Командир полка полковник Кирсанов смотрел на наши коробки взводов презрительным взглядом. В ближайшее время его должны были перевести в штаб округа и мы уже для него ничего не представляли.

- Майор Сергеев, приступайте к распределению взводов по своим местам.

Он, переваливаясь на толстых ногах, направился в свой кабинет. Майор уникален. Ведет себя перед нами безобразно, но как начальник штаба по профессионализму равных себе не имеет. Вот и сейчас он засунул левую руку в карман брюк и перекатывает свои яйца.

- Чего засмотрелись? В какой руке?

- Правое, - услужливо подсказывает лейтенант Федоров, командир взвода огневиков.

Лейтенант Федоров глуповато-туповатый офицер, которых в массовом количестве выпускают средневойсковые училища. Бывший футболист, центрфорвард "Молдовы", он с трудом усвоил азы армейской службы и лишь старые спортивные связи привели его в парадную часть в Москве.

- Я не про яйцо, а про руку, - презрительно смотрит на него Сергеев.

Кто-то в строю хихикнул. Майор строго посмотрел туда. Его рука по-прежнему шевелиться в штанах.

- Теперь в какой руке?

Он подошел ко мне и уставился взглядом.

- В левой, товарищ майор.

- Подсмотрел. Перемешаем. А теперь в какой?

- В левой, товарищ майор.

- Ну и дурак. У командира отгадывать нельзя. А как догадался?

- Рука левая.

- Молодец. Хвалю за наблюдательность. Сегодня, вы, товарищ сержант, старший над дежурным расчетом. Через двадцать минут сбор у особиста в 18 комнате.

Майор вышел на средину зала.

- Взвод транспортировщиков, взвод расчетчиков, взвод связистов и взвод топографистов - все на обслуживание дежурного расчета. Остальным-занятия по расписанию. Дежурный расчет, выйти из строя.

Дежурный расчет был, по традиции, постоянен и состоял из четырех заместителей командиров взводов и водителя машины. Офицера, командир части назначал за два часа до запуска ракеты. Мы вышли из строя.

- Сержант Ковалев, выводите расчет.

- Есть, - отвечаю я. - Сомкнись. На пра-a-a-во. Шагом, марш.

Мы уходим в 18 комнату для получения инструктажа у особистов. Их двое. Оба полковники и всегда серьезны и натянуты при разговоре с нами.

- Сегодня будет, делегация с Кубы, - говорит один из них. - Ведите себя как всегда. Никита Сергеевич, иногда путает всех ваших родственников, поэтому не отнекивайтесь и соглашайтесь со всем. Сержанту Ковалеву и сержанту Дубинину выучить два анекдота, вот тексты. На запрос Хрущева, "что нового?" - отвечает сержант Ковалев. Остальные поддерживают разговор в порядке очередности. Сначала Дубинин, потом остальные.

- Теперь о делегации, - вступает в разговор другой офицер, - если они будут обращаться к кому-нибудь из членов расчета, отвечать обстоятельно и четко. О своей биографии ничего не скрывать. Если появятся затруднения, щелкните пальцем - вот так. К вам сразу же придут на помощь.

- Генералу Чараеву, - опять говорит первый, - напомните, что бы из блиндажа не выходил.

Генерал Чараев, жуткий пьяница. Благодаря своему знаменитому папе, его из армии не выперли, а оставили как идола в назидание потомкам. В подпитии генерал может выкинуть такое..., что нас используют как тягловую силу, дабы его сдержать.

- Кажется все. Сержанты Ковалев и Дубинин учить текст анекдотов. Остальные свободны.

Мы учим тексты. Особисты придирчиво проверяют нас.

- Сержант Дубинин, свободны.

Я остался один. Два полковника оценивающе смотрят на меня.

- У нас есть к вам предложение, сержант Ковалев. Нам необходима ваша помощь.

Я напрягся. Один раз особый отдел уже имел со мной неприятный разговор, пытаясь сделать из меня осведомителя. Тогда я "выпутался", делая ссылки на "незрелость" и "необходимость подумать". Вроде отстали. Неужели опять.

- Вы ведь знакомы с Машей Синициной?

- ???... Да.

Я познакомился с ней весной этого года, на "парадной площадке" в Москве, где обкатывалась техника для четкого строя. Тогда к нам на танцы, минуя заборы, принеслась стайка девчат из дворов Хорошевского шоссе. В это время патруль делал облавы на солдат и гражданских лиц, попавших на территорию лагеря и мы бежали к спасительным машинам, которые охранялись нашими ребятами. Тогда я самую бойкую девушку затащил под брезент машины и мы слышали как пререкался часовой с патрулем и те обозленные ушли ни с чем. Она в благодарность за спасение назначила мне свидание и с тех пор я имел девушку в Москве.

- У Маши дача в Хлебниково?

- Да. Я там был.

- Рядом с дачей, вы заметили высокий забор?

Еще бы, такие заборы трудно не заметить.

- Да.

- У Маши есть подруга, которая живет за этим забором. Люда Чараева.

- Дочь генерала Чараева?,- вырвалось у меня.

- Да, это дача генерала Чараева. Так вот, хорошо бы вам через Машу познакомиться с Людой и быть частым гостем на этой даче.

- Зачем?

- Мы вас хорошо изучили. Вы человек общительный, образованный, нравитесь девушкам и легко с ними сходитесь. С Людой познакомитесь также легко. Нам нужно, что бы вы просто были на этой даче?

- И все?

- Все.

- Но у вас масса осведомителей, зачем я вам?

- У нас масса помощников и мы действительно не нуждаемся в вас. Но нам там нужен "персонаж".

- ???

- Да, человек который знакомится с дочкой генерала. Так договорились?

- Ну что ж. Попробую.

- Вот и отлично. Это ведь вас ни к чему не обязывает.

- А как же с увольнительными?

- Мы скажем майору Сергееву. Идите, товарищ сержант.

- Есть.

Мы натягиваем наутюженные комбинезоны, начищаем до зеркала сапоги и ждем офицера, которого сегодня нам даст командир части. Им оказывается лейтенант Федоров. Он так же надраен и отглажен. Ракету уже закрепили на установке и лейтенант с опаской осматривает все хозяйство. Зашипела радиостанция.

- Пора,- сказал лейтенант.

Мы залезаем в машину и она гремя и цокая траками понеслась к стартовой площадке через густой лесок.

Это была образцовая стартовая площадка, для членов правительства, ЦК и их гостей. Бункер, в который нас никогда не пускали, охранялся зимой и летом. Генерал Чараев, когда был трезвым, говорил, что там зеркала, ковры, хрусталь и прекрасные столы с выпивкой. Рядом с бункером находились "образцовые окопы и блиндажи", красиво и ровно вырытые во весь профиль и отделанные чистым от коры горбылем. Мы каждый раз после запуска ракеты, красили горбыль белой краской, а с сзади ходил художник и делал мазки черной кисточкой, что бы издали было похоже на березу. Красили мы не только горбыли, мы красили зеленой краской пульверизаторами стартовую площадку после запуска, что бы создать иллюзию зеленой травки вместо выжженного пятна земли. Обязанностей после запуска было много. Например, части расчета выезжать к цели и искать секретную часть двигателя ракеты и под усиленным взглядом особиста, закапывать ее на глубину три метра или перекрашивать обгоревшую установку с заменой с вышедших из строя кабелей.

А пока мы лихо выкатили на стартовую площадку и экипаж выстроился в одну линейку перед машиной. От бункера шла большая толпа. Ее возглавлял сам Никита Сергеевич Хрущев. Рядом, возвышаясь на голову, шел Фидель Кастро со своей знаменитой бородой. Сзади семенили члены ЦК вперемежку с членами делегации, члены

правительства и военные.

- Вот они наши ребята, - Никита Сергеевич подвел Фиделя к расчету. - Я их всех знаю. Здравствуйте, ребята.

- Зрай...желай... товарищ генеральный секретарь, - рявкнули мы.

- Орлы. Смотри, Фидель. Это Миша. Как, Миша, дочка?

- Все в порядке, товарищ Хрущев.

У Миши ни когда не было дочки, она была у Коли к которому он подошел следующему.

- А ты, Николай, так и не был в отпуске?

- Все некогда, товарищ Хрущев. Совершенствуем знания и обучаем молодежь, - ловко отбрехался Николай.

- Вот что значит советские простые парни, на них держится наша армия. Павел Иванович, маршал Корилов, дайте парню передохнуть.

- Сделаем, Никита Сергеевич.

- А это Вася. Ну Вася, это что-то. Посмотри на его бицепс. Видал, Фидель. Тебе, Вася, сколько сейчас паек дают?

- Две, товарищ Хрущев.

- Мало?

- Мало.

- Павел Иванович, запиши.

- Уже записал.

- Ба, да это, Саша, - увидел он меня. По приятельски хлопнул в плечо и подмигнул. - Ну, что там есть новенького, какие про меня еще слухи ходят?

- Недавно, анекдот, новенький узнал, товарищ Хрущев.

- Ха... Ха..., - раньше времени засмеялся Хрущев, - давай Саша, давай. Ты только послушай, Фидель.

- Значит так. Высадились американцы на луну. Смотрят кругом плюгавенькие лунатики ходят. Вытащили американцы карты стали ходить по луне и распределять участки. Лунатики вокруг них крутятся. "Вот здесь мы базу построим и вот здесь" - говорит один американский генерал другому. "Простите, уважаемые." - вдруг слышат они писклявый голос одного лунатика - "Но до вас прилетал сюда полненький, лысенький господин он тоже распределял здесь участки. Здесь мы посеем кукурузу, говорил и здесь".

- Ха..., Ха-ха, - заливался Никита Сергеевич.

Он покраснел от смеха, его перегнуло в поясе. Сзади услужливо хохотала свита и только маршал Малиновский, вынеся свой большой живот в сторону от гостей, угрюмо молчал. Громче всех смеялся чернобровый Брежнев, а Громыко кося на лево рот, делал редкие выкрики: "Ха"... "Ха"..., делая между "Ха" длинные паузы. Басил Шелепин и тонким дискантом заливался глава КГБ Семичасный. Смеялся Фидель, хотя явно ничего не понял, но смеялся потому, что все смеялись.

- Ой, уморил. Я тебе, Саша, тоже расскажу анекдот. Закачаешься... Молодожены в первый день после свадьбы стали ложится в постель вот жених и спрашивает молодую: "Ты, целка?", "Да" - кивает та. Легли в постель, он опять спрашивает: "Ты целка?", "Да" - кивает та опять. Загнал он ей свой член и затих. "Ну так что, ты Целка?" - скрипит зубами он. "Конечно" - отвечает она. "А ты что уже вошел?", "Да", "Так чтож ты мне сразу не сказал? А... А...А... - стала вопить она.

Хохот принял гомерический характер. Брежнев плакал и вытирал слезы тыльной стороной ладони.

- Ну, Никита, ну, даешь. - подвывал он.

Хохот потихоньку стал стихать и Хрущев подошел к лейтенанту Федотову.

- А я вас чего-то не помню.

- Офицеры подменяют друг друга, - ответил за лейтенанта Павел Иванович.

- Фидель, - по панибратски обратился к нему Хрущев, - ну как тебе мои орлы?

Залопотал переводчик и потом обратился к нам.

- Он говорит, что это замечательные ребята и хотел бы задать им пару вопросов.

- Давай, Фидель, - похлопал его по плечу Хрущев.

- Вы парни простые, сейчас военные, завтра гражданские. Так вот, мне интересно, как вы смотрите на то, что происходит на Кубе?

- Я много читал о вас, видел ваши события по телевизору, - начал я выполнять инструктаж особистов, говорить первым, - и у меня такое мнение, что вам сейчас очень тяжело. Прерваны экономические и политические связи со старыми партнерами и навряд ли США разрешит завязать их с вами опять. Но думаю, вы найдете друзей в нашем социалистическом лагере и они вас наверняка выручат.

- Правильно, Саша. Мы тебе поможем, Фидель, - опять вмешался Хрущев.

Затрещал переводчик и Кастро кивнул головой.

- А теперь к делу.. Так вот товарищи, - обратился к своим и гостям генеральный секретарь, - сейчас мы вам покажем пуск ракеты в боевых условиях. Мы можем это показать в условиях газовой атаки? - вдруг обратился он к маршалу Корилову.

- Естественно. Полковник Кирсанов, дайте команду "ГАЗЫ".

- Газы, - закричал полковник.

Где-то забил рельс, завыл сигнал химической тревоги. Мы натянули противогазы.

- Вы, что стоите? - вдруг зашумел Хрущев на свою свиту. - Была команда "ГАЗЫ". Марш в убежище.

Не спеша свита и гости пошли к бункеру. На площадке остался расчет в противогазах, Хрущев, Кастро, полковник Кирсанов и переводчик.

- Полковник, а нам нельзя противогазы?

- Сейчас.

Он бросился к окопам и сейчас же зашелестела в блиндаже радиостанция. Потом Кирсанов вылетел от туда и подбежал к нам.

- У кого самый большой номер противогаза?

- У всех третий, - промычал я.

Кирсанов опять метнулся в окопы. Через пять минут подлетел газик и старшина Демидович притащил три новеньких противогаза, большого размера.

- На, Фидель, натягивай, - Хрущев передал ему противогаз. Хрущев умело надел противогаз на свое лицо. Фиделю мешала борода. Он долго примеривался и наконец, загнув ее в сторону, сумел одеть маску. Перед нами стояла глыба, где вместо головы было что-то несуразное. Нелепый кусок бородищи топорщился из под резины на правой стороне маски, создавая ей комический вид. Хрущев весело хрюкал в противогазе, потом опять похлопал Фиделя по плечу и все они тронулись к бункеру. Мы подождали пять минут, пока полностью не очиститься площадка.

- К бою, - замычал лейтенант.

Команда рассыпалась. Залязгали домкраты, заскрипела катушка выводного кабеля, завыли насосы. Установка приподнялась на опорах, выровнялась и направляющяя с ракетой полезла в небо.

- Первый готов.

- Второй готов.

- Третий готов.

- Четвертый готов.

Заглушенные противогазами послышались команды.

- Установка к бою готова, - подытожил в микрофон радиостанции лейтенант. - Команде в укрытие.

Мы побежали в окоп, где уже к переносному кабелю подключили пульт. Я снял противогаз и вошел в блиндаж. Дежурный офицер кивнул мне как старому знакомому и махнул рукой на топчан. Там развалившись, храпел генерал Чараев.

- Товарищ генерал, товарищ генерал, - я стал трясти его.

- Чего тебе? - оторвал он голову.

- Установка к пуску готова. Вы просили разбудить.

- А, все в бункере? - спросил он позевывая.

- Да, все ушли.

- А эта, вонючка Корилов, там же?

- Там.

- Давай микрофон, - он вырвал микрофон из рук дежурного офицера.- Товарищ маршал, разрешите пуск? Есть. Пуск, - скомандовал он мне.

Я вылетел из блиндажа и заорал: "Пуск!" и натянул опять противогаз. Лейтенант нажал две кнопки на пульте и ракета затряслась на старте. Она подпрыгнула, подергалась на направляющей и вдруг с грохотом и ревом пошла в верх. Пыль, дым и огонь бушевали на стартовой площадке. Лейтенант махнул рукой и мы, выскочив из окопа, понеслись к установке. Я вскочил на раскаленную броню и включил насосы. Направляющяя сначала медленно пошла вниз, потом разогналась и ловко вошла в стойки. Домкраты уползли в брюхо машины. Мы запрыгнули в люки, взвыл дизель и качаясь как по волнам, установка удрала от "воображаемого противника".

Через два часа нас вернули на стартовую площадку красить запачканные "места", выжженный участок земли и погрузить на газик уже пьяного генерала Чараева.

В пятницу вечером, Майор Сергеев вызвал меня в штаб.

- Тебе когда дать увольнительную?

- Сейчас, на субботу и воскресение.

- Дам до утра понедельника, но чтоб как штык к утренней проверке. Понял. А вечером я тебя поставлю в караул. На увольнительную. Мотай от сюда.

- Вставай, соня, - Я тянул за ногу Машу с постели.

- Так ее, так, - кудахтала сзади мать. - Я в ее годы в пять утра вставала, а эта кобыла выросла и все спит и спит.

- Сейчас встаю, Сашка, отпусти.

Она замоталась в простыню и закрыв глаза качалась на кровати.

- Смотри какая погода, махнем за город.

- На канал?

- Хотя бы на канал.

- Вот и хорошо, - обрадовалась мать, - мне как раз надо отвезти на дачу швейную машинку.

- Мама.

- Ну что, мама. Не ты повезешь, так я.

- Да отвезем. Готовьте машинку, - сказал я.

Мать исчезла из комнаты. Я наклонился и поцеловал Машу в губы. Она сначала вяло ответила, потом отбросила простынь, обвила меня руками и... я начал вздрагивать от охватившего меня волнения.

- Машка, сейчас получишь по затылку, - оторвался я от нее.

Она засмеялась, вскочила и удрала за дверь

- Тебе на долго увольнительную? - раздался голос из соседней комнаты.

- На два дня.

- Ого, живем. Где же купальник?

Она влетела в комнату прижимая к груди полотенце и принялась раскидывать вещи из шкафа. Я подошел сзади и обхватил ее грудь руками.

- Не надо, мама увидит, - шепотом сказала она мне. - Ага, вот он.

И опять как метеор, Маша исчезла из комнаты.

В Хлебниково мы приехали днем и я оттащил чертову машинку к ней на дачу. Только мы собрались идти купаться и вышли из калитки, как в соседней даче с высоким забором заскрипели ворота и выползла на улицу черная "волга". Проехав два метра она остановилась напротив меня и из окна появилась голова генерала Чураева. Я отдал честь.

- Здравствуй, Маша, - как-будто не замечая меня, сказал генерал. - Так ты не забыла, сегодня у Люды день рождения.

- Забыла, Иван Васильевич. Вот этого охламона увидела, - она кивнула на меня, - и сразу все забыла.

Теперь он заметил меня.

- Что-то мне ваше лицо знакомо, товарищ сержант.

- Так точно, я передавал ваши команды на стартовой площадке.

- А... Ясно. Так Машенька, вот тебе деньги, - он выволок через окно машины здоровую пачку денег, - купи ей хороший подарок и к семи приходи. Можешь захватить этого... охламона.

- Да зачем вы так, Иван Васильевич.

- Бери, тебе говорю, - рявкнул генерал.

Пачка очутилась у Маши в руках, а машина рванула и оставив хвост пыли исчезла за поворотом улицы.

- Что же нам теперь делать? Плакал наш канал. Опять в город надо ехать, подарки искать. На эти деньги можно только купить алмазы или золото.

- Поехали в антиквариат, может там чего-нибудь найдем?

Мы в расстроенных чувствах повернули к вокзалу.

- Маша, у тебя что-нибудь из одежды гражданское найдется.

- Найдем. Здесь есть костюм моего мужа.

- Разве ты замужем?

- По документам да, а так нет. Грустная история. Вышла замуж за молодого лейтенанта. Уехал он служить в Германию и уже три года нет ни писем, ни вестей.

- А пыталась узнать, как он, что с ним?

- А зачем. Он мне неинтересен.

Я считаю, нам повезло, мы купили старинный проигрыватель с пачкой металлических пластинок. Этот сундук мы приволокли к семи часам к даче Чараева.

- Машенька, как хорошо что ты появилась.

Худенькая, высокая девушка с абсолютно синими глазами обнимала Машу.

- Людочка, познакомься, это Саша.

- Здравствуйте,- она гибко протянула свою тонкую руку.

Я аккуратно подержал ее в своей руке.

- Людочка, мы тебя поздравляем и вот... Саша покажи.

- Ой, Машка, ты чудо в перьях. Всегда что-нибудь притащишь необычное. Спасибо ребята.

Она поцеловала Машу в щеку. Я тут же подставил ей свою. Люда засмеялась и... поцеловала меня. Мы внесли в дом проигрыватель. В доме были гости: две девушки весьма вульгарного вида, три молодых человека, одетых по моде с тонкими галстучками. В углу в качалке сидел по-видимому трезвый генерал и читал газету.

- Ребята знакомьтесь. Машу вы знаете. А это Саша.

Меня представляла Люда.

- Это Вика, это Мира, а это наши джентльмены Владик, Стас и Игорь.

- Меня представлять не надо,- поднял от газеты голову генерал,- мы знакомы.

- Когда же, папа, ты успел?

- Уже год работаем вместе.

На лицах всех недоумение. Маша улыбается.

- Кем же тогда вы работаете?- недоумевает Стас.- Вы военный?

- Он охламон. Так кажется ты его назвала, Машенька?

- Да Иван Васильевич. Он охламон.

Маша веселилась от души. Гости ничего не поняли.

- Что такое охламон?- робко спросила Вика.

- Это развлекатель гостей,- понес чушь я,- приезжает например Никита Сергеевич или часть правительства и обращаются ко мне: "Саша, развлеки нас. Надоело заниматься делами. Отдохнуть хотим".

- Во, во. Подтверждаю,- донесся голос генерала,- Этим он и занимается. Пол дня им мозги засоряет, а потом они в своих кабинетах такую чушь несут, что тошно становиться.

Гости поражены. Особенно Люда.

- Вы, что действительно с Никитой Сергеевичем встречаетесь?

- Раз в неделю.

- Интересно, что у них девочек, выпивки или охоты на кабанов нет, что бы занять свое время,- выступил Игорь,-а вот к вам, как вас там, охламону, приезжают на развлечение.

- У меня особый статус, развлечение на фоне иностранных делегаций. Например, не можете же вы лежать с девочкой в постели и развлекаться, а вокруг иностранцы стоят и дают советы. Неприлично, правда. Здесь все наоборот, почему и удивительно, они развлекаются, а я даю советы. Приличие соблюдено, все делают одно и тоже.

Маша фыркнула. Мира глупо хихикнула.

- Пап, он врет?- обратилась Люда к отцу.

- К сожалению, в общем понятии все правда.

Мой рейтинг подпрыгнул выше всех. Девочки весь вечер смотрели мне в рот, а ребята после выпивки понесли такую околесицу, рассчитанную на окружающих, о разных знакомых и мне даже показалось, что все великие иностранцы сейчас присутствуют в Москве.

- Ты разбил сердце Люды,- говорила мне Маша, после этого праздника.

Мы ложились спать на ее даче.

- А твое?

- Мое давно. Еще когда ты меня лапал под чехлом в танке, помнишь когда мы бежали от патруля.

- Фу, как вульгарно. Не лапал, а нежно обнимал. Вот так.

- Пусти. Я еще не разделась.

Люда нанесла на следующий день ответный визит.

- Ребята, махнем на пляж.

И мы махнули. Люда ни одного своего знакомого не взяла. Она не верила, что я простой сержант и успокоилась, когда узнала, что закончил институт. Так весь день и прогуляли втроем.

Мы с Васей сидим в комнате начальника караула и что бы не заснуть рассказываем друг другу всякую всячину.

- Помнишь прошлой зимой,- говорит Вася,- часть нашего полка отправили на учения в Калужскую область. Прикатили мы в деревеньку, а дома там старые, черные, как еще стоят непонятно. Остановились у дома который подпирали бревна, выскочила старуха и просит: "Ребяты, вы не стреляйте, а то хатка развалится. Вы подъехали, а у меня полка с посудой свалилась". Мы успокоили бабушку и я спросил: "Магазин здесь есть? Можно чего-нибудь купить?" "А, как же. Есть,- отвечает она.-Вона стоит хата, получше моей, там и магазин. Только кроме водки, чаю и этих... резинок, тама ничего нет." "А что за резинки, бабушка?" "Да енти..., что мужики с бабами балуются."

- Знаешь сколько стоит один наш показательный запуск?

- Сколько?

- Это такие деньги, за которые мы можем эту деревеньку превратить в современный поселок с каменной кладкой, магазинами, домами отдыха и больницей.

- Ого. А мы каждую неделю по поселку в небо выкидываем.

- Выходит, мы с тобой транжиры.

Полковник Кирсанов прощался с нами. Он уходил в округ на повышение. Рядом с ним стоял новый командир- подполковник Миронов.

- Я в этой части с самого рождения,- говорил Кирсанов,- учился с вами, учил вас и рад что вы самая лучшая ракетная часть в Союзе. Берегите это звание. Мы с вами участвуем в парадах, ни одна часть в Союзе не выпускает столько ракет, сколько выпускаете вы. Мы элита армии. Сейчас я передаю вас новому командиру - подполковнику Миронову. Сын крестьянина, коммунист, он прошел путь от рядового до слушателя академии. Я думаю, он не уронит честь нашего полка.

Выступил подполковник, новый командир части.

- Я считаю, что решение июньского пленума партии об усилении боевой подготовки в нашей армии, является основой нашей дальнейшей работы. Партия ведет нас вперед, заботится о нас и мы все как один будем стоять на стаже любимой нашей родины.

Кирсанов нахмурился, а замполит, майор Лагутин расцвел, как майский цветок.

- Майор Сергеев,- раздался голос Кирсанова,- приступайте к распределению на работы. А мы с вами, товарищ подполковник, пойдем принимать дела.

Они ушли. Сергеев не засунул руки как обычно в штаны. Он держал папку в руках и начал необычную речь.

- Какая разница между размером 36 или 8...? Для женщины есть, но в любом случае она получит какое-нибудь удовольствие. Так и для нас, смена командира как изменение размера, но армия получит удовольствие.

Мы затихли, но Сергеев подошел ко мне и как обычно начал.

- Сержант Ковалев, старший над дежурным расчетом. Сейчас в 18 комнату на инструктаж. Остальные обслуживающие взвода по рабочим местам.

В 18 комнате уже один полковник. Деловито роясь в бумагах, он начал.

- К нам приехала китайская делегация во главе с любимцем Мао Цзедуна, Лян Бяо. Он профессиональный военный, учился у нас, знает русский хорошо. Любопытен до чертиков. Будет приставать к вам с вопросами, отвечайте на все его требования. Вот вам тексты анекдотов. Сержанты Ковалев и Дубинин выучить сейчас же. Могу вас похвалить, Ковалев, прошлый раз вы отлично говорили с Кастро. Так и держите марку.

Когда мы сдали экзамены по анекдотам, все вышли и я остался один на один с полковником.

- Мы довольны вами, сержант. Постарайтесь еще больше укрепить знакомство с Людой.

- Это трудно, ведь мы с Машей в близких отношениях.

Полковник задумчиво посмотрел в окно.

- Мы вас просим войти в доверие к Люсе. Больше ни о чем. Мы чего-нибудь придумаем и постараемся помочь.

- Хорошо. Разрешите идти.

- Идите.

Рядом с Никитой Сергеевичем стоял худенький, как мальчик, военный в фуражке и без конца вращал головой. Как всегда, Хрущев начал знакомить его с конца строя и наконец очередь дошла до меня. Хрущев начал улыбаться.

- А это, Саша. Представляешь, Лян, высшее образование. Технику знает во. Об остальном я и не говорю,- он мне подмигнул как старому знакомому.- Анекдот ты знаешь о военных?

На эту тему меня не инструктировали, но я смело сказал: "Знаю".

- Валяй.

- В купе едут три офицера. Один ест яйцо в крутую, другой всмятку, а третий сырое. Который из них генерал?

- Постой, который доварил яйцо до конца.- сразу решил Хрущев.

- Всмятку,- нежным голосом говорит китаец,- ему нужен командирский голос.

- Не отгадали. Ответ такой. Генерала по яйцам не узнают.

Хохот разразился дикий. Особенно выламывался Брежнев. Он плакал и растирал слезы по искореженному от хохота лицу. Только маршал Малиновский угрюмо стоял в стороне и сверлил меня свирепым взглядом. Подполковник Миронов похихикивал и недоуменно смотрел на окружающих.

- Ладно. Ты что-то хочешь сказать, Лянь?

- Да. Да.

Лянь вдруг нагнулся ко мне и шепотом попросил.

- Попроси, Хрущева, чтобы я остался с вами и посмотрел запуск ракеты до конца.

- Это вы о чем там шепчитесь?- улыбался Никита Сергеевич.

- Маршал Лянь Бяо оказался другом моего отца и ради старой дружбы, просил показать запуск до конца не из бункера, а здесь. Товарищ Хрущев, разрешите?

Улыбки сползли с лиц у многих. Я нарушил какое-то табу.

- Во первых, это опасно. Во-вторых, я здесь не командую.

- Никита Сергеевич,- умоляюще смотрит на него Лян Бяо.

Хрущев вдруг решился.

- Павел Иванович, разреши старому другу отца Саши, посмотреть запуск.

- Пусть посмотрит, под личную ответственность лейтенанта.

- Лянь, видишь как все решилось. Саша, по опекай, пожалуйста, своего старого знакомого.

- Есть.

Все удалились в бункер.

- Спасибо,- сказал Лянь,- а то просился, просился и ни как. Ловко вы про отца придумали.

Лянь Бяо вытащил из кармана секундомер и приготовился к командам.

- К бою,- прокричал лейтенант и мы как ненормальные бросились ворочать этой глыбой металла.

В окоп я чуть не скатился на спину маршалу. Он восторженно выглядывал из-за бруствера на торчащую вверх ракету.

В блиндаже генерал Чараев помутневшим взглядом смотрел на меня, раскачиваясь на нарах.

- Кого там черт принес?

- Маршала Лянь Бяо.

- Одно дерьмо. Никитка заигрывает со всякой дрянью. Скоро перед любым паршивым лейтенантишком будет запускать ракеты, лишь бы тот был иностранец. Деньги только государственные гробит. Тьфу, на них. Эй, капитан, дай микрофон. Товарищ маршал, установка к бою готова. Есть пуск.

Я выскакиваю, в окоп и вижу всех пригнувшихся к земле, кроме Лян Бяо.

- Пуск!- кричу я и схватив за плече маршала придавливаю его к земле.

Рванул грохот. Плечо маршала рвалось на верх.

- Отпусти. Мать твою...

Он неплохо выучил наши ругательства. Ударная волна пронеслась над окопом и я отпустил руку. Лян Бяо чуть не вылетел из окопа. Мы выскочили на верх и понеслись к машине, что бы ее побыстрей собрать и удрать в "неизвестное направление". Когда мы уезжали, я оглянулся назад. Одинокая фигура стояла на дымящейся стартовой площадке. Маршал смотрел нам в след и поглядывала на отведенную руку с секундомером.

Маша встретила меня расстроенная.

- Саша, у меня большие неприятности. Объявился мой муж.

- Он приехал?

- Нет прислал телеграмму, что через три дня будет здесь. Ко мне приезжал офицер из КГБ и сказал, что муж выполнял ответственное задание, потому о нем не было ни каких вестей. Все это чушь, я не верю этому. Могли бы сразу мне об этом сообщить, а потом Варькин отец видел его с бабами в Германии. Он говорит, что мой муженек завел там семью и имеет детей. Саша, что же делать?

- Приедет, скажи что подаешь на развод.

- Мне страшно, Саша.

Мне самому было неприятно. И смутные подозрения насчет операции "внедрения" вдруг вспыхнули с новой силой. А что это за намек полковника о помощи. Раздался телефонный звонок. Маша взяла трубку.

- Людка! Да что ты говоришь? Он здесь. Я сейчас спрошу. Саша, Люда достала билеты на Эдиту. Пойдем?

- Пошли. Нам надо развеяться.

- Мы идем.

После концерта, мы приехали к Людке в гости. Большая пятикомнатная квартира, потрясала блеском и чистотой. Люда затащила нас в свою комнату вытащила бутылку вина и разлила по бокалам. После нескольких бокалов, Машу развезло и она стала плакать, выбалтывая Люське все, что с ней произошло. Люда напротив, держалась крепко и безконца успокаивала ее. Мы отвели Машу на кровать и она, по всхлипывав, заснула. Пока мы сидели в Людкиной комнате, в квартире появились люди. Раздался голос самого хозяина, генерала Чараева и нескольких других. Людка, приложив палец к губам вышла к ним в гостинную. Дверь была чуть-чуть приоткрыта.

- Этот авантюрист, все в демократию играет,- сказал один голос.

- А вот моя дочка,- сказал генерал.

Людка со всеми здоровается, а генерал продолжает.

- Ну-ка, Людочка, сходи на кухню, сделай нам закусочку.

Она уходит.

- Дочка у тебя, вся заневестилась. Пора выдавать, а то беситься будет.

- Не за кого пока. Ага, вот и припрятанный коньячок. Где-то у меня здесь рюмки?

- А вот, чем не жених. Молодой офицер. Понравилась девчушка-то?

- Да. Очень хороша,- раздался знакомый голос.

- Во. Прежде чем эти молодые придурки из ее круга будут протирать ее бюстгальтер руками, не лучше отдать сразу в надежные руки.

- Слушай, Николаевич, не трави душу. Дочь у меня самое больное место.

- Ладно. Не буду. Так значит, молодой человек, встречаетесь с нашим генеральным секретарем чуть ли не через каждый день?

- Нет. Стреляем, обычно, раз в неделю. У нас только дежурные расчеты постоянные, а офицеров командир части меняет по графику.

По-видимому генерал Чараев разлил рюмки и они сделали паузу, поспешили выпить коньяк до прихода Люды.

- А как вам Хрущев? Нравится?- обратился другой голос.

- Вроде ничего.

- Ничего. Да неужели ты не видишь куда мы катимся. Каждый день ракеты для показа, боевые ордена направо-налево всякой шушере и черножопым раздает. В бюджете нет ни копейки. Все раздарил,- разъярился Николаевич.

- А с армией что сделал подлец. Ее чуть-ли не в половину сократил, всю ствольную артиллерию разогнал, флот перезал,- опять сказал другой.

Видно появилась Людка с подносом. Все разом замолкли.

- Людочка, иди к себе, мы теперь без тебя справимся.

- Хорошо, папа, только приберу на кухне.

Разговор продолжился.

- Ну а дома для народа, "железный занавес", водородная бомба, космос наконец, это разве не его заслуга,- возразил знакомый голос.

- Его, его. Еще бы. Теперь он раздулся от мании величия и держим мир на грани катастрофы. Чуть что, мы кому надо под нос водородную бомбу. А там глядишь, и вскоре весь земной шарик профукаем. Как врежем по Америке, а она по нам в ответ и можно переходить в век к неандертальцам.

- Если выживем конечно,- добавил Николаевич.

В комнату вошла Людка и звук голосов поубавился. Она прижала палец к губам и прикрыла двери.

- Кто там?- шепнул я.

- Как обычно, собираются у папы его знакомые и болтают невесть знает что.

- А кто там такой молодой? Самого молодого, ты знаешь?

- Не Знаю. Какой-то лейтенантик новый. Я его раньше не видела. Смотри, что я стащила, там в буфете "Спотыкач" для мамы.

- Людка, ты сошла с ума.

- А... Черт с ним.

Она разлила бокалы и мы начали пить, опять без закуси. Людка пересела ко мне на колени и потерлась своими пухлыми губами о мои. Я начал плыть от вина и от Людкиного тела. Бутылку вроде я допил, а что было потом не помню.

Утром по-привычке я проснулся рано. Мы спали на кровати втроем. Я по центру, Маша и Люська по бокам. Кто же снял с меня штаны и рубаху?

Сегодня плохой день. Идет мелкий дождь. Хрущев куда-то уехал, но запуск нам не отменяют. В 18 комнате обычный инструктаж.

- Прибыли индонезийцы. Учить вам сегодня ни чего не надо. Если что гости спросят, отвечайте. Но это навряд ли это будет. Все, идите.

Даже меня не оставляют для дополнений. Мы уходим.

ЧП началось за два часа до пуска. Ракет на базе не оказалось и на узловую станцию прислали вагоны с шестью ракетами. Майор Сергеев распорядился грузиться на узловой. Мы прямо на гусеницах поперлись через рельсы и подошли к вагону, а кран подойти не мог. Пришлось вагон установкой толкать до переезда, где кран попытались задомкратить и вытащить первую ракету на направляющую. На переезде были деревянные доски. При подъеме ракеты, доска под домкратом не выдержала и кран мотнуло в лево так, что ракета сначала далеко отлетела, потом набросилась на стрелу крана. Траверса опрокинулась и ракета соскользнула на рельсы. Мы ахнули. Корпус ракеты был помят у второй ступени. Мой лейтенант схватился за голову и бросился к рации.

Приехал на газике подполковник Миронов.

- Какого черта сидите? Грузите ракету на установку.

- По инструкции, нужно заактировать аварию и сменить ракету,- доложил я.

- Умник нашелся. Думаешь образование высшее, так остальные идиоты. Транспортировщики, какого хрена сидите. Марш на кран, закрепляйте траверсу... Полился отличный русский мат. Помятую ракету сунули на направляющую ствола.

По-прежнему лил мелкий-мелкий дождь. Нас представил делегации маршал Корилов и все присутствующие потом быстро убрались в бункер.

- К бою, - скомандовал лейтенант.

Я подбежал к насосу, включил подъем ствола и только ствол оторвался на 30 градусов, как глухой удар разорвал гидравлическую систему. Из лопнувшей трубы ударил фонтан масла. Я быстро отключил двигатель.

- Что произошло?- подбежал испуганный лейтенант.

Я показал на трубу.

- Что же теперь делать?

- Доложить по команде.

Лейтенант побежал в окоп. Через две минуты он вернулся к нам белее смерти.

- Маршал сказал, если через пять минут ракета не встанет на позицию, он всех отдаст под трибунал.

- Ну если так, давайте, что-нибудь делать. Механик, доставай свой бардачек. Вася, перекуси проволоку у чехла обогрева, давай ее сюда. Так. Ага. Вот. Режьте шланг вдоль.

- Зараза. Здесь такая мелкая сетка.

- Надевайте ее на трубу. Вася закручивай проволокой. Кажется все. Молите бога, что бы все вышло.

Я опять включаю двигатель. Масло свищет из под затычки и течет по броне, но ствол медленно поднимается и вскоре все вздохнули с облегчением. Ракета встала в нужное положение.

- Механик, вытащи огнетушитель. Все в укрытие.

Мы бросились в окоп. Обычный Чараевский доклад и вот команда -"Пуск". Ракета пошла хорошо и мы уже хотели бежать и гасить установку, где выгорало масло, как вдруг в небе раздался грохот. Мы подняли голову и онемели. Из огненного шара в западное направление от Москвы вылетела первая ступень и пошла..., пошла..., разбрасывая после себя горящие куски и гудящее пламя.

- Ложись!- ору я.

Где-то недалеко шмякнулся осколок.

- К машине,- теперь подает команду лейтенант.

На ходу вскрываем огнетушитель и, подбежав к установке, гасим на броне пламя. Со страхом включаю двигатель возвращения ствола и чувствую, что в системе масла нет и направляющая падает. Глухой удар. Стойки смялись, поддерживающие конструкции превратились в лепешку. Механик мечется, он не может влезть в свой люк.

- Лезь через командирский люк,- кричит лейтенант.

Наконец дизель завелся и мы удираем за исчезнувшей половиной ракеты. Сегодня очень неудачный день.

Была комиссия, расследовавшая причины аварии. Ракета попала в огород к леснику недалеко от Наро-Фоминска. Выбиты только стекла, попорчен урожай и погибла курица. Слава богу, что сработали ступени предохранения и взрыва не произошло. В гидравлической системе самой установки выявили заводской брак. Обнаружена раковина в трубе.

Прибыли следователи. Меня особенно донимал молодой капитан-следователь, который уж очень хотел найти врагов внутри части.

- Так тебе командир приказал нарушить инструкцию?

- За погрузку ракеты я не отвечаю. Есть старший по званию с него и спрос.

- Я не об этом. Я о другом. Ты считаешь, командир умышленно нарушил инструкцию?

- Я сообщил подполковнику, что нужно делать по инструкции. Остальные решения принимает командир.

- Ты что все время Ваньку крутишь. Командир виноват или нет, отвечай?

- Действия командира подчиненными не обсуждаются.

- Действительно ты идиот, незря тебя обозвал так подполковник. Катись отсюда пока цел.

Нашему подполковнику попало, но по его придиркам ко мне, я понял, что во всех его неудачах он обвиняет меня.

Мама Маши испуганно смотрит на меня.

- Уходил бы ты, Саша. К Машеньке муж приехал. Пусть разберутся, ты приходи потом.

Я позвонил Людке и на мое удивление она оказалась дома. Через двадцать минут, она на такси приехала на Хорошевку. Мы прогуляли с ней весь день по Москве. Людка, как бездонная бочка, вытаскивала деньги из сумки и везде платила за меня. Потом вечером, я опять очутился в ее пятикомнатной квартире. Только мы разделись и легли в постель, как в квартире опять разнеслись голоса.

- Люда, ты где?- раздался голос отца.

Людка сползла с меня накинув халатик и вышла к гостям.

- Людочка, ты извини, что мы тебя дернули, но посмотри не оставила ли домработница там чего-нибудь съестного на кухне, мы с друзьями с голоду умираем.

- Хорошо, папа.

- Если мы его сейчас не остановим,- раздался через некоторое мгновение уже знакомый голос Николаевича, - то Караибский бассейн будет вспышкой для большого пожара. Этот авантюрист уже что-то задумал.

- Как его остановить?- спросил кто-то из гостей.

- Либо снять, либо прикончить.

И вдруг наступила тишина. Но Николаевич вошел в раж.

- Чего удивляться- прикончить. Ради жизни на земле.

- Кто же это сделает? Не вы ли, генерал?- не унимался тот же голос.

- Хотя бы я, если бы была возможность.

- Не будь придурком, Николаевич. Это надо делать явно другому. Надо использовать этого лейтенантика. Кстати, где он?

- У них там сейчас запарка после ЧП с запуском ракеты. Его послали в Тагил принимать новую установку,- сказал Чараев.

И вдруг меня осенило. Это же говорят о лейтенанте Федорове.

- А что будет с ним потом?- не унимался настырный голос.

- Сюда в Москву, сейчас прибывает один мой знакомый человек. Я его хорошо знаю, так вот, он уберет лейтенанта после исполнения акции,- раздался голос Чараева.

- Вы только уж там поакуратней, пожалуйста,- прохрипел какой-то бас.

- А вот и Людочка. Положи поднос сюда. Спасибо, девочка. Иди досыпай.

В комнату вошла Люда, у двери скинула халатик и прыгнула ко мне в кровать. Голоса исчезли.

- Невезенье какое-то,- шепотом начала она,- как только я оказываюсь с тобой, обязательно у папы гости и бесконечные разговоры о политике. Но теперь они сюда не сунуться.

Действительно, нас никто не тревожил до утра. Но когда, часов в шесть до выходной двери мы с Людой пробирались на цыпочках, сзади раздался голос генерала.

- А ну-ка постойте, молодой человек. Да это знакомая личность. Машкин охламон. Вот с кем моя дочка крутит по ночам хвост. Люда, марш в свою комнату.

- Папа, я не пойду. Я уже взрослая и сама выбираю себе друзей.

- А ну, марш, тебе сказал,- генерал покраснел от ярости.

Она метнулась в свою комнату.

- Значит так...

Чараев заходил по коридору. Гнев его стал испарятся.

- Ты, со вчерашнего вечера здесь?

- Да.

- Все слышал?

- Почти все.

- Ну если слышал, то должен молчать. Уразумел? Если бы не Людка... Генерал успокоился совсем.

- Почему Машу бросил?

- К ней приехал муж.

- Что?- генерал как споткнулся на месте.- Синицин приехал? Вот это новость. Люда, выйди сюда.

Появилась заплаканная Люда.

- Проводи своего охламона до двери.

Чараев пошел быстрым шагом в свой кабинет.

В части меня начал донимать майор Лагутин.

- Сержант Ковалев, из-за вас показатели части падают.

- Разве я чего-нибудь нарушил, товарищ майор?

- В нашей образцовой части идет повальный прием в партию. Мы взяли обязательство, что весь командирский состав, включая и младший должны быть коммунистами. Я готов дать вам свое поручительство, другое даст майор Сергеев.

- Простите, товарищ майор. Как можно брать обязательство, не спрашивая живых людей?

- Вы находитесь в армии, товарищ сержант, где существуют свои нормы поведения. Не коммунист, не должен быть командиром.

- Могу я признаться вам, товарищ майор? Я еще не готов в партию, за мной столько грехов, что мне стыдно быть коммунистом.

- Все грешны. Идеальных нет. Вот тебе лист бумаги. Садись и пиши заявление. Я выйду по делам, через двадцать минут что бы все было в порядке.

Я заявление не написал и он держал меня в кабинете 4 часа не выпустив даже на обед.

- Что же, придется с вами говорить по другому. Вы у меня еще наплачетесь, сержант Ковалев. Вон от сюда.

На следующий день вместо майора Сергеева подполковник Миронов сам делал утреннюю разводку части. Он подошел к сержанту Дубинину.

- Товарищ сержант, вы сегодня являетесь старшим в дежурном расчете. Вместо сержанта Ковалева, пойдет младший сержант Александров. Сам сержант Ковалев, пусть готовиться сегодня идти дежурным по кухне. Дежурному расчету, выйти из строя и через двадцать минут зайти на инструктаж в 18 комнату. Обслуживающим взводам приступить к своим обязанностям.

Меня разбудил, Вася Дубинин.

- Сашка, что было. Никита разошелся, психанул.

- Погоди, погоди. Давай по порядку.

- Построились мы как надо.

- А кто был офицером?

- Да, вонючка Козлов. Ты послушай что было. Построились мы. Подходит Никита и стазу: "А это кто?"-на Алесандрова глядит. Миронов говорит, что мол замена сержанта Ковалева. "А где же сам сержант?". "Готовиться в наряд"- отвечает наш идиот. "А вы другого в наряд поставить не могли?"-спрашивает Хрущ. Миронов забормотал что-то, что мол нужна свежая смена, новые кадры. "Наверно нам нужны еще свежие командирские кадры"- ответил Никита. Развернулся и ко всем "Пошли в бункер". Мы отстрелялись и умотались, как на похоронах.

- А где сейчас Миронов?

- Валидол в кабинете пьет. Замполита чуть чернильным прибором не прибил.

Я заступил дежурным по кухне и началась нервотрепка. Штаб спускает на завтрак 700 порций, приходит 850 человек. Где достать нехватающие 150 неизвестно. Тащу старшин с постелей и начинаю из кладовых загружать дежурные поварские баки. Завтрак прошел с запозданием. Я получил выговор.

К обеду выяснилось, что штаб заказал 920 порций, но 120 человек отправили в Москву на ремонт Ярославских казарм и у меня теперь избыток порций.

Пока я ломал голову, в столовой появился молоденький лейтенант с медицинскими петлицами на погонах.

- Дежурный, подойдите сюда.

Я подошел и доложил.

- Дежурный по кухне сержант Ковалев.

- Я теперь ваш новый военврач. Прибыл на проверку пищи.

Мы идем ко мне в маленькую комнатушку и я даю знак поварам, что бы они тащили туда на пробу пищу. Лейтенант снимает фуражку, плотно усаживается и сжирает по двойной порции первого и второго И куда в него такого тощего только вместилось? Он отдувается. Встает.

- Обед хороший, давайте книгу я распишусь.

Витиеватая подпись появляется на странице за сегодняшнее число.

- А теперь пойдемте со мной сержант, поможете мне.

Мы выходим в столовую и лейтенант достает из кармана две большие пачки красного порошка.

- Вот возьмите, вы пойдете по левому ряду столов, я по правому и подсыпайте порошок в красный перец.

- Это зачем, товарищ лейтенант?

- По инструкции, я должен делать это раз в месяц. Это порошок, что бы солдаты не бесились по бабам.

- Да мы же все будем импотентами?

- Не говорите глупости, сержант, раз не знаете. Это безвредный порошок, его действие не вызывает серьезных последствий.

- Интересно, что же нам еще могут или должны всадить медики по инструкции.

Лейтенант наелся, он благодушен и разговорчив.

- Еще, по инструкции, в начале военных действий, я должен добавить в пищу другой порошок, что бы солдаты и офицеры могли с доблестью воевать.

- Наркотик, что-ли?

- Нет, препарат "Л". Давайте, сержант, действуйте рассыпайте порошок, а то скоро придут солдаты, не дай бог они увидят.

Маша легла в больницу. У нее на нервной почве началась дикая чесотка и она занесла себе какую-то заразу.

- Ты зайди к ней,- попросила ее мать.- Господи, жила девочка нормально. Счастье уже рядом было, пришел этот изверг и все пошло насмарку.

- Где она лежит?

- А кто это спрашивает?- сзади матери стоял здоровяк в форме капитана десантных войск.- Так это ты, без меня ее натягивал?

- А я с такой скотиной, за одним столом водку не жрал и таких друзей у меня на "ты", нет.

Я повернулся и пошел по лестнице.

- Стой, гаденыш.

- Иди ты, в...

Он за мной не побежал, хотя я немножко струхнул. Такой амбал меня просто измолотил бы.

Маша была бледна и еще больше похудела.

- Саша, все кончилось. Он просто меня растоптал.

- Почему ты не ушла от него?

- Не знаю. Сначала сопротивлялась, а потом... Он три дня по восемь часов мучил меня. Откуда у него только такая звериная сила. На четвертый день я была как выжатый лимон. И вдруг, я поняла, я никуда от него не уйду.

- Но почему?

- Не обижайся. Он сильнее тебя. Он настоящий мужик.

- Что было потом?

- Все доводил. Грозил, если не скажу кто любовник, то убьет.

- И ты сказала?

- Да. Он про тебя все знает. Потом он меня часто бил, тут у меня стало чесаться тело, а вскоре я очутилась здесь.

- Значит между нами все кончилось?

- Да, Сашенька. Ты уходи, он скоро придет. Тебя изуродует. Людке скажи, что бы тебя берегла. Прощай.

Людка открыла мне дверь и тут же схватила за руку.

- Папа тебя ждет. Уже два часа сидит.

В гостинной с рюмкой любимого коньяка сидел в генеральской форме Чараев.

- А, Льдкин охламон. Теперь так тебя можно называть?

- Папа...

- Молчу, дочка. Молчу. Не могла бы ты погулять где-нибудь минут двадцать, у нас здесь будет мужской разговор.

Людка махнула рукой и вышла на лестницу.

- Я уже собрал кое - что о тебе, сержант, и имею весьма определенное мнение. Да, умен, боек, обворожителен, но ты не для нас. У нас свой клан, свой круг и свои друзья из верхних эшелонов власти. А ты с низов, этим и опасен. Люда должна быть с другим.

- Может быть я опасен потому, что кое-что знаю.

- Нет. Если бы провинился человек нашего круга, его прихлопнули бы как простого смертного. Но я хочу сделать отклонение из общих правил и имею к тебе предложение. Хочешь жениться на Люське, выполни одно поручение.

- А если бы его выполнил лейтенант Федоров, он бы тоже женился на Люсе? Ловко вы торгуете своей дочерью.

Генерал подпрыгнул на месте.

- Ты даже это знаешь?

- Я догадываюсь и больше. Вы же сами сказали, что я умен.

- И что же ты можешь сказать еще?

- Кто выполнит ваше поручение, тот покойник. Ваши старперы помогут удрать исполнителю вашего поручения на газике, а там ваш капитан воздушно десантных войск разделает его под орех.

Мы оба не раскрывали смысл "поручения". Генерал выпил коньяк и задумался. Потом спохватился и сказал.

- Хочешь выпить. На,- он налил мне и себе пол стакана и мы выпили.- Так когда ты демобилизуешься?

- Осенью, этого года.

- Тяжеленькая будет осень в этом году. В этом году должна быть война. Никита повез ракеты на Кубу.

Он ждал моей реакции. Я молчал.

- Ну хорошо. Женись на Людке. Ты неправ, я дочерью не торгую. Кого она полюбит, за того и выйдет. Но вот мое условие. В Москве с женой ты жить не будешь. Поезжайте в свой Ленинград и устраивайтесь там. Помогать буду, пока буду жив.

- Мы сыграем свадьбу в эту тяжелую осень?

Генерал вдруг разъярился

- Пошел вон, сопляк. Войну мы остановим любым путем... Без тебя...

Распределение на работы проводит сам майор Сергеев. Лицо его расплылось от улыбки. Руки в карманах и он опять играет яйцами. -В какой руке?

- В левой,- поспешно кричит лейтенант Федоров..

- Подсмотрел, перемешаем. А вы, что скажите вы, товарищ сержант?

- Оба в левой.

- Вот и не отгадал. Сегодня назначаетесь старшим в дежурный расчет.

- Есть.

- Через 20 минут в 18 комнату на инструктаж. Выводите людей.

- Есть. Дежурный расчет, из строя, два шага вперед, шагом -марш. Сомкнись. На пра-во. Шагом -марш.

Опять два полковника начиняют нас информацией.

- Сегодня у нас египетская делегация во главе с президентом Египта Насером. Русского юмора совсем не понимают. Расскажите им анекдот примитивный, вот текст. В остальном вы уже знаете как себя держать. Если в чем затрудняетесь, сделайте вот так пальцами и к вам придут на помощь.

Быстро заучиваем анекдоты и рассказываем их офицерам.

- Сержант Ковалев, останьтесь. Остальные свободны.

- Какие у вас новости?- начал один из полковников.

- Но я не собирался быть вашим осведомителем.

- А мы интересуемся не содержание ваших разговоров с домодчатцами семьи генерала или его гостями, а интересует нас, когда вы женитесь на Люсе.

Я немного растерялся.

- Этой осенью.

- Спасибо. Это нам и хотелось знать. Можете идти, товарищ сержант.

В наш расчет поставили офицером, лейтенанта Федорова. Он сегодня неузнаваем. Мешки под глазами, нездоровый блеск их создает впечатление, что лейтенант всю ночь не спал и только-что отпивался кофе.

- Вам не плохо, товарищ лейтенант?- спрашиваю я.

- Нет, нет. Не обращайте внимания.

Он в комбинезоне так же как и мы. Затрещала радиостанция.

- Все в машину,- кричит лейтенант.

Мы прыгаем в люки. Последним влетает туловище лейтенанта. И тот-час же мы слышим удар металла о металл.

- Что это?- подпрыгивает Вася.

- Ребята, я в туалет, по быстрому,- стараюсь отвлечь ребят.

Выскакиваю наружу и прошу лейтенанта.

- Товарищ лейтенант, можно вас на минутку.

Он уже все понял. На негнущихся ногах вылез из машины и пошел за мной за кусты.

- Отдайте пистолет, лейтенант.

Я протягиваю ладонь.

- О чем ты говоришь?

- Не дурите, я все знаю. Сейчас у вас нет выхода.

- Ты из КГБ?

Я молчу. Трясущаяся рука лейтенанта достает маленький бельгийский браунинг и кладет на мою ладонь. Я покрутил его и выбросил в зеленые заросли.

- Пошли. Нас ждут.

Мы вышли из-за кустов. Любопытные рожи ребят смотрели нас из люков.

- Заводи, поехали...

- Боже, кого мы видим? Саша, своей собственной персоной,- Хрущев обнял меня как старого знакомого.

Вокруг по-прежнему большая свита. Черные, носатые лица арабов, перемешались с европейской белизной.

- Знаешь, это кто?- говорит Хрущев Насеру.- Самый оригинальный солдат, полный народной мудрости и ума. Саша, отмочи что-нибудь.

Заранее раздвигаются губы у Брежнева и вот-вот он готов рассмеяться над очередной моей глупостью.

- Значит так. Похвастались друг перед другом три президента, русский, американский и французский, что каждый сумеет накормить кошку горчицей. "Я это делаю так, только хитростью"- говорит француз. Запихнул он горчицу в сардельку и дал голодной кошке, та ее проглотила даже не успев распробовать. "Ну, у меня уж совсем просто,- сказал американец,- все с позиции силы". Связал он кошке лапы, раздвинул вилкой рот и стал вдавливать горчицу через вилку в пасть. "А у меня все кошки добровольно горчицу жрут-говорит русский президент". Все. "Как-так?". "Очень просто, беру горчицу, намазываю ей под хвостом. Смотрите. Она орет, но все слизывает".

Опять начинается умопомешательство, все дико хохочут.

- Говоришь, сама жрет,- Хрущев смеется до слез.

Арабы после перевода, криво посмеиваются.

Насер после того как все кончили смеяться, чуть презрительно задает мне вопрос. Переводчик переводит.

- Вы, конечно коммунист?

- Нет.

Пришла очередь удивляться Насеру.

- Разве в элитных частях, не все партийные?

- Нет. Но справа и слева от меня коммунисты и я всегда чувствую их плечо.

- Вот видите, господин Насер,- ухмыляется Никита Сергеевич,- У нас каждый простой человек чувствует себя коммунистом. Народ и партия едины. Сейчас мы покажем вам запуск ракеты, пошли в бункер.

Все отходят, Хрущев задерживается.

- Соврал, что не коммунист?

- Нет, правда.

- Ну и дела.

Он как колобок покатился за делегацией.

Лейтенант совсем завял. Я толкнул Васю в плечо.

- В случае чего подстрахуй его. Волоки в окоп и обратно.

Он кивнул головой.

- К бою,- еле-еле пропищал лейтенант.

Мы быстро справились с работой и я скатился в окоп.

В блиндаже абсолютно трезвый генерал Чараев, с тревогой смотрел на меня.

- Там на верху все в порядке?

- Да. Установка к пуску готова.

- Значит все... Слушай...- он замялся,- я сейчас задержу пуск ракеты. Сбегай по окопам туда в лощину, там за кустами стоит газик. Скажи шоферу, что бы он уезжал, не ждал меня. Давай быстрей.

- Есть.

Я побежал к указанному месту. За рулем сидел военный в комбинезоне.

- Товарищ...

Я обомлел. За рулем сидел капитан Синицин и зло смотрел на меня.

- Генерал просил передать, что бы вы его не ждали.

- Говно, ваш генерал и ты говно тоже.

Газик рванул на дорогу и исчез в леске. Я побежал обратно к блиндажу не замечая ничего по пути. Только бы успеть. Генерал сидел сгорбившись у микрофона.

- Товарищ маршал, неисправность устранена. Установка к бою готова. Есть, пуск.

Я выскочил в окоп и увидел странную картину. Лейтенант сидел на земле, прислонившись к стенке окопа, абсолютно безучастный ко всему. Вася держал два пальца на кнопках пульта.

- Пуск!- крикнул я.

Тотчас же Васины пальцы сжали кнопки. Раздался грохот. Ракета пошла.

- К машине,- опять кричу я.

Мы с Васей хватаем лейтенанта и несемся к дымящейся установке. Заталкиваем его в люк машины и начинаем поднимать домкраты и опускать ствол.

Когда приехали на место базирования, лейтенант выбрался из машины и ушел от нас покачиваясь по шоссе в сторону части. Через десять минут, старшина на газике подвез бидоны с краской.

- Литер, пьяный что ли. Идет навстречу машине, шатается. Вот фуражку на дороге потерял. Передайте ему, когда придет.

Но лейтенант не пришел и мы двинулись обратно на место пуска заливать все краской.

Генерал встретил меня, как родного.

- Привет, жених. Сейчас матери тебя покажем. Людка, где ты? Веди своего охламона.

Толстая матрона сидела в кресле и критически рассматривала меня.

- Как, он разве солдат?

Ей чуть не сделалось худо.

- Не солдат. Посмотри, мать, он уже сержант.

- Хрен редьки не слаще. Как же мое золотце будет жить с таким...

- Живут же. Вспомни, ты сама от куда?

- Мама, Саша имеет высшее образование. У него есть специальность.

Это уже приободрило матрону.

- Господи, столько женихов крутилось и все из каких хороших домов, а она выбрала... солдата.

- Мать, это не простой солдат. Это умный солдат.

- Ну раз вы так считаете, давайте пить чай.

Мы с Люськой быстро расправились с церемонией представления и удрали в Хлебниково, благо все в городе и дача пуста.

Третью неделю нет показательных запусков. Газеты тревожно начали говорить о Кубе. Меня загнали дежурным по части.

Под утро поступил сигнал тревоги. Не простой, а боевой.

- Тревога. Боевая тревога,- выла казарма и начался жуткий бедлам.

- Посыльные,- орал я,-где посыльные? Все срочно за командирами. Встреча в районе сбора части. Вася, Дубинин, мать твою. Вася, иди первым, ломай машинами заборы, не создавай пробки на дорогах. Это война.

Выла сирена уже по городку. Я организовывал вывоз знамени, давал пинков отстающим салагам и вскоре казарма опустела. За окнами выла техника и где-то с грохотом рушились заборы. Первым прибежал старшина части. Я сдал ему имущество и бросился вниз к стоящему наготове газику.

На месте сбора был хаос. Пока командиры не прибыли, я организовал проходы для выезда техники и приказал нарубить деревьев и кустов, чтобы накрыть ими машины. Гул пошел по лесу, но через пол часа место сбора было не узнать. Стали прибывать встревоженные офицеры. Приехал подполковник Миронов и тут же умчался в штаб дивизии. Мы томились в неизвестности три часа. Прибыла кухня и тут возник знакомый лейтенант медик. Увидев меня он как старому знакомому кивнул и подошел ко мне.

- Не знаю что делать, по инструкции я должен в еду высыпать препарат "Л" на случай войны. Никто ничего не сообщает и я не знаю как быть.

- Все надо делать в соответствии с инструкцией,- строго сказал я.

- Вы так думаете?

Я кивнул головой. Лейтенант покачал головой, потом бросился к походной кухне и что-то зашептал на ухо повару. Тот кивнул головой и лейтенант высыпал из пакета порошок в бак с кашей.

Я решил это дерьмо не есть.

Вскоре на стоянку прибыло несколько машин. Всю часть выстроили в поле. Показался полковник Кирсанов.

- Солдаты и офицеры, сержанты и старшины!- начал он.- Сегодня все американские войска и их союзники приведены в состояние боевой готовности. Американский флот окружил Кубу и создал полную блокаду свободолюбивого острова. В любую минуту может начаться страшная атомная война. Вы ракетчики, краса и гордость нашей родины должны первыми дать отпор ненавистным империалистам. Сейчас по приказу командующего вы выступите в поселок А..., где погрузитесь в эшелоны и двинетесь в Германию на поддержку наших передовых частей. Порядок следования и маршрут движения доложит начальник штаба, майор Сергеев.

Вышел майор Сергеев.

- Наша часть является наипервейшей целью для противника, поэтому охрана части возложена на вспомогательные войска. Огневики, по взводно выйдут под охраной зенитных установок, бронетранспортеров пехоты и взвода танков, которые разделятся. Часть пойдут впереди и часть сзади колонны. Первыми идут топопривязчики и связисты, прикрытие обеспечивают вычислители и транспортировщики. Сейчас, как только подойдут охранные части и машины с боеприпасами, тронемся в путь. Дежурным по эшелону, остается сегодняшний дежурный по части, сержант Ковалев. По машинам.

Мы разбежались. И тут я увидел газик генерала Чараева. Он стоял недалеко от моей установки. Сам генерал в открытое окно с укоризной смотрел на меня. Я все понял, генерал,- мысленно и взглядом ответил я ему. Прибежал Вася.

- Саша, лейтенант Федоров не пришел.

- Что говорит посыльный?

- Дома его нет со вчерашнего дня.

- Черт. Поведешь взвод за него.

По должности, мы сержанты являемся заместителями командиров взводов. Поэтому офицеры так часто гоняют нас начальниками караулов, дежурными по части и столовой.

Вася побежал к своей машине. Вот и приехали охранные части: зенитчики, танкисты и пехота. Колонна двинулась в поселок А...

Мы погрузились в эшелон и я принялся как дежурный по эшелону наводить порядки. Подошел паровоз и подцепил состав. И вдруг что-то сломалось среди солдат и офицеров. Все стали галдеть и размахивать руками. Подлетел газик начальника штаба, все столпились около него.

- Сколько? Четыре часа,- услышал я выкрики.

Здесь-то и началось. Вопль о четырех часах и что скоро все равно все подохнем под ядерным взрывом, пронзил эшелон. Солдаты и офицеры сорвались как безумные и понеслись в поселок А... Я с трудом удержал двух дневальных которые чуть не бросились за ними.

- Назад, перестреляю как собак,- орал я на них.

В поселке зазвенели окна, послышались вопли женщин, где-то закрутился дым. Эшелон был пуст, в теплушках небрежно валялись автоматы, цинки с патронами, гранатометы, ящики с гранатами, не считая бесчисленного имущества и продовольствия. Хлопали от ветра плохо закрытые брезентом установки и машины.. Я расставил по концам эшелона вооруженных дневальных и приказал открывать огонь по всяким гражданским или неизвестным военным, которые

приблизятся к составу.

Вой в поселке продолжался. Где-то кто-то кричал, что-то там ломали. Из поселка вышла фигура и двинулась к составу. Господи, это Вася. Вася Дубинин, но в каком виде. Рукав плеча порван, щека оцарапана, рука кровоточит.

- Что произошло, Вася?

- Саша, все сошли с ума. Они уверены, что они не жильцы на этом свете и устроили на прощание настоящий погром в поселке. Представляешь какой ужас. Насилуют всех женщин: старух, молодых, малолеток. Грабят магазины, все перепились, дерутся с парнями и жгут их дома.

- У тебя кровь. Отчего?

- Я пытался вмешаться, разогнать, но меня отдубасили и свои, и местные. Саша, дай мне автомат, я пойду шугану эту сволочь.

- Нет. Оружия не дам.

Вдруг раздалась автоматная очередь. Дневальный, стоящий в конце эшелона стрелял по близ лежащему срубу. Я помчался туда. Пьяный мужичонка, валявшийся у сруба сразу отрезвел.

- Ребяты, думал хаза. Не туды зашел. Отпусти родной.

Я дал ему пару пинков и пошел к середине состава. Вася сидел на ящике, склонив голову и плакал.

- Они же звери. Понимаешь, звери. А это офицерье, не лучше. Замполит, засранец, первым взломал дверь радио магазина и утащил от туда приемник. А командир взвода связи изнасиловал женщину в присутствии ее детей.

- Успокойся, Вася. Я не знаю, чем тебя утешить, но то что произошло это кошмар.

Опять послышалась стрельба, но уже со стороны паровоза. Несусь туда. Какие-то мужики пытались пройти к эшелону, но их отогнал дневальный. Я ему помог, выпустив целый диск в проклятое, уходящее солнце.

Вася все сидит, но уже не плачет, он просто пустым взглядом смотрит на вопящий поселок. Вернулись еще несколько солдат и два офицера. Многие были избиты, кое у кого виднелись пятна крови. Лейтенант третьего взвода облокотился на теплушку и все повторял: "Не может быть. Мы же коммунисты. Мы же элитная часть". Солдаты свалились у колес состава и тупо смотрели на испоганенный своими же поселок.

Откуда-то взялся лейтенант-медик. Глаза его были выпучены и сам он трясся.

- Это я виноват. Я им сыпанул эту гадость в кашу. Теперь они и бесятся

- Успокойтесь, лейтенант, виновата война.

- Но я же все делал по инструкции.

Лейтенант заплакал и как ребенок крутил руками глаза.

Через четыре часа вернулись все. Даже порезанные и побитые, пьяные и трезвые. Большинство волокли вещи, бутылки с водкой или вином и продукты. А еще через пол часа, война кончилась. Объявили, что Кеннеди договорился с Хрущевым о мире. Мы стали собираться в казармы.

О событиях в поселке А... нигде не сообщалось. Чтобы успокоить народ, армия отстроила новые дома, магазины и даже дом отдыха.

Мы хороним лейтенанта Федорова. Его нашли в поселке Голицино с проломленной головой. Вся часть торжественно провожает офицера, которого надо было бы похоронить тихо.

Следователи прибыли к нам в казарму и меня вызвали к себе первым. В комнате сидело двое. Тот самый капитан, что допрашивал меня раньше и пожилой полковник, лицо которого я не видел, так как он сидел сзади меня. Вопросы задавал капитан.

- Скажите сержант, что произошло у вас с лейтенантом Федоровым на полигоне перед показательным пуском?

- Ничего. Мы поговорили.

- После вашего разговора, лейтенант заболел?

- Да. Вел себя странно. Мы его даже с сержантом Дубининым волокли на себе после запуска ракеты.

- Он себя повел странно после вашего разговора?

- Мне показалось, что он прибыл к нашему расчету уже таким.

- Так что ж вы ему сказали?

- Что он мудак?

- А что ответил лейтенант?

- Ничего.

- Не клеится как-то. Вы сказали только одну фразу и он сразу скис?

- Люди-то разные. Один в морду бьет, другой скисает.

- А вот это вам не знакома вещица?

Капитан вытащил на стол бельгийский браунинг, который я запусти тогда в кусты.

- Знакома.

- Откуда?

- Ее из кармана вытащил лейтенант, когда мы там говорили.

- Значит он что-то все же сказал вам?

- Вы спрашивали только про то, что я сказал. Я вам ответил. Теперь отвечаю на этот новый вопрос. Он вытащил браунинг приставил к моему животу и сказал, что бы я бросил Людку, иначе он меня сейчас продырявит.

- Что было потом?

- Я ткнул его в живот, обозвал мудаком и вырвав пистолет, закинул его в кусты.

- Так зачем вы убили, лейтенанта Федорова?

- Я надеюсь на дурацкие вопросы надо давать дурацкие ответы. Хотите? Пожалуйста. Я сижу в казарме, готовлюсь к разводу, что бы стать дежурным по части и тут приезжаете вы.

- Я?

- Да вы. Вы ж хотели дурацкий ответ. Приезжаете вы и сразу к подполковнику Миронову и орете на всю казарму: "Где тут у вас сержант Ковалев, надо срочно убить лейтенанта Федорова".

- Хватит паясничать.

- Хватит задавать идиотские вопросы.

- Постойте, товарищ капитан,- раздался сзади голос.

Полковник вышел и остановился передо мной.

- Значит, вы поругались с лейтенантом из-за девушки?- спросил он меня.

- Да.

- Людмилой Чараевой?

- Да.

- Я думаю, это действительно меняет дело. Товарищ капитан, сержанта можно отпустить.

- Но, товарищ полковник...

- Никаких но... Идите сержант.

Машина мама, встретила меня со слезами.

- Куда исчезла Маша? Ее в больнице нет.

- Увез нечестивец. Увез.

- Куда.

- Да на место своей новой службы. Кажется в Казахстан. Все за день сделал. Прибежал, вещи собрал, за Машей съездил и...

- Адрес, есть?

- Откуда же.

Генерал Чараев зло принял меня в своем домашнем кабинете.

- Вы облили грязью мою дочь. Как вы еще посмели придти сюда?

- Да полно вам, товарищ генерал. Может мне нужно было расколоться и рассказать чем здесь кружок ваших друзей пичкал лейтенанта?

- Да как ты, подлец, смеешь?

- Я ничего не смею. Передо мной стоял выбор либо спасти от позора своего будущего зятя, либо вместе с ним сгнить где-нибудь под забором.

- Щенок, меня спасать не надо.

- Мне жаль вас генерал. Если бы я раскололся, то капитан Синицин, задержался бы еще на один день и вас нашли уже в другом бы районе Москвы с проломленной головой.

Генерал вдруг обмяк. Он свалился на кресло, вытащил из тумбочки стола распечатанную бутылку коньяка и дрожащей рукой влил в себя из горлышка два глотка.

- Уходи.

- Где Люда?

- Она уехала в Крым. Вон тебе письмо на краю стола. Чтоб ее не мучил следователь, я отправил ее отдохнуть.

Я развернул письмо. Люда писала, что бы я не волновался, и мы через месяц встретимся вновь.

- Почему ты служишь три года, а не два, как положено будущему офицеру запаса?- оторвал меня от письма голос генерала.

- Я не желаю быть офицером.

- Ну что ж, иди.

Перед строем части стоит подполковник Миронов и зачитывает приказ министра обороны о моей досрочной демобилизации. Мне присваивается звание лейтенанта запаса. Но на этом экзекуция не кончается. Подполковник достает новую бумагу, где говориться, что в связи с беспорядками устраиваемыми в Москве демобилизованными солдатами и сержантами срочной службы, министр приказывает всех демобилизованных не москвичей силами комендатуры города Москвы и командиров частей способствовать вывозу вне черты города.

- К сожалению, в соответствии с приказом, я должен дать вам конвой и выпроводить из Москвы,- улыбаясь говорит Миронов.- Мы довезем вас до вокзала, посадим в поезд, а там выдадим документы и деньги.

- Но это же...

Мне не хватало слов, как обозвать этот идиотизм.

- Все, разойдись,- командует Миронов,- а вам, товарищ сержант, два часа на сборы.

Я бросился к телефону, но дома у генерала Чараева никто трубку не поднял. Черт возьми, это заговор.

Через два часа меня под конвоем лейтенанта и двух солдат отвезли на Ленинградский вокзал, где купили билеты, посадили в вагон и действительно здесь выдали деньги и документы. Лейтенант пожелал мне удачи и соскочил на ходу поезда.

ЭПИЛОГ

Прошло тридцать лет. Я опять в Москве. Телефонный звонок в номере гостиницы разбудил меня.

- Кто? Кто-кто. Люда? Не может быть. Конечно приеду. Где. У "Сокола". Хорошо.

Я ошалело гляжу на трубку. Как же она меня вычислила?

Это была не та худенькая Людка, это была здоровая, крупная женщина с нервными чертами лица. Еле-еле что-то знакомое пробивалось сквозь ее улыбку.

- Не узнал?

После первых объятий мы глядели друг на друга.

- Не узнал бы. На улице прошел бы мимо.

- Ты посмотри лучше на моего сына. Александром звать.

Рядом стоял полковник с чертами лица похожими на генерала Чараева. Мы пожали друг другу руки. Это был разговор -воспоминание. О прошлом, кто как устроился и кем стал, сколько детей и кто они теперь.

- А где Маша Синицина?

- Не знаю, как уехала, так ни весточки, ни письма. Тут ведь знаешь, какое интересное дело. Саша служит в ФСК и вот он в архиве нарвался на интересную папку, где есть сведения о тебе и о нас. О тех событиях, что произошли тридцать лет назад.

- Да, Александр Дмитриевич, мама упросила меня познакомить вас с этими документами. Если вы не против, то завтра мы пойдем с вами в архив и посмотрим на них.

- Нет. Всю мою прожитую жизнь меня преследует непонятный Караибский кризис и что творилось вокруг него.

- Вот и хорошо. Завтра к семи в приемную на Лубянке. А сейчас я вас покину. Вы уж извините.

Он ушел, а мы еще два часа с Люсей говорили и говорили обо всем.

- Вот они, Александр Дмитриевич.

На папке слово "дело" было зачеркнуто, чернилами написано "Операция "КОРСЕТ". Первым документом, начинался донос генерала Сергея Николаевича К... о том, что в доме генерала Чараева собираются консервативные высшие офицеры армии, недовольные правлением Хрущева. Далее, данные оперативной слежки за офицерами и наконец задача операции и ее цель. Оказывается в то время КГБ само стремилось ликвидировать или убрать Никиту Сергеевича любыми средствами. Главным лицом в операции был генерал Сергей Николаевич К..., который должен найти подходящего человека, доступного к генсеку и с его помощью ликвидировать его. КГБ помогла генералам подобрать этого человека, им оказался лейтенант Федоров. Но дальше спец обработки молодого офицера дела не шло.

Никто не решался сделать первого шага и тогда Семичастный предложил ввести "ускоритель", то есть меня. По замыслам КГБ, я должен войти в семью генерала и наверняка нарваться на лейтенанта. Что и произошло бы, но я нарвался на заговор, и невольно заставив участников действовать.

Вот донесение из дела. "Генералу К... был передан бельгийский браунинг, он обещал его отдать объекту завтра. Завтра же все службы должны быть готовы к действию в случае успеха. Генералы договорились на должность генсека выдвинуть Шелепина. Заговор сорвал я. И все заговорщики попрятались в норы как кроты.

- Спасибо, Саша,- сказал я полковнику.- А где здесь, Синицин, капитан Синицин?

- Это уже генерал. Величина. Здесь выдраны некоторые листы, я подразумеваю, что они о нем.

- Не лучше бы уничтожить папку.

- Это опасней, чем вырвать листы. Вы уходите? Мама ждет вас дома.