально известно, что в числе предприятий, покупающих патенты новейших изобретений с целью их уничтожения, находятся самые мощные тресты.

«Комон-Санс» (Нью-Йорк)

   1935