При исследовании и анализе правовых документов прошлого (юридических памятников) необходимо учитывать особенности, которые отличают их от работы с современными источниками права.

Во-первых, необходимо очень осторожно применять к ним критерии, разработанные специалистами для современных источников права, и учитывать национальные, религиозные и иные черты соответствующей системы права, а также рассматривать их в контексте эпохи, когда они были созданы. Во-вторых, юридический памятник является, с одной стороны, правовым документом и, возможно, источником права конкретного государства и времени, а с другой стороны - также и историческим источником, который проливает свет на социальный строй общества, дает информацию о конкретных исторических фактах, лицах и т. д.  Нередко, даже не являясь источником права в современном смысле, он дает уникальные сведения о праве соответствующей страны в описываемый период времени. Таким образом, не будучи, строго говоря, источником права, подобный документ может выступать в качестве источника по правовой истории. И в качестве такового практически все правовые акты прошлого могут представлять в большей или меньшей степени интерес для исследователей.

В качестве примера мы намерены рассмотреть ярлыки ханов Золотой Орды, которые являются и источниками права (даже в соответствии с современными критериями), и источниками по истории оригинальной правовой системы. Последнее обусловлено тем, что Золотая Орда являлась государством, во-первых, азиатским (восточным), во-вторых - преимущественно кочевым, в-третьих - мусульманским (в течение наиболее долгого периода своего существования) и существовала в XIII-XVI вв., т.е. в Средние века, когда право понималось иначе, чем сегодня. Ярлыкам посвящено сравнительно мало исследований юристов, несмотря на то, что они являлись, в первую очередь, именно правовыми актами. Исследованием ярлыков занимались и занимаются сегодня, прежде всего, историки-востоковеды и филологи. Соответственно, они и рассматривают ярлыки как источник исторический, этнографический и филологический.

Этими специалистами проведен подробный анализ структуры и содержания ярлыков, выявлены значения многих терминов и формулировок.

Нам известны, однако, лишь несколько попыток рассмотреть ярлыки с правовой точки зрения. Первую из них предпринял в середине XIX в. историк русского права И. Д. Беляев в статье о ханских чиновниках, упоминавшихся в ярлыках [1]. Исследование вышло довольно поверхностным, кроме того его автор использовал плохо изученный и, порой, недостоверный материал (в частности, ярлык хана Узбека, который, как доказали более поздние исследователи, является подделкой). Несколькими годами позднее на основании ханских ярлыков попытался дать характеристику внутреннего устройства Золотой Орды И.Н. Березин, посвятивший этому вопросу свою докторскую диссертацию [2]. Его исследование представляет известную ценность. Но следует учесть, что со времени его выхода в свет наука существенно продвинулась вперед, обнаружены новые документы, а использованные И. Н. Березиным получили новую трактовку и прочтение; кроме того, он рассмотрел лишь вопрос административного устройства Золотой Орды, не уделив внимания другим государственно-правовым аспектам.

В ХХ в. отдельные работы, в которых рассматривалось и правовое значение ярлыков, были написаны в 1920-е гг. Ф. Петрунем [3], в 1930-е - А.Н. Насоновым [4],  в 1950-е - Г.В. Вернадским [5] и уже в 1990-е - К.А. Соловьевым [6]. Но их исследования были посвящены взаимоотношениям Золотой Орды с Русью, и потому ханские ярлыки (и то лишь те, которые выдавались русским князьям и православной церкви) не стали объектом глубокого и серьезного исследования: эта тема оказалась затронутой вскользь и то - в контексте политических взаимоотношений этих государств.

В последнее время проделанная востоковедами работа позволяет приступить к изучению ярлыков и юристам. Это становится возможным, поскольку востоковеды сумели обнаружить оригиналы и копии  ярлыков, реконструировать их тексты и сделать переводы на русский язык (впрочем, следует учитывать некоторые национальные особенности переводчиков: наиболее характерным примером является использование итальянским переводчиком ордынского ярлыка термина "бароны" применительно к ордынским бекам, которых русские переводчики, в свою очередь, именовали "князьями") [7].

Исследователи ярлыков выделяют следующие их виды:

1) указы - дополнения к основному законодательству (законы и административные распоряжения);

2) жалованные грамоты (тарханные - судебный и налоговый иммунитет; суюргальные - пожалование земли за военную службу; служилые - ввод в должность; охранные - неприкосновенность дипломатов и купцов; арендные - заведование казенными предприятиями);

3) договоры (с равноправными государями, с вассалами - шертные грамоты и с нижестоящими представителями иностранных государств; обязательства перед государями-сюзеренами);

4) ярлыки-послания (вассалам и равноправным правителям) [8]. Из перечисленных видов нас интересуют первые три, поскольку последний, строго говоря, относится не к правовым, а к дипломатическим документам и источником по истории права не является.

Из ярлыков первого типа до наших дней оригиналов не сохранилось, но есть ряд источников, позволяющих установить содержание ряда этих документов. Это - сообщения средневековых летописей и хроник, а также - ссылки на ханские ярлыки в других актовых материалах. В большинстве случаев встречаются лишь краткие упоминания о принятом тем или иным ханом решении [9], но несколько источников дают более полное представление об отдельных ярлыках и даже приводят их содержание. В качестве примера можно привести "Сборник летописей" персидского историка начала XIV в. Рашид ад-Дина, который приводит полный текст семи ярлыков, изданных персидским ильханом Газаном на рубеже XIII-XIV вв. [10], а также "Дастур ал-Катиб" - сочинение Мухаммеда ибн-Хиндушаха Нахичевани (приближенного персидских же правителей Джелаиридов, XIV в.), в котором приводятся образцы ярлыков, которыми назначались на должность разные чиновники [11].

Ярлыки второго типа также нередко упоминаются в летописях и хрониках. Наиболее известный пример - ярлыки русским князьям, выдаваемые при вступлении ими на трон того или иного княжества или при воцарении нового хана. Ни оригиналы, ни переводы этих ярлыков не сохранились, так что летописи - единственный источник, на основании которого мы узнаем о том, кому и когда такие ярлыки выдавались [12]. Сохранились, однако, жалованные грамоты ордынских ханов русским митрополитам (в количестве 6 документов - 3 ханских ярлыка и 3 грамоты ханши), которые наиболее часто используются отечественными исследователями. Именно эти ярлыки были введены в научный оборот В. В. Григорьевым в 1842 г., который положил начало их использованию в источниковедении [13]. Сохранилось также несколько жалованных грамот, выданных ханами ордынским чиновникам - преимущественно тарханные грамоты, освобождавшие их обладателя от суда и уплаты налогов [14].

Несколько ярлыков-договоров сохранились в итальянских и латинских переводах - это договоры ханов Золотой Орды с итальянскими торговыми республиками Венецией (10 документов) и Генуей (2 документа), часть из которых - собственно ханские ярлыки, а часть - изданные на их основании акты областных правителей Золотой Орды [15].

Таким образом, объектом нашего изучения является значительное число самих ярлыков и дополнительных источников, которые представляют собой солидную базу для исследователя.

В рамках данной статьи мы постараемся ответить на два вопроса. Первый: можно ли считать ярлыки ханов Золотой Орды источниками права? Второй: в какой степени они могут служить источниками по истории права? Таким образом, ярлыки будут рассмотрены как источник права и источник познания права, отражающий общий уровень правового развития Золотой Орды [16].

Чтобы ответить на первый из поставленных вопросов, необходимо понять, что сегодня подразумевается под источником права.

В рамках данного исследования нам вполне достаточно позитивистского определения источников права, как "формы выражения государственной воли, направленной на признание факта существования права, на его формирование, изменение или констатацию факта прекращения существования права определенного содержания" [17]. Поскольку ханские ярлыки также являются правовыми актами, относить их к материальным или социальным источникам права не следует. Характерные признаки современного правового акта [18] в полной мере могут быть отнесены и к ханским ярлыкам.

На основе анализа работ исследователей ханских ярлыков мы вполне можем определить их, как нормативные и индивидуальные правовые акты высшей юридической силы, издававшиеся от имени хана Золотой Орды (независимого государя) по вопросам, относящимся к сфере публичного права, имевшие характер приказания или распоряжения, адресованного конкретным лицам, отдельным категориям лиц или неограниченному кругу лиц, содержащие соответствующие реквизиты и подлежащие официальному обнародованию в той или иной форме [19].

Проанализировав сохранившиеся до нашего времени тексты ханских ярлыков и сведения  о них, обнаруживаемые в воспоминаниях современников, исторических хрониках и летописях, мы пришли к выводу, что ярлыки представляли собой правовые документы, разные по содержанию, предмету регулирования, юридической силе и задачам, но при этом довольно четко могут быть отнесены к одной из  определенных групп правовых актов.

Отдельные группы ярлыков отнесены нами как к нормативным, так к индивидуально-правовым актам. Это связано с тем, что некоторые из них выдавались конкретным лицам, а другие - либо определенной категории лиц, либо конкретной области, что подразумевает некоторую общеобязательность указанных в них норм (по кругу лиц или по территории). Наиболее ярким примером могут служить льготные грамоты: они могли выдаваться либо отдельному лицу (тархану), либо целой категории лиц (например, православному духовенству), либо определенной области (города или селения, и тогда его нормы распространялись на любого жителя этой территории).

Сравнивая ханские ярлыки с аналогичными им актами других времен и народов, мы пришли к выводу, что наиболее близки им единоличные акты носителей верховной власти - конституции римских императоров, капитулярии, указы, буллы монархов Европы.

Но констатация того, что ярлыки являлись правовыми актами и имели многочисленные аналоги на разных этапах развития права, вовсе не дает ответа на вопрос, являются ли они источниками права. Ответ на него усложняется еще и тем, что ярлыками могли называться как общенормативные, так и индивидуальные правовые акты. В связи с этим представляет интерес и такой вопрос: могут ли рассматриваться в качестве источников права правовые акты, не являющиеся нормативными? Оказывается, и этот вопрос вызывает в теории права живейшие дискуссии. Сравнительно новые теории права позволяют в значительной степени расширить круг правовых документов, которые могут быть отнесены к источникам, в частности в их число могут быть включены так называемые "ненормативные" правовые акты - т. е. индивидуально-нормативные акты (или акты применения права) [20].

С формально-юридической точки зрения источниками права среди ханских ярлыков могут быть признаны лишь те из них, которые отнесены нами к нормативно-правовым актам. Другие ярлыки (грамоты отдельным лицам или изданные по конкретным вопросам) к источникам права отнесены быть не могут.

Однако вновь вспомним о том, что не следует в полной мере применять современные критерии к правовым актам прошлого, и необходимо учитывать исторические особенности эпохи, к которой относились анализируемые юридические памятники. Например, правовой акт, который дарует привилегию конкретному лицу, с точки зрения современных теоретиков может рассматриваться исключительно как индивидуально-правовой акт (и, соответственно, источником права не считается), а в Средние века он трактовался, как закон, но действующий для отдельных лиц - на это указывает даже этимология слова "привилегия" (privilegium = privatus, частный + lex, закон) [21]. Более того, существовал специальный термин "privilegia favorabilia" - частные законы, изданные по поводу отдельного физического или юридического лица [22]. А между тем, значительную часть ярлыков составляли жалованные грамоты, которые представляли собой аналог европейских привилегий (интересно отметить, что на латынь само слово "ярлык" переводилось именно как "привилегия" [23]), хотя сам институт привилегий в Золотой Орде и других монгольских государствах не получил такого развития, как в Европе. Следовательно, можно сделать вывод, что в тот  период времени, когда действовали ярлыки, к источникам права могли относиться виды правовых актов, которые сегодня таковыми не считаются.

Конечно, используя современные критерии и терминологию, приходится признать, что значительная часть ярлыков ханов Золотой Орды источниками права все же не являлись. Но означает ли это, что они не представляют для нас интереса в качестве правовых актов в целом? Полагаем, что представляют, поскольку исследуются нами не как источник действующего права (т. е. источник права в современном, позитивистском смысле), а как источник по истории ордынского права и государства, т. е. как историко-правовой памятник. И в этом качестве нас интересуют все виды ярлыков, в том числе и те, которые относятся к категории актов применения права - индивидуально-правовых актов.

Ярлыки, являясь источником права, представляют собой, в первую очередь, правовой текст, который в лингвистическом смысле представляют собой совокупность знаков, а в юридическом - один сложный знак [24]. Если придерживаться взглядов профессора А. В. Полякова, правовой текст устанавливает ряд связей с культурным контекстом, а также между аудиторией и культурной традицией. Выявление этих связей является принципиальным моментом в исследовании, осуществляемом историком права [25].  Связь права с другими источниками, а также с общественным сознанием и традицией в общем смысле этого слова особенно ярко проявлялась именно в Средневековье. Это отражалось, в частности, в том, что очень сложно было разделить нормы религии, права, морали, а также определенные научные положения и даже произведения искусства (например, отражение норм права в средневековой поэзии) [26], тем более что писаное право не обладало никаким приоритетом перед устными обычаями: они признавались одинаковыми по юридической силе.

Юридические памятники вообще и ярлыки ханов Золотой Орды в частности являются уникальным источником по истории государства и права. При этом их ценность (как и других юридических памятников) повышается за счет того, что, в отличие от нарративных источников, они не содержат налета авторской субъективности и не выражают какой-либо идеологии кроме официальных установок, отражающих позицию издавшего их монарха. Вместе с  тем следует учитывать, что в ярлыках может содержаться довольно узкая и ограниченная информация, и в таких случаях привлечение дополнительных источников становится не просто желательным, а просто необходимым. Ярлыки, таким образом, выступают в качестве своего рода "путеводителя", поскольку их форма и содержание подсказывают исследователю, какие еще источники могут и должны быть привлечены, чтобы результат исследования получился полным и объективным. Именно как первоисточник они представляют для науки значительный интерес, но рассматривать их исключительно как правовые акты не следует. Подобный подход может привести к тому, что все исследование сведется к формальному анализу формы и содержания текста, и, опять же, к сравнению с современными правовыми актами. При таком подходе мы можем утерять значительную часть тех ценных сведений, которые могли бы извлечь из всестороннего анализа ханских ярлыков в рамках общей истории Золотой Орды на фоне всеобщей истории государства и права.

Очевидно, изучение ярлыков, как и других источников, может представлять собой исследование конкретных фактов-событий и некоего факта-процесса [27]. Факт-событие в данном случае будет представлять собой собственно историю создания того или иного ярлыка, и его исследование будет включать в себя как изучение формы и содержания конкретных документов, а также анализ исторических условий, обусловивших издание конкретного ярлыка именно в данный момент. В результате могут быть выяснены также мотивы выдачи грамоты ханом и общая политическая и правовая ситуация в данный момент времени. Ведь именно установление связи между источником и условиями его появления - одна из основных задач исследования источников и источниковедения в целом [28].  Исследование факта-процесса обусловлено тем, что правотворчество и правоприменение не сводилось в Золотой Орде к простому акту издания ярлыка и пожалования его конкретному лицу или кругу лиц. Во-первых, изучение возникающих правовых последствий представляется весьма важным. Во-вторых, каждый последующий хан должен был подтвердить или отменить соответствующие ярлыки своих предшественников, и анализ  подтверждений или отмен ярлыков позволяет сделать определенные выводы о тенденциях развития ханской власти и права Золотой Орды, поскольку хан являлся основным законотворцем в этом государстве.

Представляется целесообразным в процессе реконструкции норм права Золотой Орды исследовать следующие моменты: 1) ордынское государство и общество; 2) монарх-законодатель и его статус; 3) содержание издаваемых актов и 4) их применение. При комплексном исследовании этих элементов мы уже не ограничимся формальным анализом структуры и содержания текста ханских ярлыков, а сможем проследить определенные тенденции в государственно-правовом развитии Золотой Орды, эволюции статуса ханской власти, понять и выявить те причины, которые приводили к изменению роли, структуры и содержания основного предмета исследования - ханских ярлыков.

Какие же данные по истории государства и права Золотой Орды могут быть почерпнуты из ханских ярлыков? Содержание ярлыков отражало те или иные тенденции в историческом развитии Золотой Орды, а соответственно, - и ее права. Оно позволяет проследить, как развивались государственный аппарат и правовая система Орды в течение всего периода его существования.  

Изначально Золотая Орда, возникшая в 1224 г., являлась составной частью Монгольской империи, хотя и обладала сравнительно широкой автономией. В частности, правители Золотой Орды могли издавать собственные грамоты, но в силу признания ими верховной власти великого хана в Каракоруме грамоты эти содержали упоминание его имени. Поэтому в первых актах золотоордынских правителей в так называемой "сакральной" части (инвокации) присутствовала фраза: "Предвечного бога силою / великого хана благоденствием / … багатура хана / указ мой" [29]. Кроме того, грамоты, выдаваемые ордынскими правителями в период нахождения Орды в составе Монгольской империи, нуждались в утверждении великого хана. Именно поэтому в первый период существования Золотой Орды (1230-е-1250-е гг.) высшие ордынские чиновники и государи-вассалы, которым выдавались грамоты, постоянно приезжали в Каракорум, где их статус, определенный грамотой золотоордынского хана, подтверждался верховным монгольским правителем. Мы не случайно используем термин "грамота": до завоевания Ордой независимости ее правители (не ханы!) не имели права издавать собственно ярлыки, поэтому их распоряжения носили наименование "грамота", "указ", "слово", но никак не "ярлык" - "повеление" [30].

Однако уже первые ордынские правители проводили достаточно самостоятельную политику, а спустя полвека внук Батыя Менгу-Тимур, уже со времени своего вступления на трон в 1267 г., начинает чеканить монету от собственного имени, а в ярлыке заменяет упоминание великого хана фразой следующего содержания: "Предвечного бога силою, наш, Менгу-Тимура, указ" (либо: "Вышняго бога силою / вышняя троица волею /  Менгутемерево / слово"), а на чеканившихся им монетах правитель Улуса Джучи именуется "правосудный великий хан" [31]. Таким образом, правитель Улуса Джучи официально принимает ханский титул, поставив себя на один уровень с верховным правителем Монгольской империи.

В 1269г. правители трех улусов Монгольской империи (Золотой Орды, Улуса Чагатая в Средней Азии и Улуса Угедэя - на Памире) официально объявили свои владения независимыми от великого хана Хубилая, ставшего к тому времени китайским императором - основателем династии Юань. Все последующие правители Орды уже являлись независимыми монархами, носили ханский титул и обращались к адресатам ярлыков с "повелением" - как и надлежало самовластным суверенным государям. Более того, примерно с сер. XIV в. правители Орды вводят в употребление еще одно официальное название своего государства - Могул Улус (Монгольское государство), считая именно себя преемниками Великой Монгольской империи в политическом, государственном и правовом отношении. Собственно, и ханские постановления стали официально именоваться ярлыками именно с этого времени. Таким образом, на основании текстов ярлыков можно проследить изменение статуса Золотой Орды до и после приобретения ею независимости.

Другим переломным моментом в истории правового развития государства и права Золотой Орды стало принятие ислама в качестве государственной религии. Монгольские правители отличались веротерпимостью и, в общем-то, одинаково относились к представителям различных конфессий. Первым мусульманским правителем Орды стал Берке (1257-1266), но его вероисповедание не отразилось ни на отношении к другим религиям в Золотой Орде и вассальных ей государствах, ни на ее праве: оно по-прежнему основывалось на Ясе Чингис-хана и постановлениях (в первую очередь - ярлыках) великих ханов. Официальное обращение Орды в ислам происходит в первой четверти XIV в. при хане Узбеке (1313-1342), который пришел к власти при помощи мусульманского духовенства и жестоко расправился со всей ордынской верхушкой, отказавшейся принять мусульманство.

Начиная с этого времени из ханских ярлыков начинает постепенно исчезать традиционное монгольское упоминание "покровительства великого пламени" (харизмы Чингис-хана, после смерти считавшегося гением-хранителем своего рода). На смену ему приходят типичные мусульманские формулы: "всевышнего бога силою и мухамедданской веры благоденствием" (ярлык Джанибека венецианским купцам Азова, 1347г.), или: "Надеюсь на Бога и уповаю на милость и благость его!" (тарханный ярлык Тохтамыша Бек Хаджи, 1381г.) [32]. Кроме того, среди исполнителей ханских предписаний, появляются помимо собственно ордынских чиновников и представители мусульманского духовенства - кадии, муфтии, шейхи, суфии.

Но переход в ислам и, соответственно, включение мусульманских принципов и норм права в ордынское законодательство не привели к полному отказу ханов от наследия своих "языческих" предков: и в ярлыках более позднего периода (ярлык Тимур-Кутлуга 1398 г. или ярлык Ахмата 1476г.) ханы ссылаются на решения основателя государства - Саин-хана (Батыя) [33], который не был мусульманином и никакого мусульманского влияния в своей деятельности не испытывал. Кроме того, стиль и структура ярлыков, а также их содержание сохранились без особых изменений по сравнению с ярлыками ханов "языческого" периода. Таким образом, ярлыки отражают своеобразие ордынской системы норм права, в которой органично сочетались элементы древнемонгольских правовых обычаев, законов и указов Чингис-хана и его преемников и новые (для Золотой Орды) принципы мусульманского права.

По ярлыкам можно также проследить изменения статуса самого хана в различные периоды существования Золотой Орды. Первые ханы были абсолютными монархами и принимали решения самостоятельно, без ссылок на сановников, временщиков и пр. В тот период времени ярлыки и формально, и фактически являлись "словом", "указом" хана своим подданным, вассалам, иноземным правителям.

Но уже в первой половине XIV в. ведущую роль в политической жизни Золотой Орды начинают играть беглер-беки - предводители войска. И их влияние немедленно отразилось в тексте ярлыков: "мой, Узбека указ Монгольского государства правого и левого крыла огланам, тем под началом с Кутлуг-Тимуром" (Ярлык Узбека венецианским купцам Азова, 1332 г.), "наше, Джанибека, слово, возвещающее ярлык Монгольского государства князьям тюменов под началом с Могулбугой" (Ярлык Джанибека венецианским купцам Азова, 1347 г.), "Тимур-Кутлуково слово Праваго крыла леваго крыла Угланам, Бекам темным, во главе коих Эдеку" (Ярлык Тимур-Кутлука Мухаммеду, 1398г.) и т.д. [34]  Из ярлыков некоторых ханов можно понять, что беглер-беки при них играли не просто значительную роль, а определяли политику Орды и, вероятно, имели непосредственное отношение к составлению самих ярлыков. Такое положение, например, занимал Могул-буга при Бердибеке или небезызвестный Мамай при Мухамед-Булаке [35].

Помимо беглер-беков нередко значительную роль в ордынской политике играли супруги ханов. Так, например, после смерти Батыя в 1256 г. его вдова Боракчина некоторое время была регентшей. От ханши Тулун-бек (начало 1370-х гг.) сохранилось несколько монет. А Тайдула в 1350-е гг. активно участвовала во внешней политике сначала своего супруга Джанибека, а затем и сына Бердибека - вела переписку с иноземными государями и выдавала собственные жалованные грамоты (не считавшиеся ярлыками, поскольку она не принадлежала к роду Чингис-хана) [36]. Факт выдачи подобных документов свидетельствует о значительной роли, которую ханские жены время от времени приобретали в Золотой Орде.

Таким образом, ханские ярлыки объективно и оперативно отражали те изменения в статусе Золотой Орды и ее правителей, которые происходили в течение всей истории существования этого государства. Более того, происходившие в некоторые периоды изменения можно установить только на основе ярлыков, потому что других источников того времени не сохранилось. И в таких условиях ярлыки становятся поистине бесценным источником по истории права Золотой Орды.

Ярлыки дают практически исчерпывающую информацию о государственном  аппарате, о чиновниках Орды, игравших существенную роль в управлении, на деятельность которых могли оказать воздействие предписания ярлыков. Вероятно, как раз полнота этой информации и побудила востоковеда И. Н. Березина избрать административное устройство Улуса Джучи в качестве темы своей докторской диссертации [37].

Приведем фрагмент ярлыка Менгу-Тимура русскому духовенству (1267 г.) - самого раннего из дошедших до нас: "Предвечного бога силою, наш, Менгу-Тимура, указ даругам-князьям городов и селений, князьям войска, писцам, таможникам, проезжим послам, сокольникам и звериным ловцам" [38].  И для сравнения - более поздний ярлык Тимур-Кутлуга 1398 г.: "Огланам правого и левого крыла... Тысячникам, сотникам, десятникам, кадиям, муфтиям, шейхам, суфиям, писцам палаты, сборщикам дани, таможникам, дорожникам, букаулам, туткаулам, ямщикам, базарным надзирателям... " [39].  Как видим, принципиально состав адресатов ярлыков не изменялся в течение практически всего времени существования Золотой Орды. Адресатами являлись те лица, от которых в той или иной степени зависела реализация прав, предоставляемых ханами держателям ярлыков. Прежде всего, это даруги - правители областей или представители в вассальных государствах (на Руси известны как баскаки); их упоминание в ярлыках встречается в том случае, когда ярлык выдавался лицам, проживающим в соответствующих областях или вассальных государствах. Затем практически во всех ярлыках встречается обращение к "князьям войска" или "огланам правого и левого крыла"; это связано с тем значением, которое занимала военная верхушка в Золотой Орде, представлявшей собой классический тип так называемой "военно-феодальной монархии" (выше мы уже отметили решающую роль верховных главнокомандующих - беглер-беков) в делах государства. Затем постоянно упоминаются чиновники среднего уровня - писцы, таможники, начальники ямских станций.

Несколько странными на первый взгляд представляются такие адресаты как "сокольники" и "звериные ловцы", но следует учитывать, что занимавшие эти должности лица занимались отнюдь не только охотой и звероловством (вспомним, например, что сокольничий в Московском царстве являлся одной из ключевых фигур при царском дворе). Также довольно неожиданным выглядит включение в число адресатов ярлыков "проезжих послов". Чтобы понять причину включения такого адресата, следует иметь в виду, что ордынские "послы" ("эльчи" или "ильчи" - "киличеи" русских летописей) на самом деле являлись ханскими эмиссарами, выполнявшими важные, но разовые поручения, в том числе и в вассальных государствах после того, как в них на рубеже XIII-XIV вв. были упразднены должности баскаков. Таким образом, послы были также чиновниками высокого уровня, от которых во многом зависело выполнение предписаний ханов, изложенных в ярлыках. Упоминание в более позднем ярлыке представителей мусульманского духовенства и мусульманских институтов (кадии, шейхи, муфтии) - это, как уже отмечалось выше, отражение новых для ордынского права тенденций, т. е. принятия ислама и включения мусульманских институтов в систему ордынского права.

Итак, адресатами ханских ярлыков являлись все те ордынские сановники и чиновники, которые осуществляли административные функции на территории Золотой Орды и зависимых от нее государств и территорий. Но поскольку аппарат этот постоянно (хотя и не слишком существенно) изменялся, ханы нередко, перечисляя тех или иных адресатов, завершали их перечень заключительным обращением - "всем". Это делалось, с одной стороны, чтобы включить в число исполнителей ханских распоряжений тех должностных лиц, которых на момент выдачи ярлыка еще могло не быть. С другой стороны, существенно расширялся круг адресатов, поскольку в него включались также не только ордынские чиновники, но и остальное население Орды и тех территории, где проживали или просто находились держатели ярлыка. Подобное положение делало ярлык универсальным по кругу адресатов и гарантировало его исполнение любым лицом, которому он мог быть предъявлен.

Следует отметить, впрочем, что ценность ярлыков (несмотря на практически исчерпывающий список чиновников), как источников по истории государственного и административного права Золотой Орды относительна. Они позволяют установить, какие именно чиновники составляли этот аппарат, проследить, как он изменялся в течение времени существования государства, но не проливают света на их функциональные обязанности и структурную иерархию чиновного мира Орды. Дополнительные сведения о статусе того или иного должностного лица мы можем почерпнуть, лишь привлекая дополнительные источники, в том числе и не только по истории Золотой Орды, но и других восточных государств (в частности - Багдадского халифата, Китая, тюркских государств и пр.).

Важную информацию можно получить из ярлыков по вопросам финансовой и налоговой системы Золотой Орды. Наиболее подробные сведения о налогах содержатся в тарханных грамотах [40]. Этот вид ярлыков представлял собой официальное освобождение их обладателя от уплаты всех или основных налогов; они выдавались, как правило, священнослужителям всех конфессий, а также отдельным лицам за их заслуги перед ханом и государством. Классическим примером первого является уже цитированный нами ранее ярлык Менгу-Тимура, который содержит перечень налогов и сборов, взимавшихся в пользу золотоордынской казны, и от уплаты которых освобождались служители православной церкви: "...не надобе имъ дань тамга и поплужное ямъ война и подвода ни кормъ… никоторая царева пошлина ни царицына ни князей ни рядцей ни посла ни дороги ни посла ни которыхъ пошлинниковъ ни которыя доходы... " [41]. Пример второго вида тарханных грамот (конкретному лицу) - ярлык Тимур-Кутлуга Хаджи Мухаммеду и Махмуду (1398 г.): "Повинность с виноградников,… амбарные пошлины, плату за гумно, ясак с арыков, собираемый с подданных по раскладке, и подать, и расходы, называемые каланом, да не взимают; если они приедут в Крым и в Кафу или опять выедут, и если они там что бы ни было купят или продадут, да не берут с них ни (гербовых) пошлин ни весовых, не требуют с них ни дорожной платы, должной от Тарханов и служителей, ни платы в караулы. Пусть со скота их не берут подвод, не назначают постоя и не требуют с них ни пойла ни корма, да будут они свободны и защищены от всякого притеснения, поборов и чрезвычайных налогов" [42].

Основными налогами и сборами, как можно понять из ярлыков, были подушный налог, таможенные налоги и сборы, "поплужное", дорожные, мостовые, ямские сборы, обязанность предоставления воинов для ведения ханом боевых действий, обязанность предоставления кормов и лошадей для ханских послов или гонцов и ряд более специфических налогов и сборов. Но, как и в случае с перечислением представителей администрации, перечень налогов и сборов не позволяет установить значения, которое они имели для ордынской налоговой системы, равно как и размеры этих налогов и сборов.

Дополнительные сведения по фискальной системе и таможенному праву Золотой Орды можно извлечь из другого вида ярлыков - договоров  ордынских монархов с иностранными государствами по вопросам торговли. Так, установлено, что в процессе торговли с иностранных торговцев взимались основные виды налогов: ввозная пошлина, налог с оборота - "тамга" (отсюда - "таможенник"), такса за взвешивание, дорожный налог [43]. Интересно отметить существование своего рода совместных "наблюдательных советов" для контроля за правильностью взвешивания и взимания соответствующих сборов: "Наш начальник таможни и венецианский консул Азова обязаны назначать честных людей по одному от каждой из сторон, которым надлежит внимательно наблюдать за правильностью взвешивания" [44].

Из этих ярлыков-договоров можно почерпнуть также сведения и по вопросу организации суда в Золотой Орде. В частности, в них упоминается о существовании совместных судов (в данном случае - с участием ордынских и венецианских чиновников) для рассмотрения дел, в которых истцом выступал подданный одного государства, а ответчиком - другого. Процитируем описание подобного суда: "Если случится, что кто-нибудь из наших людей в Азове поссорится с кем-нибудь или подаст жалобу на кого-нибудь из венецианцев, то на совместном заседании даруги Азова и венецианского консула надлежит тщательно разобраться с делом и по справедливости разобрать его так, чтобы не пострадал отец за сына или сын за отца" [45].

Интересно отметить, что размеры пошлин и сборов устанавливались ордынскими правителями в зависимости от политической ситуации. Так, в ярлыке Джанибека 1342г. размер налога с продаж, взимаемого с венецианских торговцев в Крыму, составлял 3% от суммы сделки [46]; в его же ярлыке 1347 г. размер этого налога составляет уже 5%. Дело в том, что незадолго до издания этого ярлыка между ордынцами и венецианцами в Крыму имел место конфликт, приведший к военному столкновению. В подтверждение мирного договора был выдан второй ярлык [47]. В зависимости от ситуации в самой Орде мог меняться и получатель тех или иных сборов. Так, ярлыком 1358г. хан Бердибек позволил своему сановнику Тоглу-баю удерживать часть сбора с оружия в свою пользу (правда, не из доли самого хана, а из доли его матери Тайдулы, получившей право на этот сбор еще при Узбеке) [48];  причиной ханской щедрости послужила решающая роль Тоглу-бая в государственном перевороте, в результате которого Бердибек захватил трон.

Небезынтересно отметить, что золотоордынские ярлыки повлияли на развитие правовых систем других стран, и, прежде всего, Древней Руси. Исследователи отмечают, что русские государи в грамотах, посланиях и прочих документах часто использовали формуляр ордынских ярлыков и грамот вплоть до применения соответствующей терминологии: "Великого князя Ивана слово наше..." [49].  Кроме того, появляется даже прямое заимствование целого института из ордынского права - тарханных грамот (еще при Дмитрии Донском, в конце XIV в.) [50].  Однако - это тема отдельного исследования.

Итак, мы имеем возможность с помощью первоисточников (текстов ханских ярлыков и других правовых документов) и дополнительных источников (хроник, летописей, путевых заметок и пр.) исследовать эволюцию развития права Золотой Орды, а также предпринять попытку восстановления ряда норм ордынского права. Подобный подход делает оправданным использование результатов исследований других наук и подтверждает мнение о том, что сегодня большинство исследований в любой сфере знания проводится на стыке смежных дисциплин с использованием различных подходов, методов и результатов исследований.

Примечания:

1. Беляев И. Д. О монгольских чиновниках, упоминаемых в ханских ярлыках // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, кн. I. - 1850. С. 97-110.

2. Березин Н. И. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. - СПб., 1864.

3. Петрунь Ф. Ханськi ярлики на украiнськi землi (До питання про татарську Україну) // Схiдний Свiт. - N 2. - 1928. С. 170-187.

4. Насонов А. Н. Монголы и Русь. История татарской политики на Руси. - СПб.: Наука, 2002.

5. См.: Вернадский Г. В. История России. Монголы и Русь. - Тверь: ЛЕАН, М.: АГРАФ, 2000; Он же. О составе Великой Ясы Чингис-хана // Вернадский Г. В. История права. - СПб: Лань, 1999.

6. Соловьев К. А. Эволюция форм легитимности государственной власти в древней и средневековой Руси. -  Международный исторический журнал. - 1999. - №№ 1-2. - http://history.machaon.ru/all/number_01/diskussi/ 1_print/index.html; http://history.machaon.ru/all/number_02/diskussi/1_print/index.html.

7. Григорьев А.П., Григорьев В.П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции: Источнико-ведческое исследование. - СПбГУ, 2002. С. 68.

8. Григорьев А. П. Монгольская дипломатика XIII-XV вв.: Чингизидские жалованные грамоты - Л., 1978. С. 71; Усманов М. А. Термин "ярлык" и вопросы классификации официальных актов ханств Джучиева Улуса // Акто-вое источниковедение. - М., 1979. С. 243-244.

9. См., напр., Juvaini Ata-Malik. The History of the World-Conqueror. - Manchester University Press, 1997. Р. 121-122, 145, 255-258, 480, 508-509, 551, 605-606; Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. - М.-Л.: АН СССР, 1960. С. 34, 37, 66, 142, 195 и др.; "Опасная грамота" великого князя Ярослава III, выданная между 1266 и 1272 гг. рижанам: "Менгу Темерево слово къ Ярославу князю: дай путь немецкому гостю на свою волость. От князя Ярослава ко рижанам…: путь вашъ чистъ есть по моей волости" (Цит. по: Соловьев К. А. Эволюция форм леги-тимности...).

10. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. III. - М.-Л.: АН СССР, 1946. С. 275-282.

11. См.: Греков, Якубовский. Золотая Орда и ее падение. - М.: Богородский печатник, 1998. С. 98-99, 104; Мухаммад ибн Хиндушах Нахчивани. Дастур ал-катиб фи та\'йин ал-маратиб (Руководство для писца при опреде-лении степеней). Т. 1, ч. 1. - М.: Наука, 1964; Т. 1, ч. 2. - М.: Наука, 1971. Текст рукописи "Дастур ал-Катиб" до сих пор на русский язык не переведен.

12. См., напр.: Ипатьевская летопись (Русские летописи, т. 11). - Рязань: Александрия, 2001. С. 550; Московский летописный свод конца XVв. (Русские летописи, т. 8). - Рязань: Узорочье, 2000. С. 213, 48, 259, 339; Присел-ков М. Д. Троицкая летопись. - СПб: Наука, 2002. С. 351, 378, 380, 454; Рогожский летописец // Тверская лето-пись (Русские летописи, т. 6). - Рязань: Узорочье. 2000. С. 71, 72, 75, 85, 86; Тверская летопись (Русские лето-писи, т. 6). - Рязань: Узорочье. 2000. С. 427, 430, 447, 453, 460; Типографская летопись (Русские летописи, т. 9). - Рязань: Александрия; Узорочье, 2001. С. 165, 170.

13. Григорьев В. О достоверности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству // Григорьев В. В. Россия и Азия. - СПб, 1876

14. См., напр.: Шапшал С. М. К вопросу о тарханных ярлыках // Академику В. А. Гордлевскому к его семидеся-тилетию. Сборник статей. - М., 1953. С. 301-316.

15. Сами ярлыки не сохранились, но их содержание может быть восстановлено по этим "производным" документам. См., напр.: Григорьев А.П., Григорьев В.П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Вене-ции: Источниковедческое исследование. - СПбГУ, 2002; Вашари И.  Жалованные грамоты Джучиева Улуса, данные итальянским городам Кафа и Тана // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Кал-ки до Астрахани. 1223-1556. - Казань, 2001. С. 193-206.

16. Ср.: Поляков А. В. Источник права как текст: проблемы теории. Электронная версия. http://lawfac.bip.ru/materials; Рогачевский А. Л. О публикации источников по истории государства и права // Правоведение. - 1999. - № 2. Электронная версия: http://lawportal.ru/doc/document.asp?docID=14851.

17. Общая теория права и государства / Под ред. акад. В. В. Лазарева. - М.: Юристъ, 1994. С. 29.

18. См., напр.: Зивс С. Л. Источники права. С. 34; Поляков А. В. Общая теория права. Курс лекций. - СПб.: Юри-дический центр Пресс, 2001. С. 517-518.

19. Наше определение ярлыков дано на основе анализа определений следующих авторов: Григорьев В. О досто-верности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству. С. 180; Оболенский М. А. Ярлык хана Золотой Орды Тохтамыша к польскому королю Ягайлу. 1392-1393. - Казань, 1850. С. 68; Гурлянд Я. И. Степное законодательство с древнейших времен до XVII столетия // ИОИАЭ. - Казань, 1904. - Вып. ХХ. № 4-5. С. 81; Рязановский В. А. Монгольское право, преимущественно обычное. - Харбин, 1931. С. 26-27; Усманов М. А. Термин "ярлык"… С. 242; Григорьев А. П. Эволюция формы адресанта в золотоордынских ярлыках XIII-XV вв. // Востоковедение. - 1977. - Вып. 3. С. 132.

20. См., напр.: Алексеев Н. Н. Основы философии права. -  СПб, 1998. С. 155; Поляков А. В. 1) Общая теория права. С. 503-504; 2) Источник права как текст: проблемы теории. Электронная версия: http://lawfac.bip.ru/materials.

21. Рогачевский А. Л. Кульмская грамота - памятник права Пруссии XIII в. - СПб: СПбГУ, 2002. С. 84-85.

22. Темнов Е. И. Латинские юридические изречения. - М.: Экзамен, Право и закон, 2003. С. 305.

23. Григорьев А.П., Григорьев В.П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции. С. 25.

24. Ср.: Рогачевский А. Л. Кульмская грамота - памятник права Пруссии XIII в. С. 14.

25. Поляков А. В. Общая теория права. С. 503-504.

26. Аксененок Г. А., Кикоть В. А. "Саксонское зерцало" и его автор в свете новых исследований. С. 235.

27. См.: Гуревич А. Я. Что такое исторический факт? // Источниковедение. Теоретические и методические про-блемы. - М., 1969. С. 86; Рогачевский А. Л. Кульмская грамота… С. 13.

28. См.: Медушевская О. М. Теоретические проблемы источниковедения. - М., 1977. С. 51.

29. Григорьев А. П. Эволюция формы адресанта в золотоордынских ярлыках XIII-XV вв. С. 133.

30. См.: Григорьев А. П. Монгольская дипломатика XIII-XV вв. С. 25-30, 44-45, 61-63.

31. Григорьев А. П. Ярлык Менгу-Тимура: Реконструкция содержания // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. - ХII. - 1990. С. 69.

32. Григорьев А. П., Григорьев В. П. Ярлык Джанибека 1347г. венецианским купцам Азова (реконструкция со-держания) // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. - Вып. XV. -1995. С. 46-47; Григорьев В. В., Ярцов Я. О. Ярлыки Тохтамыша и Сеадет-Гирея. - Записки Одесского общества истории и древностей. - № 1, 1844. С. 3.

33. Радлов В. Ярлыки Тохтамыша и Темир-Кутлуга. - "Записки Восточного отдела Русского археологического общества", т. III, 1889. С. 21; Григорьев А. П. Время написания ярлыка Ахмата // Историография и источнико-ведение истории стран Азии и Африки. - Вып. X. - 1987. С. 31 и след.

34. См.: Григорьев А. П., Григорьев В. П. 1) Ярлык Узбека венецианским купцам Азова: реконструкция содержа-ния  // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. - Вып. XIII. - 1990; 2) Ярлык Джа-нибека 1342г. венецианским купцам Азова (реконструкция содержания) // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. - Вып. XIV. - 1992; 3) Ярлык Джанибека 1347г. венецианским купцам Азова; Радлов В. Ярлыки Тохтамыша и Темир-Кутлуга.

35. См.: Григорьев А. П. 1) Обращение в золотоордынских ярлыках XIII-XV вв. С. 173; 2) Ярлык Мухаммеда Бюлека от 1379г. митрополиту Михаилу (реконструкция содержания) // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. - 2000. - Вып. 19.

36. См.: Григорьев А. П. 1) Проезжая грамота Тайдулы от 1347г.: реконструкция содержания // Вестник Ленин-градского университета. - 1990. - Сер. 2. - Вып. 3. С.37-44; 2) Жалованная грамота Тайдулы от 1351г.: реконст-рукция содержания // Вестник Ленинградского университета. - 1991. - Сер. 2. С. 85-93; 3) Проезжая грамота Тайдулы от 1354г. // Востоковедение. - 1993. - Вып. 18. С. 149-154. Григорьев А. П., Григорьев В. П. Послание ордынской ханши Тайдулы венецианскому дожу (1359) // Вестник Санкт-Петербургского университета. 1996. - Сер. 2. - Вып. 4. С. 18-23.

37. Березин Н. И. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. - СПб., 1864.

38. Цит. по: Григорьев А. П. Ярлык Менгу-Тимура…. С. 100.

39. Цит. по: Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды  С. 501.

40. См., напр.: Малов С. Е. Изучение ярлыков и восточных грамот // Академику В. А. Гордлевскому к его семи-десятилетию. Сборник статей. - М., 1953. С. 192-193.

41. Цит. по: Приселков М. Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. - Петроград, 1916. С. 110.

42. Радлов В. Ярлыки Тохтамыша и Темир-Кутлуга. С. 21.

43. См., напр.: Григорьев А.П., Григорьев В.П. Ярлык Узбека венецианским купцам Азова. С. 85-86.

44. Григорьев А.П., Григорьев В.П. Ярлык Джанибека от 1347г. венецианским купцам Азова. С. 82.

45. Там же.

46. См. Григорьев А.П., Григорьев В.П. Ярлык Джанибека от 1342г. венецианским купцам Азова. С. 82

47. См. Григорьев А.П., Григорьев В.П. Ярлык Джанибека от 1347г. венецианским купцам Азова. С. 58, 81.

48. См.: Григорьев А.П., Григорьев В.П. Ярлык Бердибека от 1358г. венецианским купцам Азова // Историогра-фия и источниковедение истории стран Азии и Африки. - 1996. - Вып. 16. С. 53.

49. Усманов. Термин "ярлык"… С. 233.

50. См.: Соболева Н.А. Русские печати. - М.: Наука, 1991. С. 148 и след.