Cайт является помещением библиотеки. Все тексты в библиотеке предназначены для ознакомительного чтения.

Копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений осуществляются пользователями на свой риск.

Карта сайта

Все книги

Случайная

Разделы

Авторы

Новинки

Подборки

По оценкам

По популярности

По авторам

Flag Counter

Военная проза
Баранов Юрий Иванович
Язык: Русский

Неприкаянный

Когда полковника спрашивали, откуда он родом, он  морщился и старался  сменить тему. Да и как ответить этим абсолютно штатским людям, просидевшим всю жизнь в своем болоте или на  жердочке родного сарая.

И что вообще можно назвать Родиной? Большой или малой.

Говорят, что  силы человеку дает его малая родина. Она питает его во время странствий по свету, не дает сбиться с пути, через тысячи дорог, больших и малых, в конце - концов, возвращает его домой – к началу пути. Поэтому и снится любому человеку  двор, в котором он вырос, речушка  в которой он купался в детстве, яблоки, за которыми он в детстве взбирался на деревья, слаще которых нигде и никогда не было.

Да. Он помнил и вспоминал часто: заросли лебеды на краю яблоневого сада в украинском городе Прилуки; рев тяжелых бомбардировщиков над головой; гарнизонную жизнь поселка Серышево в Амурской области, сопки, поросшие багульником  в Забайкалье; тихую речушку со сказочным названием  - Молочная в городе Мелитополе. Цветение акаций и саранок, розы и жарки – все это было воспоминаниями о Родине. Потому, что его родиной был Советский Союз. И с развалом державы, этой империи зла, как говорили некоторые, он потерял Родину. Но объяснять это ему не хотелось. Да и бесполезное это занятие – объяснять кому-то, что он служил великой державе. Не поймут. Эх, не поймут.

Поэтому и молчал он. Уволившись с военной службы, тихо и незаметно ходил на работу, устроившись вахтером в небольшую контору. Дети выросли и жили своей жизнью. Хороший дом, хорошая жена – что еще нужно, чтобы встретить старость – говорил Абдулла в фильме «Белое солнце пустыни». Этот фильм он любил. Всегда смотрели с удовольствием. А еще  очень любил фильм «Весна на Заречной улице». И трудно ему было самому понять, за что он любит этот фильм о молодых запорожских сталеварах. То ли за искренность чувства, то ли всему виной была ностальгия по ушедшей молодости.

Казалось, все в его жизни состоялось. И полеты, и большая любовь, и карьера. Но,  сняв погоны, он почувствовал какую-то пустоту, словно ушло из жизни, что-то очень важное. Вероятно, все в жизни имеет свой срок, свою вершину, перевалив через которую, неуклонно скатываешься вниз. Но если раньше за одной  покоренной вершиной следовала другая, то теперь оставалось только сидеть и смотреть на то, как карабкаются к вершине другие. Но смотреть, честно говоря, было не на кого. Фирма, в которой работал полковник, занималась  торговлей, и разговоры всех её сотрудников сводились к одному: урвать, продать, втюхать, получить доход. В конторе работал еще один мужичок того же возраста, но общаться с ровесником полковнику не хотелось. Более того, он относился к коллеге с плохо скрываемой брезгливостью. В то время, когда все  нормальные мальчишки бредили космосом или авиацией, коллега учился в институте торговли – думал полковник. Общаться полковнику в конторе было не с кем.

Так он и маялся, не зная, куда преклонить голову. Жизнь текла бесцельная, однообразная и заполнить её было нечем. Однообразие  происходящего вокруг полковника  раздражало. Одно время он повадился,  было в кафе «Жеклер». Так называли приятели вечерние посиделки в гаражах. Когда-то этот гаражный кооператив основали его сослуживцы по авиационной  части и теперь так же, как и он, одурев от беcцельности этой спокойной жизни, от сварливых жен, коротали вечера в гаражах за  распитием спиртосодержащей смеси. Пили и водку, и спирт и самогонку – что бог пошлет, и ругали вождей больших и малых, виновных в сегодняшнем состоянии страны. Но и это занятие полковнику скоро наскучило. Стало как-то противно.

В этих гаражных компаниях приятным было только одно: там тебя помнили и знали, как  полковника и летчика. Всем же остальным не было  дела  до его  прошлых заслуг.

Сегодня некому вспомнить, как когда-то  он одним из первых осваивал полеты на  максимальную продолжительность, как учил своих летчиков ходить на сверхмалой высоте над океаном,  чтобы  незамеченным подойти к американским авианосцам. А сегодня государственные мужи  называют американцев партнерами и даже друзьями.

Дудки - говорил сам себе полковник. Пока существует разделение на государства – существуют геополитические интересы этих государств. Великая и   сильная Россия им  не нужна. Когда-нибудь наш опыт понадобится, да нас уже не будет.

А пока он продолжал ходить на работу, высиживал там положенные часы, это было хоть какое-то занятие. Раздражался и ворчал по пустякам на жену. А она говорила: Эх! Неприкаянный ты мой.

Почему  неприкаянный, полковник не понимал, но и не спорил.

Однажды жене удалось получить путевку в санаторий. Санаторий  этот был недалеко –  каких-нибудь двести пятьдесят километров от  дома.  Это было  даже удобно. Не смотря на  свое постоянное раздражение и ворчание на  жену, в её отсутствие полковник отчаянно скучал. Поэтому, отправив её отдыхать и лечиться, пообещал, что в ближайший выходной приедет навестить. Так и порешили.

Вечером, в пятницу, вернувшись с работы, он наскоро собрался и выехал. Шёл мелкий надоедливый дождик. Грибной – подумал полковник, и с удовольствием представил себе, как завтра утром они с женой отправятся по грибы. Дорога  вывела его из города и, петляя среди сопок, повела дальше через заросли кедрача и сосен к перевалу. Он любил дальние поездки. Дорога успокаивала и чем-то напоминала работу в той, прошлой жизни. Только дороги в облаках не петляли, а вели четкими прямыми линиями от одного поворотного пункта к другому. Полковник включил радио и,  слегка удивившись совпадению, следом за  Сюткиным замурлыкал песню «Дорога в облаках». В это время, мелькнув в сумеречном  вечернем свете его, обошла какая-то легковушка и устремилась по дороге вверх. Придурок – подумал полковник, кто же обгоняет на подъеме. В следующее мгновение он увидел, показавшийся из-за   взгорка лесовоз, и почти  лобовое столкновение с легковушкой. Лесовоз перевернулся, лег поперек дороги и, съезжая навстречу, стал рассыпать бревна. Вся прошлая жизнь и работа летчика подготовили полковника к подобным  ситуациям. Он даже не испугался. Главное,  резко не тормозить – скользкая дорога выбросит – подумал он – и, притормаживая, стал  съезжать в кювет. Но, рассыпающиеся  веером  по дороге бревна не оставили ему шансов уйти от удара.

Свет погас, А потом вдруг резко закружилась темнота вокруг, и  ему показалось, что он с грохотом летит куда-то по тоннелю. Куда? Я же не истребитель, летать вверх задницей, только успел подумать он. Вращение прекратилось, и он ворвался, влетел в какой-то незнакомый разноцветный мир. Полковник не понимал и не хотел понимать, где он. Он твердо знал, что, несмотря на красоту, разноцветье, обилие любимой им синевы вокруг, нужно вернуться на землю, домой. И он, словно в ночном кошмаре, пытался улететь обратно и не мог. Его окружили какие-то бестелесные тени. В каждой из них ему  виделось что-то знакомое. Все они радостно приветствовали его. А он не хотел оставаться здесь. Поэтому метался то вправо, то влево, то, взлетая над этой  толпой полупрозрачных, полузнакомых лиц, то, резко  пикируя вниз. Наконец  он устал и успокоился. Тогда тени повлекли его к воротам, которые стояли в  пустоте разноцветных облаков. Створки ворот  щелкнули, и полковник оказался лицом к лицу с человеком в кожаной летной куртке. Человек сидел в кресле, а на коленях  у него  лежал потертый кожаный шлем с очками. Такие  шлемы носили пилоты в начале двадцатого века.

Ну что? Узнал меня? - сурово спросил человек. Полковник поднял глаза и замер. Ему хотелось что-то  сказать, но он не мог. Язык прилип к гортани. Глаза человек в кресле притягивали. В них  была боль, усталость и спокойная уверенность в себе. В них  была доброта и воля. Такие глаза бывают у командиров, посылающих на смерть и взваливающих  на себя всю тяжесть этого поступка, всю боль и ещё  не пролитые слезы.

- Ты – Бог?

- Да. -  Спокойно ответил человек.

- А почему……….

- Понимаю. Ты, вероятно, думал, что я старик в белых одеждах с нимбом над головой. Но каждый видит Бога по-своему. Ни лучше, ни хуже от этого я не становлюсь. Но перейдем к делу. Нам нужно решить, что делать с тобой. Ты – грешен. Но не более чем остальные. Главный же грех твой  в том, что ты  прожил жизнь и не понял своего  предназначения. А помнишь, Я пытался остановить тебя и подсказать, как жить дальше?

- Не помню, - с трудом вытолкнул ответ полковник.

- Не помнишь? А ты вспомни, тот полет, еще в аэроклубе, на ЯК – 18.

Полковник вспомнил, как  будучи  зеленым курсантом аэроклуба, садился на  брюхо с остановившемся двигателем  на картофельном  поле. Даже сегодня, спустя много лет, он почувствовал, как предательски заныло под ложечкой.

- Вспомнил? Вижу- вспомнил. А  посадку в Спасске – Дальнем на одном двигателе? Помнишь? Ведь на разведку в океан  ходили. Это дружок, было не просто везение. Это я тебя  предостеречь хотел. Ты ведь жил, как все. Как все летал, как все  умел расслабиться за водочкой. Но дано  тебе было больше, чем всем. И в  этом  все дело. Ты давным-давно должен был  свое предназначение понять. Чтоб жгло оно тебя,  предназначение твое, не давало время на мелочь разменивать. До сих пор ты только собирал, а теперь раздавать пора.  Все, дружок, все! В последний раз предупреждаю тебя. Больше разговоров и  предупреждений не будет. Возвращайся и помни: каждый должен долг свой,  свыше предначертанный исполнить. Иди!

- А как же…..- успел, было вымолвить полковник.

- Сам должен понять.

Тут вдруг померкла синева вокруг, и закружило полковника с грохотом по темному туннелю. А затем услышал он голоса и увидел  склонившегося над ним человека в белом халате.

- Ну, порядок – сказал человек, - в себя приходит.

Как ни долго тянулось лечение, настал день выписки из больницы. Вышел полковник на улицу, и закружилась у него голова от сверкающего белого снега, яркого солнца и морозного воздуха. Чистый, белый снег в скверах и на улицах рождал желание забыть о мелких, ничтожных, обыденных делах. В первый же день после выписки попросил полковник отвести его в церковь. Совсем  еще слабый, на плохо слушающихся ногах,  подошел он к алтарю и долго смотрел на Богородицу, на лики святых. Поставил свечку за свое  счастливое избавление от смерти и вернулся домой.

С этого дня засел полковник за книги по иконописи. Он и раньше немного рисовал, но не всерьез. А тут  стал  пробовать  писать маслом темперой и через месяц принес отцу Василию в Знаменскую церковь свою первую икону. Отцу Василию икона понравилась, после чего определили полковника в иконописную мастерскую.

Вот так он и стал иконописцем. Только одну икону держал полковник дома и никому не показывал. На ней изображен был Иисус Христос в летной кожанке и потертом шлеме с очками, которые носили пилоты в начале двадцатого века.

Январь 2005г.

Число просмотров текста: 4458; в день: 0.7

Средняя оценка: Хорошо
Голосовало: 13 человек

Оцените этот текст:

Разработка: © Творческая группа "Экватор", 2011-2024

Версия системы: 1.1

Связаться с разработчиками: [email protected]

Генератор sitemap

0