|
Ты проклят всей страной. Ты яд из жала
Гигантской многокольчатой змеи,
Которая из праха вновь восстала
И гложет все - от духа до семьи.
Ты проклят всеми. Воет правосудье,
Рыдает правда, стонет естество,
И золото - растления орудье -
Изобличает злобы торжество.
Пока архангел в безразличье сонном
С судом верховным явно не спешит
И, безучастный к всенародным стонам.
Тебе в твоих злодействах ворожит,
Пусть вгонит в гроб тебя слеза отцова,
А стон дочерний в крышку гвоздь вобьет,
Пусть наше горе саваном свинцовым
Тебя к червям навеки упечет.
Кляну тебя родительской любовью,
Которую ты хочешь в прах втоптать,
Моей печалью, стойкою к злословью,
И нежностью, какой тебе не знать.
Приветливой улыбкою ребячьей,
Которая мой дом не будет греть, -
Потушен злобой жар ее горячий,
И стыть ему на пепелище впредь.
Бессвязною младенческою речью,
В которую отец хотел вложить
Глубины знанья - тяжкое увечье
Грозит умам детей. Ну как мне жить?
Биеньем жизни, резвостью и прытью,
С какой ребенок крепнет и растет
(Хотя сулят грядущие событья
Не только радость, но мильон забот),
Тенетами убийственной опеки,
Вогнавшей горечь в юные сердца, -
Откуда столько злобы в человеке,
Чтоб в детском сердце умертвить отца?
Двуличием, которое отравит
Само дыханье нежных детских губ
И, въевшись в разум, мозга не оставит,
Пока в могилу не опустят труп,
Твоею преисподней, где злодейства
Готовятся во тьме в урочный час
Под пеленою лжи и фарисейства,
В которых ты навек душой погряз,
Твоею злобой, похотью звериной,
Стяжательством и жаждой слез чужих,
Фальшивостью, пятнающей седины, -
Защитой верной грязных дел твоих,
Твоим глумленьем, мягкостью притворной,
И - так как ты слезлив, как крокодил, -
Твоей слезой - она тот самый жернов,
Который никого б не пощадил,
Издевкой над моим отцовским чувством,
Мучительством, злорадным и тупым, -
С каким умением, с каким искусством
Ты мучаешь! - отчаянием моим,
Отчаянием! Оно мне скулы сводит:
"Я больше не отец моих детей.
Моя закваска в их сознанье бродит,
Но их растлит расчетливый злодей".
Кляну тебя, хоть силы нет для злобы.
Когда б ты стал честнее невзначай,
Благословением на крышку гроба
Легло б мое проклятие. Прощай.
|
