Сатира II. На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений. :: Кантемир Антиох Дмитриевич :: Бабротека: независимая электронная библиотека


	Cайт является помещением библиотеки. Все тексты в библиотеке предназначены для ознакомительного чтения.	Копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений осуществляются пользователями на свой риск.	Поиск:

Поэзия и песни
Кантемир Антиох Дмитриевич
Язык: Русский
Сатира II. На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений.

Филарет

1 Что так смутен, дружок мой? Щеки внутрь опали,

Бледен, и глаза красны, как бы ночь не спали?

Задумчив, как тот, что, чин патриарш достати

Ища, конный свой завод раздарил некстати?

5 Цугом ли запрещено ездить, иль богато

Платье носить, иль твоих слуг пеленать в злато?

Карт ли не стало в рядах, вина ль дорогого?

Матерь, знаю, и родня твоя вся здорова;

Обильство сыплет тебе дары полным рогом;

10 Ничто тебе не претит жить в покое многом.

Что ж молчишь? Ужли твои уста косны стали?

Не знаешь ли, сколь нам друг полезен в печали?

Сколь много здравый совет полезен бывает,

Когда тому следовать страсть не запрещает?

15 А, а! дознаюсь я сам, что тому причина:

Дамон на сих днях достал перемену чина,

Трифону лента дана, Туллий деревнями

Награжден - ты с пышными презрен именами.

Забыта крови твоей и слава и древность,

20 Предков к общества добру многотрудна ревность

И преимуществ твоих толпа неоспорных, -

А зависти в тебе нет, как в попах соборных.

Евгений

Часть ты прямо отгадал; хоть мне не завидно,

Чувствую, сколь знатным всем и стыд и обидно,

25 Что кто не все еще стер с грубых рук мозоли,

Кто недавно продавал в рядах мешок соли,

Кто глушил нас: «Сальные, - крича, - ясно свечи

Горят», кто с подовыми горшком истер плечи, -

Тот, на высоку степень вспрыгнувши, блистает,

30 А благородство мое во мне унывает

И не сильно принести мне никакой польги.

Знатны уж предки мои были в царство Ольги

И с тех времен по сих пор в углу не сидели -

Государства лучшими чинами владели.

35 Рассмотри гербовники, грамот виды раэны,

Книгу родословную, записки приказны:

С прадедова прадеда, чтоб начать поближе,

Думного, наместника никто не был ниже;

Искусны в миру, в войне рассудно и смело

40 Вершили ружьем, умом не одно те дело.

Взгляни на пространные стены нашей салы -

Увидишь, как рвали строй, как ломали валы.

В суде чисты руки их: помнит челобитчик

Милость их, и помнит злу остуду обидчик.

45 А батюшка уж всем верх; как его не стало,

Государства правое плечо с ним отпало.

Когда было выедет - всяк долой с дороги,

И, шапочку сняв, ему головою - в ноги.

Всегда за ним выборна таскалася свита,

50 Что ни день рано с утра крестова набита

Теми, которых теперь народ почитает

И от которых наш брат милость ожидает.

Сколько раз, не смея те приступать к нам сами,

Дворецкому кланялись с полными руками.

55 И когда батюшка к ним промолвит хоть слово -

Заторопев, онемев, слезы у иного

Потекли с глаз с радости; иной, не спокоен,

Всем наскучил, хвастая, что был он достоен

С временщиком говорить, и весь веселился

60 Дом его, как бы им клад богатый явился.

Сам уж суди, как легко мне должно казаться,

Столь славны предки имев, забытым остаться,

Последним видеть себя, куды глаз ни вскину.

Филарет

Слышав я важну твоей печали причину,

65 Позволь уж мне мою мысль открыть и советы;

А ведай притом, что я лукавых приметы -

Лесть, похлебство -не люблю, но сердце согласно

С языком: что мыслит то, сей вымолвит ясно.

Благородство, будучи заслуг мзда, я знаю,

70 Сколь важно, и много в нем пользы признаваю.

Почесть та к добрым делам многих ободряет,

Когда награду в себе вершенных являет.

(Сыщешь в людях таковых, которым не дивны

Куча золота, ни дом огромный, ни льстивный

75 На пуху покой, ни жизнь, сколь бы ни прохладна, -

К титлам, к славе до одной всяка душа жадна.)

Но тщетно имя оно, ничего собою

Не значит в том, кто себе своею рукою

Не присвоит почесть ту, добыту трудами

80 Предков своих. Грамота, плеснью и червями

Изгрызена, знатных нас детьми есть свидетель -

Благородными явит одна добродетель.

Презрев покой, снес ли ты сам труды военны?

Разогнал ли пред собой враги устрашенны?

85 К безопаству общества расширил ли власти

Нашей рубеж? Суд судя, забыл ли ты страсти?

Облегчил ли тяжкие подати народу?

Приложил ли к царскому что ни есть доходу?

Примером, словом твоим ободрены ль люди

90 Хоть мало очистить злых нравов темны груди?

Иль, буде случай, младость в то не допустила.

Есть ли показаться в том впредь воля и сила?

Знаешь ли чисты хранить и совесть и руки?

Бедных жалки ли тебе слезы и докуки?

95 Не завистлив, ласков, прав, не гневлив, беззлобен,

Веришь ли, что всяк тебе человек подобен?

Изрядно можешь сказать, что ты благороден,

Можешь счесться Ектору или Ахиллу сроден;

Иулий и Александр, и все мужи славны

100 Могут быть предки твои, лишь бы тебе нравны.

Мало ж пользует тебя звать хоть сыном царским,

Буде в нравах с гнусным ты не разнишься псарским.

Спросись хоть у Нейбуша, таковы ли дрожжи

Любы, как пиво, ему, -отречется трожжи;

105 Знает он, что с пива те славные остатки,

Да плюет на то, когда не, как пиво, сладки.

Разнится - потомком быть предков благородных,

Или благородным быть. Та же и в свободных

И в холопях течет кровь, та же плоть, те ж кости.

110 Буквы, к нашим именам приданные, злости

Наши не могут прикрыть; а худые нравы

Истребят вдруг древния в умных память славы,

И, чужих обнажена красных перьев, галка

Будет им, с стыдом своим, и смешна и жалка.

115 Знаю, что неправедно забыта бывает

Дедов служба, когда внук в нравах успевает,

Но бедно блудит наш ум, буде опираться

Станем мы на них одних. Столбы сокрушатся

Под лишним те бременем, если сами в силу

120 Нужную не приведем ту подпору хвилу.

Светлой воды их труды ключ тебе открыли,

И черпать вольно тебе, но нужно, чтоб были

И чаши чисты твои, и нужно сгорбиться

К ключу: сама вода в рот твой не станет литься.

125 Ты сам, праотцев твоих исчисляя славу,

Признал, что пала она и делам и нраву:

Иной в войнах претерпел нужду, страх и раны,

Иным в море недруги и валы попраны,

Иной правду весил тих, бегая обиды, -

130 Всех были различные достоинства виды.

Если б ты им подражал, право б мог роптати,

Что за другими тебя и в пару не знати.

Потрись на оселку, друг, покажи в чем славу

Крови собой - и твою жалобу быть праву.

135 Пел петух, встала заря, лучи осветили

Солнца верхи гор - тогда войско выводили

На поле предки твои, а ты под парчою,

Углублен мягко в пуху телом и душою,

Грозно соплешь, пока дня пробегут две доли;

140 Зевнул, растворил глаза, выспался до воли,

Тянешься уж час-другой, нежишься, сжидая

Пойло, что шлет Индия иль везут с Китая;

Из постели к зеркалу одним спрыгнешь скоком,

Там уж в попечении и труде глубоком,

145 Женских достойную плеч завеску на спину

Вскинув, волос с волосом прибираешь к чину:

Часть над лоским лбом торчать будут сановиты,

По румяным часть щекам, в колечки завиты,

Свободно станет играть, часть уйдет за темя

150 В мешок. Дивится тому строению племя

Тебе подобных; ты сам, новый Нарцисс, жадно

Глотаешь очми себя. Нога жмется складно

В тесном башмаке твоя, пот с слуги валится,

В две мозоли и тебе краса становится;

155 Избит пол, и под башмак стерто много мелу.

Деревню взденешь потом на себя ты целу.

Не столько стало народ римлянов пристойно

Основать, как выбрать цвет и парчу и стройно

Сшить кафтан по правилам щегольства и моды:

160 Пора, место и твои рассмотрены годы,

Чтоб летам сходен был цвет, чтоб, тебе в образу,

Нежну зелень в городе не досажал глазу,

Чтоб бархат не отягчал в летню пору тело,

Чтоб тафта не хвастала среди зимы смело,

165 Но знал бы всяк свой предел, право и законы,

Как искусные попы всякого дни звоны.

Долголетнего пути в краях чужестранных,

Иждивений и трудов тяжких и пространных

Дивный плод ты произнес. Ущербя пожитки,

170 Понял, что фалды должны тверды быть, не жидки,

В пол-аршина глубоки и ситой подшиты,

Согнув кафтан, не были б станом все покрыты;

Каков рукав должен быть, где клинья уставить,

Где карман, и сколько грудь окружа прибавить;

175 В лето или осенью, в зиму и весною

Какую парчу подбить пристойно какою;

Что приличнее нашить: сребро или злато,

И Рексу лучше тебя знать уж трудновато.

В обед и на ужине частенько двоится

180 Свеча в глазах, часто пол под тобой вертится,

И обжирство тебе в рот куски управляет.

Гнусных тогда полк друзей тебя окружает,

И, глодая до костей самых, нрав веселый,

Тщиву душу и в тебе хвалит разум спелый.

185 Сладко щекотят тебе ухо красны речи,

Вздутым поднят пузырем, чаешь, что под плечи

Не дойдет тебе людей все прочее племя.

Оглянись, наместников царских чисто семя,

Тот же полк, лишь с глаз твоих - тебе уж смеется,

190 Скоро станет и в глаза: притворство минется,

Как скоро сойдут твоих пожитков остатки.

(Боюсь я уст, что в лицо точат слова сладки.)

Ты сам неотступно то время ускоряешь:

Из рук ты пестрых пучки бумаг не спускаешь

195 И мечешь горстью твоих мозольми и по?том

Предков скопленно добро. Деревня за ско?том

Не первая уж пошла в бережную руку

Того, кто мало пред сим кормился от стуку

Молота по жаркому в кузнице железу.

200 Приложился сильный жар к поно?сному резу,

Часто любишь опирать щеки на грудь белу,

В том проводишь прочий день и ночь почти целу.

Но те, что стенах твоей на пространной салы

Видишь надписи, прочесть труд тебе немалый;

205 Чужой глаз нужен тебе и помощь чужая

Нужнее, чтоб знать назвать черту, что, копая,

Воин пред собой ведет, укрываясь, к валу;

Чтоб различить, где стены часть одна помалу

Частым быстро-пагубных пуль ударом пала,

210 Где, грозно расседшися, земля вдруг пожрала;

К чему тут войска одна часть в четверобочник

Строится; где более нужен уж спомочник

Редким полкам и где уж отмененны силы

Оплошного недруга надежду прельстили.

215 Много вышних требует свойств чин воеводы

И много разных искусств: и вход, и исходы,

И место, годно к бою, видит одним взглядом;

Лишной безопасности не опоен ядом,

Остр, проницает врагов тайные советы,

220 Временно предупреждать удобен наветы;

О обильности в своем таборе печется

Недремительно; любовь ему предпочтется

Войска, чем страшным им быть и вдруг ненавидим;

Отцом невинный народ зовет, не обидим

225 Его жадностью, - врагам одним лишь ужасен;

Тихим нравом и умом и храбростью красен;

Не спешит дело начать; начав, производит

Смело и скоро - не столь бегло Перун сходит,

Страшно гремя; в счастии умерен быть знает,

230 Терпелив в нужде, в бедстве тверд, не унывает.

Ты тех добродетелей, тех чуть имя знаний

Слыхал ли? Самых числу дивишься ты званий,

И в один все мозг вместить смертных столь мнишь трудно,

Сколь дворецкому не красть иль судье - жить скудно.

235 Как тебе вверить корабль? ты лодкой не правил,

И хотя в пруду твоем лишь берег оставил,

Тотчас к берегу спешишь: гладких испугался

Ты вод. Кто пространному морю первый вдался,

Медное сердце имел; смерть там обступает

240 Снизу, сверху и с боков; одна отделяет

От нея доска, толста пальца лишь в четыре, -

Твоя душа требует грань с нею пошире;

И писана смерть тебя дрожать заставляет,

Один холоп лишь твою храбрость искушает,

245 Что один он отвечать тебе не посмеет.

Нужно ж много и тому, кто рулем владеет,

Искусств и свойств, с самого укрепленных детства,

И столь нужней те ему, сколь вящи суть бедства

На море, чем на земле. Твари господь чудну

250 Мудрость свою оказал, во всех неоскудну

Меру поставя частях мира и меж ними

Взаимно согласие; лучами своими

Светила небесные, железце, немногу

От дивного камня взяв силу, нам дорогу

255 Надежную в бездне вод показать удобны;

Небес положение на земле способный

Бывает нам проводник и, когда страх мучит

Грубых пловцов, кормчего искусного учит

Скрытый камень миновать иль берег опасный,

260 И в пристань достичь, где час кончится ужасный.

Недруга догнать, над ним занять ветр способный

И победу исхитить, вступя в бой удобный, -

Труд немалый. На море, как на земле, те же

Прочи вождев должности: тебе еще реже

265 Снилась трубка и компас, чем строй и осада.

За красным судить сукном Адамлевы чада

Иль править достоин тот, кому совесть чиста,

Сердце к сожалению склонно и речиста

Кого деньга одолеть, ни страх, ни надежда

270 Не сильны; пред кем всегда мудрец и невежда,

Богач и нищий с сумой, гнусна бабья рожа

И красного цвет лица, пахарь и вельможа

Равны в суде, и одна правда превосходна;

Кого не могут прельстить в хитростях всеплодна

275 Ябеда и ее друг - дьяк или подьячий;

Чтоб, чрез руки их прошед, слепым не стал зрячий,

Стречись должен, и сам знать и лист и страницу,

Что от нападения сильного вдовицу

Соперника может спасть и сирот покойну

280 Уставить жизнь, предписав плутам казнь достойну.

Наизусть он знает все естественны пра?ва,

Из нашего высосал весь он сок устава,

Мудры не спускает с рук указы Петровы,

Коими стали мы вдруг народ уже новый,

285 Не меньше стройный других, не меньше обильный,

Завидим врагу и в нем злобу унять сильный.

Можешь ли что обещать народу подобно?

Бедных слезы пред тобой льются, пока злобно

Ты смеешься нищете; каменный душою,

290 Бьешь холопа до крови, что махнул рукою

Вместо правой - левою (зверям лишь прилична

Жадность крови; плоть в слуге твоей однолична).

Мало, правда, ты копишь денег, но к ним жаден:

Мот почти всегда живет сребролюбьем смраден,

295 И все законно он мнит, что уж истощенной

Может дополнить мешок; нужды совершенной

Стала ему золота куча, без которой

Прохладам должен своим видеть конец скорой.

Арапского языка - права и законы

300 Мнятся тебе, дикие русску уху звоны.

Если в те чины негож, скажешь мне, я, чаю,

Не хуже Клита носить ключ золотой знаю;

Какие свойства его, какая заслуга

Лучшим могли показать из нашего круга?

305 Клита в постели застать не может день новой,

Неотступен сохнет он, зевая в крестовой,

Спины своей не жалел, кланяясь и мухам,

Коим доступ дозволен к временщичьим ухам.

Клит осторожен - свои слова точно мерит,

310 Льстит всякому, никому почти он не верит,

С холопом новых людей дружбу весть не рдится,

Истинная мысль его прилежно таится

В делах его. О трудах своих он не тужит,

Идучи упрямо в цель: Клиту счастье служит, -

315 Иных свойств не требует, кому счастье дружно;

A y Клита без того нечто занять нужно

Тому, кто в царском прожить доме жизнь уставил,

Чтоб крылья, к солнцу подшед, мягки не расплавил:

Короткий язык, лицо и радость удобно

320 И печаль изображать - как больше способно

К пользе себе, по других лицу применяясь;

Честнее будет он друг, всем дружен являясь;

И много смирение, и рассудность многу

Советую при дворе. Лучшую дорогу

325 Избрал, кто правду всегда говорить принялся,

Но и кто правду молчит - виновен не стался,

Буде ложью утаить правду не посмеет;

Счастлив, кто средины той держаться умеет.

Ум светлый нужен к тому, разговор приятный,

330 Учтивость приличная, что дает род знатный;

Ползать не советую, хоть спеси гнушаюсь; -

Всего того я в тебе искать опасаюсь.

Словом, много о вещах тщетных беспокойство,

Ни одно не вижу я в тебе хвально свойство.

335 Исправь себя, и тогда жди, дружок, награду;

По тех пор забытым быть не считай в досаду:

Пороки, кои теперь прикрывают тени

Стен твоих, укрыть нельзя на высшей степе?ни.

Чист быть должен, кто туды не побледнев всходит,

340 Куды зоркие глаза весь народ наводит.

Но поставим, что твои заслуги и нравы

Достойным являют тя лучшей мзды и славы;

Те, кои оной тебя неправо лишают,

Жалки, что пользу свою в тебе презирают;

345 А ты не должен судить, судят ли те здраво,

Или сам многим себя предпочтешь неправо.

Над всем же тому, кто род с древнего начала

Ведет, зависть, как свинье - узда, не пристала;

Еще б можно извинить, если знатный тужит,

350 Видя, что счастье во всем слепо тому служит,

Кого сколько темен род, столь нравы развратны.

Ни отечеству добры, ни в людях приятны;

Но когда противное видит в человеке,

Веселиться должен уж, что есть в его веке

355 Муж таков, кой добрыми род свой возвышает

Делами и полезен всем быть начинает.

Что ж в Дамоде, в Трифоне и Туллие гнусно?

Что, как награждают их, тебе насмерть грустно?

Благонравны те, умны, верность их немала,

360 Слава наша с трудов их нечто восприяла.

Правда, в царство Ольгино предков их не знали,

Думяым и наместником деды не бывали,

И дворянства старостью считаться с тобою

Им нельзя; да что с того? Они ведь собою

365 Начинают знатный род, как твой род начали

Твои предки, когда Русь греки крестить стали.

И твой род не все таков был, как потом стался,

Но первый с предков твоих, что дворянин звался,

Имел отца, славою гораздо поуже,

370 Каков Трифон, Туллий был, или и похуже.

Адам дворян не родил, но одно с двух чадо

Его сад копал, другой пас блеюще стадо;

Ное в ковчеге с собой спас все себе равных

Простых земледетелей, нравами лишь славных;

375 От них мы все сплошь пошли, один поранее

Оставя дудку, соху, другой - попозднее.

ПРИМЕЧАНИЯ

Намерение сей сатиры есть обличить тех дворян, которые, лишены будучи всякого благонравия, одним благородием хвастают, и к тому завидят всякому благополучию в людях, кои чрез свои труды из подлости в знатную степень происходят. Писана она месяца два спустя после первой, разговором между Филаретом и Евгением - два подложные имена, которых первое на греческом языке изобразует любителя добродетели, а другое - дворянина.

Ст. 2. И глаза красны. От слез глаза краснеют не меньше, чем от бессония.

Ст. 3. Как тот, что, чин патриарш достати. Всем известно высокомыслие бывшего архиепископа Р ***, который ничего так не жаждал, как быть главнейшим церкви российской, и для получения того чина много коней раздарил, которых он имел изрядный завод.

Ст. 5. Цугом ли запрещено ездить. В Санктпетербурге цугом ездить от императора Петра Великого всем запрещено было, кроме придворных.

Ст. 6. Слуг пеленать в злато. Обшивать платье слуг своих золотом. Узоры, коими обыкновенно то платье выкладывают, много на пеленанье схоже.

Ст. 7. Вина ль дорогого. Вином дорогим разуметь должно венгерское, шампанское и бургонское, которые подлинно в Москве дороги и за тем самым больше всех других вин в почтении.

Ст. 9. Обильство сыплет тебе дары полным рогом. Стихотворцы изобразуют обильство в лице жены, которая держит в руке большой рог, из которого сыплются овощи, деньги, бисеры и прочие вещи, столь человеком желательные.

Ст. 10. Не претит. Вместо не запрещает, не мешает.

Ст. 11. Ужли твои уста косны стали. Дивится Филарет Евгению, который знатно с природы был говорлив, а теперь, противно нраву своему, молчит.

Ст. 16. Дамон. Имя вымышленное, как в следующем стихе Трифон и Туллий.

Ст. 17. Лента дана. То есть пожалована кавалерия, понеже они на лентах носятся. Обыкновенно говорится: такому-то господину пожалована голубая лента, то есть орден святого Андрея.

Ст. 22. Как в попах соборных. Соборные церкви называются, у которых несколько попов служат. Редко в таких попах согласие живет, понеже одного ремесла люди в обществе без зависти пробыть не могут.

Ст. 31. Никакой польги. Лучше бы было написать никакой пользы, да нужда рифмы убедила употребить простолюдное слово вместо чистого русского.

Ст. 32. Царство Ольги. Ольга - жена Игоря, сына Рюрикова, первого российского самодержца, так христианской веры в России насадительница, как и распространительница сил и славы сего империя; от святого Владимира, ея внука, в святые вписана и почитается под именем Елены, которое приняла в крещении. Начала царствовать в 950-е лето по рождестве Христове («Синопсис русской истории», стр. 37).

Ст. 38. Думного, наместника. Думные бояре в старину то ж были, что теперь тайные советники. Наместниками называлися управители провинций. Имена сих чинов отменил император Петр Великий в начале 18 века по Христе.

Ст. 41. Стены нашей салы. Знать, у отца сего дворянина в сале по стенам расписаны были войны, в которых он присутствовал. Сала - слово французское, sale - большая горница.

Ст. 42. Как рвали строй, как ломали валы. То есть как, побеждая войска неприятельские, брали городы.

Ст. 49. Выборна таскалася свита. Выборные люди за ним следовали.

Ст. 50. Крестова. Я чаю, для того так передняя горница называлася, понеже в старину обыкновенно в ней отправлялися молитвы утренние и вечерние, и затем вся восточная стена убрана была иконами и крестами, отчего принадлежащие к господским домам попы крестовыми попами называлися.

Ст. 54. С полными руками. С подарками.

Ст. 60. Клад богатый явился. Многие у нас суеверно чают, будто клад, сиречь закопанные в землю сокровища, счастливым являются в виде кошки, собаки и других животных, которые где покажутся, на том же месте копать землю должно в надежде обильной находки.

Ст. 66 и 67. Лукавых приметы - лесть, похлебство. Два злонравия, весьма обычайные лукавым людям, и по которым тотчас их признать можешь.

Ст. 69. Благородство, будучи заслуг мзда. Когда почесть дворянства есть знак награждения заслуг, весьма оно важно; в противном случае - пустое и бесплодное имя.

Ст. 70. Много в нем пользы признаваю. Много пользы государству, понеже такие награждения и казне недорого становятся, и гораздо лучше ободряют людей к хвальным действам, не только для того, что дворянское имя, преходя от предков к потомкам, представляет свидетельство награждения добрых дел, но и затем, что в многих надежда богатств меньше действует, чем надежда чести и славы.

Ст. 77. Но тщетно имя оно. Оно, сиречь благородие, дворянство.

Ст. 80. Грамота, плеснью и червями. Грамота, которою почесть дворянства предкам нашим пожалована или подтверждена и за древностию уже червями и молию попорчена, засвидетельствует, правда, что мы происходим от знатных людей, но не покажет нас быть благородными. Одна собственная наша добродетель может нам присвоить благородие.

Ст. 82. Благородными явит одна добродетель. Nobilitas sola est atque unica virtus (Ювенал. Сат. 8, ст. 20).

Ст. 83. Презрев покой, снес ли ты. От сего стиха по 97-й есть подражание Боаловых, сат. V, от стиха 44 по 54.

Montrez nous cette ardeur qu\'on vit briller en eux?

Ce zele pour l\'honneur, cette horreur pour le vice?

Respectez vous les loix? fuyex vous l\'injustice?

Savez vous pour la gloire oublier le repos?

Et dormir en plein champ le harnois sur le dos?

Je vous connais pour noble a ces illustres marques, etc.

«Покажите нам тот дар, который пылал в них, ту ревность к чести, то отвращение к пороку. Уважаете ли вы законы? Избегаете ли несправедливых деяний? Умеете ли вы забывать покой для славы, и спать в чистом поле, не снимая доспехов? По этим знакам я признаю вас за благородного.»

Ст. 86. Суд судя, забыл ли ты страсти? Забыл ли ты свои страсти, которые часто право судить мешают?

Ст. 92. Впредь воля и сила. Ко всякому предприятию одна воля не довольна, нужна и сила; много мы хотим - мало что можем.

Ст. 96. Веришь ли, что всяк тебе человек подобен? Не предпочитаешь ли себя прочим людям? Чаешь ли, что они тебе подобны? Что ты их не лучше, не бесстрастнее, что они тебе в добродетелях соравняться могут, буде не превосходят?

Ст. 98. Ектору иль Ахиллу. Ахилл, сын Пелея и Фетиды, был храбрый князь греческий. На троянскую войну от отца с войском послан, многие свыше меры мужества знаки показал. Ектора, сына Приама, царя троянского, Еленина же брата, за которую война взгорелася, убил и греков всех почти сам один спас от рук троянских. Ектор по Ахилле был знаменитейший мужеством в помянутой троянской войне.

Ст. 99. Иулий и Александр. Иулий Цесарь, первый римский император, сын Луция Цесаря и Аврелии, Коттовой дочери, в 17-е лето своего возраста получил чин великого священника Юпитерова, потом, чрез чины трибуна, квестора, едилла и великого Понтифекса в консулы происшед, в том чину пять триумфов получил. Одолев

Помпея, своего неприятеля, вечным диктатором объявлен, и силою самовластие достал; в сенате внезапно убит, умер 15 марта, 43 лет прежде Христа, пожив 56. Александр Великий, царь македонский, сын Филиппа и Олимпии, Дариев победитель, родился июля 6, 356 лет прежде Христа; умер в Вавилоне, опоен ядом, в 33-е лето своего возраста.

Ст. 102. Не разнишься псарским. Разумеется: с псарским сыном.

Ст. 103. Спросись хоть у Нейбуша. Генерал-майор Нейбуш, приятель нашего стихотворца, был знатный пиволюбец, впрочем честный весьма человек и храбрый воин, к которому он имел крайнее почтение.

Ст. 107. Разнится - потомком быть и проч. Понеже одна добродетель может показать нас благородными, как выше сего упомянуто. Разницу должно поставлять меж истинным благородным и меж тем, который от благородных предков происходит; сего должно бы звать потомком благородных, а не благородным.

Ст. 108. Та же и в свободных. Свободный тут значит дворянина или всякого вольного человека, не холопа. Меж таким вольным человеком и холопом природа никакой разницы не поставила в составе тела: та ж кровь, те ж кости, та же плоть. Потому, ежели кто от холопа, от черни отличиться желает, должен отличаться добрыми делами, добрыми нравами. Одно имя дворянское не может прикрыть наши пороки; а те пороки, те наши худые нравы скоро могут то при умных людях учинить, что они позабудут, что мы происходим от славных и благородных родителей.

Ст. 110. Буквы. Из которых составлено титло князя, графа и прочих степеней дворянства.

тот же. Злости. Злые нравы.

Ст. 112. Истребят вдруг древния в умных память славы. Сродным порядком речей: вдруг истребят в умных людях память древния славы. Чернь дивиться будет твоим титлам, а умные люди, примечая твои злочинства, не только тебя презирать будут, но и совсем забудут древнюю славу твоего рода.

Ст. 113. И, чужих обнажена красных перьев, галка. В одной Езоповой притче читаем, что галка, укравши от разных цветных птиц перья, ими украсилася, но как скоро сии уведали воровство, напали на нее, и всяка свои перья отобрав; бедная галка осталася гола и в насмешку всех зрителей. Таков дворянин без добродетелей, в котором имя славное есть чужая украса.

Ст. 114. Будет им. Им - умным людям.

Ст. 115. Неправедно забыта бывает. Стихотворец, показав, что имя благородного ничем не должно пользовать злонравному, приступает уже доказывать, что и службы предков не можно таковому потомку приводить для получения почестей и степеней. Для побуждения к охотной службе нужно, чтоб потомки плодами трудов предков своих наслаждалися; понеже когда образец милости и благодарства высших в ком видим, тогда ревнуем усердно, чтоб могли и мы себе то же получить; как же инак в смертных нас можно продлить образец тот, - разве продолжая награждение потомству того, кто оного первый достоин показался? К тому же всяк, рассуждая краткость жизни своей, не так бы прилежал в пользу отечества если бы награждение трудов не шло в наследство; любовь же от себя происшедших убеждает и своего жития не щадить, чтоб их - благополучное было. Но все вышепомянутое тогда нужно, когда потомки в нравах успевают, то есть благонравия виды издают и надежду являют, что некогда могут быть полезны, и как обидно бы было лишать благонравных потомков плода трудов их предков, так безрассудно б было потомкам всю надежду свою поставлять на одни те предков службы и затем самим унывать в лености и в других злонравиях.

Ст. 118. 119, 120. Столбы сокрушатся и проч. Не должно опираться на одни службы предков, понеже они не дают нам никакого права требовать себе новое награждение, пока сами своими нравами не заслужим того, чтоб те, кои награждать нас могут, вспомнили службы наших предков.

Ст. 121 по 125. Светлой воды и проч. Предки тебе трудами своими расчистили ключ воды чистой, сиречь дорогу к чинам, к богатству, к славе; вольно тебе пользоваться их трудом, но нельзя пользоваться, буде не станешь черпать чистою чашею, т. е. буде сам ты не очистишь себя от злонравия, буде не приложишь собственный труд.

Ст. 125. Ты сам, праотцев твоих. Смотри выше сего стих 32 по 46.

Ст. 126. Пала она и делам и нраву. Предки твои достали свою славу чрез свои нравы и чрез свои дела.

Ст. 133. Потрись на оселку, друг и проч. Ты сам признал, что предки твои достали свою славу трудами своими и своим добронравием. Потому рассмотри сам свои дела и потом суди, являешь ли ты в себе такой знак благородного рождения и правильны ли твои жалобы, что тебя забывают в углу, когда подлых, но добронравных в чины производят. Известно, что на оселку трут серебро и золото, чтоб вызнать тех руд доброту.

Ст. 135. Пел петух и проч. Сатирик начинает Евгениеву жизнь исследовать, чтоб ему доказать, что никакой заслуги и хвального нрава и знания в себе не имеет и что потому достоин быть забытым.

Ст. 136. Тогда войско выводили. Подражание десятого стиха VIII Ювеналовой сатиры:

...Si dormire incipis ortu

Luciferi, quo signa duces et castra movebant.

«...Если ты засыпаешь на утренней заре, когда вожди выводят войска и снимают лагерь.»

Ст. 142. Пойло, что шлет Индия. Кофе или шоколад. Лучший кофе приходит из Аравии, но и во всех Индиях тот овощ обилен. Всем уж у нас известно, что тот овощ, сжарив, смолов мелко и сваря в воде, вместо завтрака служит, и прихотливым - в забаву после обеда. Шоколад есть состав из ореха, какао называемый, который растет в Индиях Западных, из сахару и из ванили, другого пахучего овоща той же Индии. Тот состав варят в воде или молоке, и пока варится оный, часто болтают, чтоб пить горячий с пеною, и то пойло вместо завтрака принимается во всей почти Европе.

Ст. тот же. Иль везут с Китая. Сиречь чай. Всем известно же, что лучший чай (пахучий и вкусный листок древа, так называемого) приходит из Китая и что, того листика вложив щебень в горячую воду, вода та становится, приложив кусок сахару, приятное пойло.

Ст. 145. Женских достойную плеч. Евгений спит до полудни и позднее, проснувся, тянется и нежится в постели, пока по завтраке начинает убирать свои волосы. Для того убору вскинет на плечи тонкую полотняную завеску, которая в то время обыкновенно вздевается, чтоб остеречь платье или рубашку от пудры, что на волосы сыплется.

Ст. 146. Волос с волосом прибираешь к чину. Завиваешь кудри и устраиваешь волосок к волоску с многим прилежанием, чтоб все лежали красиво и порядочно.

Ст. 147. Часть над лоским лбом и проч. Так щегольство разделяет волосы убранные - на три доли: часть обыкновенно над лбом, коротенько обрезав, гребнем торчит, часть свободно играет, завиты в колечки, и большая часть к темю, связав тесьмою, вкладывается в черный тафтяной мешок, который висит по спине.

Ст. 150. Племя тебе подобных. Такому искусному убору волос твоих дивятся люди, тебе подобные, которые всю свою славу в убранстве ставят. Умный человек презирает внешнюю и об одной внутренней украсе печется.

Ст. 151 и 152. Ты сам, новый Нарцисс, жадно глотаешь очми себя. Тебе подобные дивятся твоему убранству; да ты и сам, как Нарцисс, не можешь на себя наглядеться, жадно себя в зеркале своем смотришь и любуешься. Нарцисс, по баснословию древних, был сын реки Цефица и нимфы Лириопеи, столь красивый, что все в него влюбливалися. В жаркие летние дни приклонився он в колодезю напиться и увидел себя, и сам в себя влюбился, но, узнав, что сам собою свою похоть исполнить не может, с печали умер.

Ст. 153. Пот с слуги валится. Слуга, надевая тебе тесные башмаки, вспотел.

Ст. 154. В две мозоли и тебе. Тесные башмаки часто натирают мозоли; однако ж щеголь готов и тою болезнию купить красу оную, чтоб иметь маленьку ножку.

Ст. 155. Избит пол, и под башмак. Чтоб натянуть тесный башмак на ногу, нужно долго и сильно бить ногою в пол, и подмазывается тогда подошва башмака мелом, чтоб не скользить, и тем лучше опираться можно было.

Ст. 156. Деревню взденешь. Взденешь кафтан пребогатый, который стал тебе в целую деревню. Видали мы таких, которые деревни свои продавали, чтоб себе сшить уборный кафтан.

Ст. 157. Не столько стало народ. Стих, у Виргилия взятый в Енеиде, книге I:

Tantae molis erat Romanam condere gentem.

«Столь большого труда стоило положить начало римскому племени»

Смотри там, какие были труды Енеевы, пока прибыл в Италию и поселил своих людей. Не меньши были труды его наследников в утверждении и распространении римской области.

Ст. 159. Щегольства и моды. Мода - слово французское. Mode - значит обыкновение в платье и уборах, и самых нравов человеков. Крестьяне у нас называют поверьем.

Ст. 161. и проч. по 165. Чтоб летам сходен был цвет и проч. Щегольские правила требуют, чтоб красный цвет, а наипаче шипковый не употреблять тем, коим двадцать лет минули; чтоб не носить летом бархат или зимою тафту, или в городе зеленый кафтан, понеже зеленый цвет в поле только приличен.

Ст. 170. Фалды должны тверды быть. Когда сатира сия писана, обычай был, чтоб фалды торчали тверды, а не висели б по ногам, для того подшивали их ситою.

Ст. 171. В пол-аршина глубоки. Глубина фалда есть ширина его сгибы.

Ст. 172. Согнув кафтан, не были б станом все покрыты. То есть чтоб стан был короче, нежели расстояние меж клиньями и подолом кафтана.

Ст. 178. И Рексу. Рекс - портной. Смотри примечание о нем под стихом 26-м сатиры I.

Ст. 179. В обед и на ужине. Филарет, описав, каково Евгений проводит время пред обедом в чрезмеру излишнем попечении о уборе своего тела, уже вступает исследовать прочие его пороки. Пьянство первое встречается, ибо пьяным часто свеча в глазах двоится и пол кажется под ногами вертится.

Ст. 186. Вздутым поднят пузырем. Пока Евгений, пьючи и обжираяся, толпа льстецов выхваляют в нем для своей корысти то, чего в нем сами не находят; он им доверяет и, тем разгордев, чает, что прочие люди с ним применяться не могут. Известно, что младенцы подвязывают себе пузыри, чтоб способнее плавать в воде.

Ст. 188. Оглянись, наместников. Выше сего Евгений сказывал, что из его предков никто не был ниже думного боярина или наместника, и для того Филарет насмешкою называет его чистым семенем царских наместников.

Ст. 193. То время. В котором, сиречь, похлебники твои уже и в глаза тебе станут смеяться.

Ст. 194. Пестрых пучки бумаг. То есть карты, в которые всю жизнь свою играешь.

Ст. 196. Деревня за ско?том. Промотал ты уже не одну деревню, которую купил у тебя человек незнатный, кузнец, но человек умный, бережный, прилежный.

Ст. 200. Приложился сильный жар. Беспрестанную игру и невоздержность в похотях приуподобляет сатирик двум болезням: жару и поносу; в самом деле, злонравия суть душевные болезни.

Ст. 201. Часто любишь опирать. Любишь спочивать на белых грудях, любишь часто валяться с невоздержными женами.

Ст. 202. В том. Сиречь в костырстве и насыщении похоти.

Ст. 203. Но те, что стенах твоей. Сии речи Филаретовы относятся к стиху 41-му, где Евгений упоминал о сале своих палат. «Хвастаешь, - говорит ему Филарет, - старым родом, заслугами предков, а сам не только всякими злонравиями изобилуешь, но и всякого приличного знания и искусства лишаешься: в начале и читать не умеешь».

Ст. 205. И помощь чужая нужнее, чтоб знать. Буде читать Евгений не умеет, еще больше невеж в искусстве военных наук.

Ст. 206. Черту, что, копая к проч. Сиречь шанцы. Всем известно, что когда приступ чинится к городу, войско осаждающее, для безопаснейшего приближения к стенам, копает прямые рвы, в которые врывается, идучи, и кидая землю против стен, чтоб тою защищаться от городовой стрельбы.

Ст. 208. Где стены часть одна помалу. Где, сиречь, стена городовая разбита пулями, где подорвана подкопом.

Ст. 212. Спомочник. Вместо помочь.

Ст. 213. Редким полкам. Редким за падежем убитых в бою.

Ст. 213 и 214. И где уж отмененны силы. Обыкновенно неприятель, чрез всякие способы изведав состояние войска, против которого биться имеется, наступает с той стороны, где знает слабейшим; потому искусный воевода иногда благовременно пред самым боем отменяет расположение полков своих и тем прельщает надежду оплошного неприятеля, который, чая напасть на слабый полк, находит против себя цвет всего войска.

Ст. 215. Много вышних требует. Дворянству предлежат три рода службы: военная, судейская, придворная; во всех тех к исправлению должности своей, наипаче в вышних степенях, требуется много различных знаний и искусств. То самое Филарет начинает изъяснять Евгению; не должен, однако ж, читатель искать в забавных стишках подробное исследование всех тех знаний, на которое дело целые большие книги уже от искуснейших составлены.

Ст. 216 и 217. И вход, и исходы, и место. Искусный воевода пред боем прилежно исследует не только чем бой начать и как место занять удобнейшее, но как из бою выйти, наипаче ежели случится неудачлив, чтоб, по меньшей мере, оставших людей спасти. Расположение войска к бою должно быть главнейшее попечение воеводы, понеже обыкновенно от того зависит удача или несчастие битвы.

Ст. 218 и 219. Лишной безопасности. Множество примеров в историях находим, что лишная безопасность воевод была пагубна и самым победоносным войскам; для того нужно не спускать с глаз неприятеля, всегда за ним смотреть и изведывать о его намерении и поступках так чрез посыльных, как и чрез переметчиков. О славном последнего Цесаря воеводе принце Евгении Савойском примечено, что он ни денег, ни трудов в том не жалел и всегда от того великую пользу получал.

Ст. 221. О обильности в своем таборе печется. Без корму сила воинов ослабевает, и часто хлеба недостаток производит недовольство, жалобы и иногда крамолу; кроме ж того, воевода должен воинов почитать детьми своими, не допускать их лишаться потребного не к прохладному, но к нужному пропитанию; часто же недостаток припасов причиною бывает сдачи городов и войск целых.

Ст. 222 и 223. Любовь ему предпочтется войска, чем. Весьма нужно воеводе держать войско и подчиненных себе полководцев в некоем приличном к себе почтении и в страхе, чтобы лишное бесстрашие не привело их в своевольство; но не меньше должен заслужить себе их и любовь. Кто страшен только, а не любим, тот подлинно уж ненавидим, и воинов сердца под таким воеводою не только унывают, но иногда в действе нарочно они славу свою презирают, чтоб могли воеводскую ущербить.

Ст. 224. Отцом невинный народ. Война производится против вооруженного неприятеля, потому всякое озлобление безоружного невинного народа, каковы суть в селах крестьяне, мещане в городах, не согласуется правам военным и человеколюбию противно. Многие воеводы такой народ утесняют, грабят, мучат, чтоб их бедными пожитками обогатиться. Те воеводы о благе отечества своего не пекутся, ибо известно, что охранение народов их сердца всего легче к победителю склоняет. Скорее завоюет землею тот, кто с жительми ласково поступает, чем тот, кто рубит и жжет без разбору и без милости: суровость не обыкла производить верных подданных.

Ст. 235. Как тебе вверить корабль? Следует уже рассуждение о должностях мореплавцев и морских воевод.

Ст. 237. Гладких испугался ты вод. Гладких вод, то есть тихой воды, каково в пруде в безветренное время.

Ст. 239. Медное сердце. Жестокое, отважное, несломимое сердце против всякого страху. Хотя и сухопутная военная служба трудов и бедства исполнена, однако ж много больше - морская, понеже на сухом пути воюем с одним неприятелем, на море - с неприятелем, с ветрами, с водою. Смерть со всех сторон обстоит, и толстота доски корабельной одна от нее мореплавцев отделяет.

Ст. 240. Одна отделяет от нея доска. Подражание следующих Ювеналовых стихов сатиры его XII:

I nunc, et ventis animam committe, dolato

Confisus ligno, digitis a morte remotus

Quatuor, aut septem, si sit latissima taeda.

«Ступай теперь и вверь свою душу ветрам, положившись на оструганную доску, удаленный от смерти только на четыре пальца или на семь, если доска слишком толста.»

Ст. 242. Твоя душа требует грань с нею. Мореплавцы на четыре пальца только от смерти отстоят - твоя трусливая душа требует гораздо большее от смерти расстояние.

Ст. 247. С самого укрепленных детства. Труды морской службы столь велики, что в самом деле должно с самого младенчества к ним обыкать, чтоб могли казаться сносны. Между прочим, известно, что движением корабельным сердце мутится у тех, кои измолода к тому движению не приобыкли.

Ст. 252. Лучами своими и проч. по стих 255. Для учреждения корабельного пути в море ум человеческий, между прочим, два способа изобрел: наблюдение светил небесных и компас. Тем познавает место, где корабль находится; сим - в которой стороне лежит восток, запад, юг и север. Компас есть ящичек, в котором в средине втвержена спичка медная, а на ней поставлена иголка железная, на камень магнит потертая таким образом, что на спичке та игла свободно лежать и оборачиваться может. Магнит такую силу в себе имеет, что той иглы один конец направляет всегда к северу, другой - к полдню.

Ст. 260. Час ужасный. Время ужасное мореплавания в бурях и опасных местах.

Ст. 261. Над ним занять ветр способный. Немалой важности в корабельном бою забраться под ветр таким образом, чтоб с нашего корабля дул на неприятельский.

Ст. 265. Трубка и компас. Трубка зрительная, которою наблюдаются звезды и прочие светила небесные. Много еще и других астрономических орудий употребляется на море, которые в одной трубке стихотворец включает. О компасе смотри выше примечание под стихом 252.

Ст. 266. За красным судить сукном. Стихотворец начинает исследовать должности судей и правителей гражданских.

Ст. 268. И речиста деньга. Деньги всякого довода сильнее при лакомых судьях, для того речистою названы; сильны они к всему склонить, к всему уговорить своего любителя.

Ст. 283. Указы Петровы. Указы должно разуметь и уставы императора Петра Великого, от которых народ получил столькую пользу. Известно, что его величество почти собственными трудами издал военный морской и сухопутный устав; гражданский старый, под титлом «Уложения», пополнил многими мудрыми указами; составил регламент церковный, по которому Синод церковные дела правит.

Ст. 290. Что махнул рукою вместо правой - левою. За малейшую вину, каково есть махнуть одною рукою вместо другой, буде то виною назвать можно, бьешь до крови слугу. Весьма обличения достойна такая суровость господ к служителям. Должно бы и к виновным поступать с милостью, и, сколько можно, отдаляться побоев; а когда и нужда настанет к наказанию, наказывать беззлобно и в одном намерении, чтоб наказуемого исправить и его примером других от злочинства удержать, а не для насыщения склонности своей к озлоблению человека, который обороны против нас не имеет.

Ст. 299. Арапского языка. Судья должен не только быть украшен различными добродетельми, и наипаче соболезнованием, но знать исправно естественные правы, наш гражданский устав и все указы и уставы Петра Великого. Ты над бедным и больше над слугою своим оказываешь свое бесчеловечие, деньги свои истощая беспутно; подлинно, к деньгам ты лаком, а в знаниях, приличных судейскому чину, столько невежда, что и самые речи право, закон кажутся тебе речми арапского языка, дикими русскому уху.

Ст. 301. Если в те чины не гож. Филарет столь сильно доказал Евгению его недостатки и пороки, для которых никаким образом требовать бы не должен, чтоб произведен был в морские или сухопутные воеводы, или в судьи и губернаторы, что Евгению ответствовать ничего не оставил. Предвидит, однако ж, что может представить, что придворная служба таких искусств и знаний не требует и что потому обижают его, Евгения, когда ему подобных, каков, наприклад, Клит (вымышленное лицо), производят в камергеры, а он еще забыт остается. Для того Филарет принимается изъяснить, что и придворному человеку нужно не меньше свойств добрых и искусства. В самом деле, плохо те судят, кои чают, что одно дворянское имя и богатство довольны тому, кто в дворе жить уставил; бедства и там предлежат, которых миновать не мало благорассуд-ства требуется; не без труда - достать себе там высших милость, равных любовь, подчиненных почтение.

Ст. 302. Ключ золотой. Камергеры носят такой ключ в знак своего чина. Одним камергерским чином сатирик разумеет всякое придворное достоинство.

Ст. 304. Из нашего круга. Нам подобного.

Ст. 305. Клита в постели и проч. Ты дивишься, что Клит добился в такой чин, какой ты достать не можешь; но посмотри, какая разница меж ним и тобою. Ты ленив, тянешься весь день в постели или в забавах и похотей насыщении время провожаешь; он прежде зари ходит к сильным людям на поклон, кланяется всякому и самим слугам и проч.; к тому ж молчалив, таит свои намерения, всякому льстит и проч., и, сверх всего, Клит счастлив, а не должно счастливых себе брать в образец.

Ст. 306. В крестовой. У знатных, у сильных людей в крестовой.

Ст. 309. Слова точно мерит. Умеряет свои слова по времени и по лицу, с кем говорит.

Ст. 310. Никому почти он не верит. Всегда осторожен против наветов; не всякому доверяет; легковерный скоро в обман пасть может.

Ст. 311. Новых людей. Людей, которые из незнати в силу и великие степени пришли.

Ст. 314. Идучи упрямо в цель. Клит не спит, томится в переднях, кланяется, ласкает, трудов своих не жалеет для исполнения своего желания; упрямо о том одном домогается, что получить желает, ничего его отвратить от своего намерения не сильно. Такой терпеливости люди редко бывают неудачливы.

Ст. 315. Иных свойств не требует. Счастливому без всякого труда все удается: глуп ли, ленив ли, лишен ли всякого знания и достоинства - счастье все те недостатки награждает.

Ст. 316. А у Клита без того. Ежели кто особливого счастья ласку не заслужил, тот должен иметь искусства и знания некие, желая жить в дворе царском. У Клита нечто занять он должен, сиречь не всем его поступкам подражать, но некоим приличнейшим, которые ниже сего изъяснены будут.

Ст. 318. Чтоб крылья, к солнцу подшед. Дедал, афинеец, изобретатель многих дивных механических орудий, заключен быв с сыном своим, Икаром, в лабиринте острова Критского, приделал себе и сыну крылья из перьев и воску и теми оттуду вылетел; но Икар излишно высоко поднялся, жар солнечный растопил воск его крыл, и пал он в море Егейское, которое потому назвалося Икарским. К сей басне относятся слова сатириковы, приуподобляя государя солнцу. Придворные ему близки весьма и потому стеречись должны, чтоб, излишно, как Икар, подымался, не растопились их крылья и не встретили свою гибель.

Ст. 319. Короткий язык. Должно у Клита занять короткий язык, сиречь умеренность в словах, и лицо, которое бы свободно могло и печальным и радостным казаться, применялся по лицу тех, с коими находимся. Такое беззлобное притворство нравоучители добродетелью почитают, под именем Simulatio и Dissimulatio.

Ст. 322. Честнее будет он друг. Клит всем друг является, всякому льстит; не худо и в том ему подражать; но гораздо лучше являться и самым делом быть другом всякому.

Ст. 326. Но и кто правду молчит. Правда глаза колет, по пословице; потому часто прилично правду молчать, но, однако ж, не таким образом, чтоб ее укрывать ложью, сиречь можно не объявлять правду, но отлыгаться не должно.

Ст. 331. Ползать не советую. Не советую подражать Клиту в снискании себе милости высших или дружбы равных всякими подлыми поступками, но весьма не хвалю быть спесивым; должно и в том держаться середки, сиречь быть смирным, учтивым, услужным.

Ст. 332. Искать опасаюсь. Всех показанных нужных придворному свойств в тебе искать опасаюсь, для того что знаю, что их в тебе не найду и, следовательно, тебя в большую образу приведу.

Ст. 337. Пороки, кои теперь. Пороки, недостатки, невежество и злонравие твое, которые теперь таятся в твоей незнатности, всему свету откроются, когда ты произойдешь в высокий чин, понеже весь народ на людей высоких степеней зоркие глаза наводит.

Ст. 339. Не побледнев всходит. Сиречь без страху всходит, понеже бледность обыкновенно знак боязни.

Ст. 356. Полезен всем быть начинает. Добрый человек в партикулярном состоянии не многим полезен быть может, если же произведен бывает в знатное достоинство, редко кто доброту его не искусит.

Ст. 357. В Дамоне, в Трифоне и Туллие. Смотри примечание в сей сатире под стихом 16-м.

Ст. 360. Слава наша с трудов их. То есть слава наша от их трудов несколько возросла; нечто они своими трудами помогли к возвращению славы нашего отечества.

Ст. 361. В царство Ольгино. Смотри примечание под стихом 32-м и 38-м («Синопсис истор. русской», лист 44).

Ст. 366. Когда Русь греки крестить стали. Российский народ в христианскую веру начал приходить в царство Ольгино, лета Христова 855.

Ст. 371 и 372. Одно с двух чадо его сад копал, другой пас блеюще стадо. Каин, Адамов сын, был земледетель, а Авель - пастух, так об них говорит Моисей: «И бысть Авель пастырь овец, Каин же бе делая землю» (Бытия глава... Блеющее стадо. Стадо овец, ибо овцы блеют.

Ст. 376. Оставя дудку, соху. Оставя пастушество и земледельство; дудку обыкновенно пастухи употребляют, а соха есть земледельное орудие.

Версия системы: 1.1

Связаться с разработчиками: [email protected]

Генератор sitemap

Поэзия и песниКантемир Антиох ДмитриевичЯзык: РусскийСатира II. На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений.

Поэзия и песни
Кантемир Антиох Дмитриевич
Язык: Русский
Сатира II. На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений.