Киноповесть

Давно, еще в прежнем мире, отец отца моего отца рассказывал легенду о Долине павших воинов. Все воины, нашедшие смерть в бою с оружием в руках, не попадают сразу к кострам предков. Они должны пройти через Долину павших воинов. Здесь проходит последняя битва. Она длится  из века в век, до тех пор, пока не придет  мир.

Мир придет с человеком без оружия.

Древняя легенда шантасов.

Глава первая

Горы вздымались к самым облакам и окружали огромную долину. Снежные вершины походили на великанов, которые стали в круг и защищают друг друга от натиска врагов. Они были неприступны, их гладкие стены уходили ввысь, и солнце отражалось на вертикальных каменных плитах как в тысяче зеркал.

Через всю долину медленно текла широкая река, делившая ее пространство на две почти равные части. Песчаные берега реки переходили в степи и леса. Все это пространство казалось безлюдной пустыней, которую пересекали небольшие стада диких животных.

Но люди в долине все-таки были. Через редкий лесок пробиралась группа солдат войск СС. Отряд был сборный, солдаты и офицеры были одетые в парадную, повседневную и полевую форму. Оружие было самым разнообразным, под стать бойцам – от фаустпатронов, винтовок, автоматов и пулеметов до пистолетов и штыков.

Они шли, насторожено, озираясь и ожидая нападения. Это были опытные солдаты, прошедшие сквозь огонь и воду. Командир отряда отдавал распоряжения знаками, и этого было вполне достаточно для подчиненных. Команда двигалась уже давно, и было видно, что бойцы устали. У поляны отряд остановился. По-прежнему все был тихо. Командир взмахнул рукой, и солдаты расположились на отдых.  Кто-то стал жевать галеты, кто-то закурил, а кто-то просто сбросил оружие и растянулся на ковре из опавших листьев и веток.

Атака была неожиданной. Она  не сопровождалась автоматными очередями или разрывами гранат. Первая стрела впилась в горло командиру, а затем смертельный шквал обрушился на бойцов. Тишину леса нарушали лишь стоны умирающих, да свист впивающихся в тела стрел. Немцы успели сделать лишь несколько выстрелов. Через несколько минут все кончилось.

Из-за деревьев вышли их противники. Рослые индейцы двигались по поляне почти бесшумно. Они быстро сняли скальпы с убитых, подобрали трофеи. Работа была привычной, делалась она без спешки, но споро. Сложив мертвых вместе с оружием штабелями, воины уступили место шаману, который пропел короткое заклинание  и счел свой долг выполненным. Трупы медленно уходили в землю, как будто проваливались в болото.

Краснокожие воины вновь бесшумно и быстро исчезли в леске.

Дерево, стоящее на краю леска, охватил порыв ветра, который постепенно превращался в воздушную воронку. Странным было то, что необычное явление природы сопровождалось разноцветными искрами. Затем все прекратилось, и под деревом появился человек. Ноги держали его, скорее по инерции. Через пару секунд человек просто упал на спину,  широко раскинув руки.  Прошло много времени, прежде чем он открыл глаза. Голубое небо и редкие облака, щебет птиц, сияние солнца означали для него мир и покой. Сознание возвращалось к нему медленно. Он начал подниматься и с каждой секундой удивление и страх охватывали пришельца. Это было вполне понятно, даже внешний вид говорил о том, что его здесь не должно было быть. Лабораторный халат, синие джинсы, майка  не были созданы для прогулок в этом уголке планеты. На халате поблескивал синий пропуск с именем – «Кевин Берджес. Научный сотрудник». Сам халат был забрызган кровью.

Кевин пришел в себя и стал ощупывать руки, грудь, которые должны были быть в многочисленных ранах. В памяти всплыли сцены захвата лаборатории террористами. Он успел схватить биту и обрушить ее на врага, лицо которого было скрыто лыжной шапочкой с прорезями для глаз. Шквал огня отбросил Кевина к стене. Конечно, он помнил инструкции о поведении заложников в кризисной ситуации. Знал и о том, что нельзя вступать в пререкания, а тем более в противоборство с террористами. Но когда гибнет результат многолетней работы, инструкции забываются, остается только ненависть, переходящая в ярость.

Но теперь, после того, что случилось, он ничего не понимал. Лес  настолько реален, что это место не могло быть потусторонним миром. Кевин знал, что он не мог выжить после града пуль, которые разорвали его грудь и живот. Но он был жив. На нем не было ни одной раны. Только халат хранил следы автоматной очереди и крови.

«Смертельно хочется есть» - подумал он. – «Странное сочетание слов. Если я умер, то…».

В этот момент он почувствовал, как в спину уперлось дуло.

«Подними руки» - раздался голос со странным акцентом. Кевин не стал возражать. Наученный горьким опытом он быстро вскинул обе руки вверх.

- Понимаешь английский? - спросил тот же голос.

- Да.

- Ты откуда?

- Не понял?

- Где твое оружие?

- У меня нет оружия.

- Ты солдат?

- Нет. Я – ученый…

- Сделай три шага вперед и обернись!

Обернувшись, Кевин увидел странного человека, одетого в замшевые штаны и куртку. Его голову украшала бобровая шапка. Своим внешним видом человек напоминал иллюстрацию романов Фенимора Купера. Да ружье его было таким же, как у знаменитого Кожаного чулка.

- Ты англичанин?

- Нет, я …

- Колонист?

- В общем-то, да.

- Нам нельзя быть долго на виду у всех. Нужно спрятаться, а не то эти краснокожие… Если хочешь жить,  беги за мной.

Бежать пришлось долго. Они пересекли лес, затем широкую поляну и вновь углубились в лес. Кевин благодарил судьбу  за многодневные утренние тренировки. Но оказалось, что бег на тренажере и по пересеченной местности слишком разные вещи.  Через полчаса Кевин настолько устал, что едва поспевал за охотником. Наконец колонист остановился и стал медленно углубляться в заросли. Здесь было укрытие - небольшая пещера, вернее даже нора, скрытая от посторонних глаз густыми зарослями.

- Меня зовут Джон. Я уже давно здесь.

- Где – здесь?

- Да я и сам не знаю. Здесь все воюют друг с другом. И все разные. Если бы были только индейцы и англичане, да французы, то было бы все понятно. А то иногда встречаются такие чудища, которых и представить трудно. Недавно встретил одного, весь в шкурах, в руках дубина. Страшно смотреть. А до этого целая толпа черных с копьями. Ничего не понимаю… Сам то ты как сюда попал?

- Я? Не знаю.

- Я тоже. Помню только индейцев…

- Так, где мы?

- Какая разница. Главное, что мы живы, а умирать не хочется. Тем более расстаться со своим скальпом и валяться на земле в ожидании смерти столько времени.  Я то здесь уже давно. Это странное место. Женщин видел только раз. Да они были такие, что приближаться то было страшно. Детей и стариков, старух здесь тоже нет. Только мужчины. Зато охота хороша. Все воюют, охочусь,  наверное, только я один.

Джон предложил Кевину кусок солонины.

- А ты сам откуда?

- Я из…

Тут Кевин понял всю абсурдность положения.  Как объяснить колонисту, жителю может быть 18 века, что он из Чикаго  начала третьего тысячелетия?

Оставалось только сказать – «Из Австралии».

Но ответ не удивил. Джо даже прошелся насчет того, что если там говорят «по-нашему», то значит «мы должны держаться вместе». А не то эти дикари просто житься не дают нормальному человеку. Соскучившийся по общению колонист пустился в долгие рассуждения о нравах дикарей и преимуществах цивилизации.

Кевин задремал.

На следующее утро Джо ушел на охоту. Кевин получил указание не выходить из укрытия, иначе он распрощается со своим скальпом, а может и того хуже…

Впереди было много времени. Ученому нужно было вновь оценить ситуацию. Итак, другое время и другое место. Судя по словам охотника, здесь обитают племена дикарей. Скорее всего, это начало восемнадцатого века. Рассуждения о детях и стариках Кевин отбросил. Америка в это время была не так заселена, да и покоряли ее только сильные мужчины. Что же касается звероподобных существ, то могли сохраниться и племена более дикие, нежели индейцы. Даже в конце прошлого, двадцатого века, этнографы находили племена, жившие в неведении о большом мире. А что говорить о веке восемнадцатом!

Скорее всего, схватка в лаборатории закончилась скачком во времени. Энергетические установки были повреждены, и произошло что-то необъяснимое. В путешествия во времени Кевин не верил, но иного рационального объяснения просто не было. Но как прошел этот скачок? Это была загадка.

День клонился к закату. Охотника все еще не было. В лесу становилось все темнее. Кевин, смиренно ожидал Джона целый день, не рискнув выходить из укрытия. Остатки еды и воды помогли пережить еще одни сутки.

На третий день было ясно, что Джон не вернется. Пребывание в пещере становилось все более и более бессмысленным. Кевин не собирался умирать в пещере. Он выбрался из укрытия и стал осторожно двигаться по лесу. Через некоторое время он вышел на опушку, за которой начиналась степь.

Но Кевин покинул свое убежище в неудачное время. Два  воина, возникшие словно ниоткуда,  деловито и быстро повалили его на землю и связали руки. После короткого совещания они повели Кевина по едва заметной тропе, которая привела к стойбищу.

Лагерь представлял собой достаточно скромное зрелище. Десяток шатров из звериных шкур,  костры, на которых жарились куски мяса, воины, вышедшие поглазеть на пленника. Именно так должны были выглядеть стоянки  племен, вышедших на тропу войны.

Кевина усадили прямо на землю перед самым большим шатром.

Через некоторое время из него вышел человек в косматой шубе, украшенный различными амулетами. В его руках был посох с привязанными перьями разных птиц. Толпа, которая окружала Кевина, встретила появление шамана гортанным криками.

Кевин никогда глубоко не интересовался этнографией, но понял, что это не индейцы. Скорее они походили на монголов или тибетцев. Одежда, оружие, жилища никак не напоминали все то, что он видел в резервациях и музеях, которые он посещал еще школьником.

Воины, судя по жестам,  объяснили шаману, где и как они взяли пленного.

Шаман долго осматривал Кевина. Видно было, что его что-то беспокоит или удивляет. После некоторых раздумий, шаман отдал команду, и Кевина отвели в жилище. Это решение не понравилось толпе. Она ожидала увидеть смерть очередного врага, которая должна была длиться очень долго и доставить истинное наслаждение знатокам. Но пришлось подчиниться решению старейшины. Два воина остались охранять Кевина. Через некоторое время принесли пищу – мясо, обжаренное на костре и куски сыра. Запивать все это пришлось молоком, пахнущим навозом.

Кевин, утомленный событиями дня, несмотря на присутствие охранника, быстро уснул.

Шаман, получивший при рождении имя Мерим, прожил долгую жизнь. Он видел множество сражений, слышал сотни легенд, видел смерть тысяч людей. Как и все вожди, он считал свое племя самым храбрым. Воины отличались мужеством, отвагой и стремлением к победе. Они захватывали много пленных, которые после пыток, находили свою смерть и улетали к духам своих предков. Таков был обычай войны. Шаман старался неукоснительно соблюдать древние традиции. Духи предков должны вовремя получать пищу, а значит, не должны забывать о нуждах своих потомков. Жилища должны быть украшены захваченной добычей. Люди не должны жить в мире, потому что тогда приходит слабость и гибель.

Очередной пленник был похож на других – такой же человек. Одежда на нем была странной, но в этой долине пленники были разными. Разной была не только одежда, но и речь, поведение, цвет кожи, наконец – оружие.

Да, вот что смущало шамана. Он вновь вызвал воинов, которые пленили Кевина. Они подтвердили, что никакого оружия у Кевина не было.

Шаман отослал их и остался у костра наедине со своими мыслями. Уже много времени он возглавлял отряд. Но еще никогда он не встречал в долине человека без оружия – будь то дубина, копье, лук, огненные стрелы...

Долина была обиталищем воинов. А воин без оружия, как бы не был он смел и силен, всего лишь мужчина. Мерим, как и все жители Долины, знал, что оружие врага, а тем более, павшего, бесполезно. Проходило немного времени, и оно рассыпалось. Таково было свойство этой Долины. Но зато оружие, с которым воин попал в долину, всегда было с ним. И вот появился человек, у которого не было оружия вовсе. Пленника вновь тщательно обыскали, но ничего не нашли.

Значит это не воин. Но ведь только храбрецы могли попасть в эту Долину! Может быть это великий боец, сражающийся без оружия, подумал шаман. Если так, то он не попал бы в плен. Если это не воин, то наверняка посланник духов предков, если не само воплощение великого бога войны. В конце концов, можно оставить его в живых, если он бог или посланник духов, то мы узнаем об этом. В любом случае Великий дух подаст свой знак. Это было единственно приемлемое решение, которое примирило шамана с действительностью.

Глава вторая

Утро началось для Кевина с беседы с шаманом. Мерим, угощал его пищей, а сам медленно говорил что-то на своем языке. Несколько раз он поднимал руку и указывал наверх. Но Кевин ничего не понимал. Он был жив, а это уже хорошо, особенно, после того как прожил в этом странном мире три дня. Целых три дня.

Шаман вызвал молодого воина, которому поручил обучить Кевина языку, а заодно и охранять от возможных нападений. Имя воина было сложным и труднопроизносимым. Кевину пришлось сократить его, с разрешения хозяина, до Мангуса. Это понравилось воину, так как сильно напоминало прозвище воинственного духа его народа.

Мангус отнесся к поручению шамана весьма серьезно. Уже через неделю Кевин мог вполне сносно говорить с воинами. Да и язык оказался достаточно простым.

Стойбище жило мирной жизнью, дозорные не приносили плохих новостей. Охота была удачной. Так что каждый день племя засыпало досыта наевшись. Кевин обратил внимание, что никто не делает запасы на длительные сроки. Из истории он знал, что примитивные народы стараются после удачной охоты создать припасы на суровый период времени. Но ничего похожего не было у баркитов, так называли они себя. В то же время за первым однообразием Кевин понял, что племя баркитов состоит из разных групп. По-видимому, это были представители близких, во всяком случае, понимающих речь друг друга, родов и племен. Они немного отличались антропологически, несколько своеобразным было оружие этих групп, но все они принадлежали к одному расовому типу. Мангус подтвердил, что в стойбище живут представители разных племен, говорящих на схожих языках  которые в другом мире обитали рядом, даже воевали друг с другом. Все они пришли в Долину из другого мира через Врата смерти. Но наверняка это была метафора, свойственная речи диких племен.

Знание языка позволило Кевину включиться в жизнь стойбища. Вместе с Мангусом в составе небольшой группы молодых воинов они стали выходить на охоту. Ареал жизни племени был небольшим. И это было неудивительно. Долину со всех сторон окружали горы, вершины которых были покрыты снегом и даже в обычную для долины спокойную погоду были окутаны облаками. Однажды Кевин спросил Мангуса:

-     А что там, за горами?

- Никто не знает. Говорят, что там ничего нет.

- Кто-нибудь ходил туда?

-     Нет. Мы просто знаем, что эти горы нельзя преодолеть. За ними кончается земля и начинается темнота.

Вечер в стойбище был спокойным. На кострах готовилась еда. Воины приводили в порядок одежду, оружие и снаряжение. Самые молодые гоняли тупыми концами копий сделанный из кожи мяч. Эта игра, похожая на травяной хоккей, развивала ловкость и координацию движений. Игроков подбадривали болельщики.

Веселье прервалось криком дозорного. Мерим вышел из шатра и стал вглядываться вдаль. Затем он  подозвал несколько опытных соплеменников и указал им на одну из горных вершин. Туман поднимался от её подножья и с каждой минутой становился все гуще и гуще. Создавалось впечатление, что невидимая стена мешает туману расползтись, и собрала его на небольшом пространстве.

Все племя бросило свои занятия и начало спешно вооружаться. Напряжение росло, и воины все чаще оглядывались на Мерима, явно ожидая команд.

Они не заставили себя ждать. Опытные мужчины собрались вокруг своего вождя. Кевин вместе с Мангусом также встали в их ряды. Шаман показал на них и приказал остаться.

Когда отряд ушел в направлении тумана. Кевин бросился с расспросами к Мангусу. Тот молча отвел его к пожилому воину – хранителю памяти Корну. Корн, указав на туман, начал свои объяснения, из которых Кевин понял следующее. В другом мире происходит битва. А это значит, что скоро павшие воины придут через Ворота смерти в Долину. Туман означает, что Ворота открылись. Кевин так и не понял, о каких Воротах смерти шла речь. Для народов, стоящих на ранней ступени развития, были характерны иносказательные обороты. Поэтому речь Корна, понятная для соплеменников, становилась загадкой для чужака. Кевину уже приходилось многое слышать на этот счет от своих друзей этнологов. Он подумал, что, скорее всего, в горах проложены тропы, которые можно одолеть в условиях улучшения погоды. И это позволяет отрядам из внешнего мира проникать в Долину.

Корн разъяснил, что нужно помочь идущим воинам найти свои племена, для этого и ушел отряд с шаманом. Те, кто придя в Долину не найдет соплеменников обречены. Они будут истреблены другими отрядами. Жители долины, которые ранее пришли через свои Ворота смерти, всегда идут на помощь своим соплеменникам. Потому что битва, начатая в другом  мире, будет продолжена здесь. Главное в этой битве – не победа, а помощь пришедшим. Можно даже избежать сражения, но помочь своим нужно обязательно, иначе племя не получит новых людей, а значит будет слабее чем другие.

Прошло несколько часов, второй отряд вышел, чтобы поддержать возвращающихся. Они должны были встретить и прикрыть от нападения шамана и его людей на половине пути от гор.

В стойбище тоже закипела работа. На нескольких кострах жарилась дичь, готовились одеяла и палатки. Пришедшие должны получит пищу и кров, хороший отдых после долгой и опасной экспедиции.

К вечеру стало видно приближение отрядов, но воинов стало даже меньше, чем было утром. Все они приняли участие в битве и Ворот. Свежие раны, кровь, пот и пыль покрывали их тела.

Мерим объяснил: «Ворота открылись для чужих». Разочарование охватило всех.

Кевин попытался расспросить Мангуса о том, что произошло. Но тот был крайне расстроен и не стал отвечать.

На следующий день шаман вновь решил встретиться с Кевиным. Они сидели у костра. Кевин стал расспрашивать шамана о том, что же все-таки произошло. Мерим начал как всегда издалека: «Ты видишь, что наше племя слишком мало. В этой Долине нет женщин. Поэтому каждый воин, пришедший из-за гор на вес золота. Туман показывает, что другой мир открыл свои ворота для перехода к нам. Но мы никогда не знаем, сколько воинов придет к нам, будут ли они нашими соплеменниками. В таком же положении находятся другие племена. Воинов нужно встретить и проводить в стойбище. Они приходят совсем как дети, ничего не понимая, обессиленные. Им нужно время, чтобы стать полноценными людьми. Они так слабы, что целый отряд может убить даже ребенок. Вот почему, когда открывается проход, все племена идут встречать своих и убивать врагов, которые еще слабы».

- А разве нельзя пройти по ту сторону гор? – спросил Кевин.

- Нет. – Ответил Мерим. - Дорога ведет только к нам. Обратной дороги нет. Но ты особый человек. У тебя не было оружия. Значит ты великий воин, убивающий без оружия. А может быть бог или дух предков. Может быть, тебе будут открыты тайны нашей Долины.

Кевин долго слушал шамана и понял, что единственный путь в Долину ведет через Ворота смерти. Но если через Ворота можно войти в Долину, то  можно попытаться и выйти. Значит нужно осмотреть ворота.

- Я хочу пойти в горы, и мне нужны люди.

- Хорошо.

Рано утром Кевина разбудил Мангус. Их ждали семеро воинов, которые были уже собраны в дорогу. Одеяла из шкур, кожаные веревки, запасы пищи говорили о том, что подготовка началась с вечера. Мангус подал Кевину его снаряжение. Шаман благословил небольшой отряд, и он начал свое движение к горам. К концу дня они были у цели. Горы вздымались к небу, а вершины прятались за облака. Мангус объяснил, что в этом ущелье находятся их Ворота, проход из другого мира. Но сейчас он закрыт.

Двигаться в горах ночью было бессмысленно. Отряд остановился на ночлег, не разжигая костров, чтобы не привлекать внимание чужих. Утром следующего дня они вошли в ущелье, которое заканчивалось гладкой стеной, уходящей ввысь. Одни из воинов сказал – «Это Ворота смерти». Кевин пытался найти в гладкой поверхности хоть какие-нибудь признаки прохода. Но стена была гладкой, холодной и неприступной. Воины смеялись при попытках Кевина  пробить в ней брешь боевым топором. Он отскакивал от гладкой поверхности не оставляя на ней никаких следов.

Пришлось вернуться назад, к относительно пологому склону и начать подъем. Это была долгая и трудная дорога. Обрыв с одной стороны, отвесная скала с другой, узкий нехоженый отвес, который привел к той же стене. В конце концов, они оказались на небольшой площадке, скрытой от тех, кто мог бы находиться внизу. Это был тупик. Гладкая стена уходила в облака. Даже опытный альпинист вряд ли смог бы продвинуться дальше. Специальное снаряжение могло бы выручить, но его не было. Люди устали, пришлось расположиться на отдых. Кевин задремал. Но через некоторое время его безжалостно разбудил Мангус:  «Туман! Туман! Открываются Ворота!».

Внизу из возникших щелей в гладкой стене выходили клубы белого тумана. Через некоторое время туман заметили наблюдатели в Долине. Там тоже началось движение, к ущелью устремились отряды разных племен.

Спутники Кевина начали беспокоиться. Было видно, что они хотят спуститься вниз и помочь своим соплеменникам. Но возвращаться пришлось бы полдня. А спускаться на веревках было невозможно, слишком высоко расположились они над ущельем. Кевин и его спутники легли на край отвеса и стали наблюдать за происходящим. Туман по-прежнему струился из расщелин в отвесной стене. Он становился все гуще и гуще, словно трещины расширялись и пропускали все больше и больше тумана. В тоже время отряды из долины уже перешли с быстрой ходьбы на бег. Это были разные племена, они кричали на своих диалектах и языках, отталкивали друг друга. Но никто не вступал в схватку. Ненависть друг к другу уступила место другому – стремлению как можно быстрее достичь  цели.

Клубы тумана перестали струиться, а каменная стены стала похожа на поток вертикально струящейся черной воды. Из стены начали выходить воины. Они сжимали в руках свое оружие и двигались, широко открыв глаза, но словно ничего не видя. Они шли как заведенные куклы, без смысла, но с единой целью – уйти как можно дальше от прохода, который привел их в этот мир. Пока что они были едины, воины разных племен. Пройдет несколько минут, они начнут осознавать себя и других. Тогда одни станут друзьями, а другие – врагами.

Навстречу им спешили  воины Долины. В десятке шагов от прохода они остановились, словно наткнулись на невидимую преграду. Кевин ясно видел, что самые нетерпеливые пытались подойти к Воротам, но их отбрасывало назад неведомой силой.

По различным признакам воины определяли среди пришедших своих и тащили их за руки к своим отрядам. Не все долинные отряды нашли своих соплеменников среди вновь прибывших. А новички уже начали приходить в себя. Дисциплина и воинский опыт приучил их подчиняться командам, а удивляться они будут потом.

Кевин увидел, как цвет вертикальной стены вновь изменился,  она стала возвращаться в прежнее состояние. Проход закрылся.

Отряды, встретив соплеменников, изменили свое поведение. Раздались резкие команды военных вождей, и они заняли оборону. Когда на одном месте собирается столько врагов, даже предпочитающих обороняться, кровопролитие неизбежно. Первыми не выдержали те, кто остался без подкрепления. Они начали битву всех против всех. Кевин и его спутники наблюдали, как схватились в отчаянной схватке сразу несколько отрядов. Сражающийся клубок постепенно  перемещался в сторону Долины. Здесь она распалась на отдельные стычки, которые также угасали, как искры, упавшие на мокрую землю. Отряды стали уходить к своим стойбищам.

Кевин и его спутники также начали спуск. К вечеру они были в лагере.

Глава третья

Беседа с шаманом принесла новые открытия. Оказалось, что в Долину ведут несколько Ворот смерти. Во всяком случае, шаман рассказал, что племя достаточно долго искало выход из долины и наткнулось на чужие Ворота. Здесь происходили схватки с народами, которые сильно отличались от баркитов одеждой, оружием, внешним видом.

Информации в рассказе шамана было мало. Но Кевин сделал вывод, что для каждой расы, а может быть для каждого континента, есть свой проход. Тогда их должно быть не меньше трех или четырех.

Если это так на самом деле, то никакая это не Америка восемнадцатого века. Это совсем другой мир. Мир, который не зафиксирован ни на одной географической карте, ни на одном отрезке времени.  

Никому на Земле не снились такие переходы воинов. Только мифы разных народов говорят о путешествиях туда, откуда не возвращаются. Но если следовать Мериму, то все пути ведут в Долину, но из нее нет выхода. Кевин, уже известный ученый, аналитик, никогда не веривший в мистику, испытал настоящее потрясение. Во всяком случае, нужно было пересмотреть все свое мировоззрение. Это был шок, крушение  собственных взглядов, познанных и доказанных научных данных. Вера оказалась сильнее знания.

Но еще больше его удивляло поведение баркитов. Все они знали, что погибли. Но от разговоров о прошлой жизни и смерти воины старались уходить. Конечно, новые условия жизни накладывали отпечаток на поведение воинов. Но они не смогли преодолеть те стереотипы, которые закладывались в прошлой жизни. Скорее наоборот, необычная ситуация  привела к тому, что с новой силой  стали действовать старые обычаи и отношения. Общая боль и стремление к выживанию привели к возрождению духа единства, странного сочетания равенства воинов и неукоснительного подчинения вождям и шаманам. Они считали, или, во всяком случае, стремились верить в то, что по-прежнему живут на Земле.

Беседа с шаманом длилась долго. Каждый ответ порождал новые вопросы.

Наблюдая схватку у прохода, Кевин обратил внимание на то, что все воины разных отрядов были схожи между собой. Даже язык был достаточно близким для понимания. Все они, несомненно, принадлежали одной культуре, одной цивилизации. Для себя Кевин решил назвать все эти племена – детьми Первых ворот.

Мерим рассказал об истории народов, которые периодически сталкивались у Ворот. Они действительно принадлежали к одной расе, вели одинаковый образ жизни. Более того, сходными были их легенды, в которых рассказывалось об их общем происхождении. Вражда между древними братьями зашла так далеко, что стала частью жизни племен и народов.

Три дня ушло на то, чтобы снова разговорить шамана, который вновь пересказал Кевину историю своего народа и все что знал о близких племенах.

Мерим поведал, что в давние времена все племена жили в мире и единстве. Великий вождь Мантрей, пришедший с Запада, сумел объединить племена в единый народ. Он улаживал конфликты, сильной рукой управлял племенами, которые приняли общее имя - шантасы. Его законы были справедливы, а добыча воинов во время походов  была обильной. Великий бог Хунна жил в белом знамени, гордо развевающемся над ставкой Мантрея. Это знамя должно было напоминать шантасам о единстве крови и происхождения. Но справедливость и благоденствие не могут быть вечными. Злые духи вносили в головы людей зависть и леность, стремление к наживе.  Стареющий Мантрей ослабил поводья власти. Три его сына, после смерти отца, разделили землю между собой. Так, некогда единый народ шантасов, разделились на черных, серых и белых. Но сыновья не смогли сохранить единство. Каждый хотел стать верховным вождем – Великим ульге. Началась война трех сыновей, которая переросла в войну десяти внуков. Каждое новое поколение поддерживало огонь вражды. Люди, казалось навсегда, забыли о былом единстве. Белое знамя исчезло, а великий бог Хунна отвернулся от своего народа, покинул землю и вознесся на небо.

Бесконечная война не смогла вытравить из истории идею великого и единого прошлого. Шантасы верили, что когда-нибудь великий Хунна вернется в новом земном воплощении  и снова наступят прежние времена.

Легенда поразила Кевина. Если шантасы помнили о вражде, то Кевин знал о родстве. И если родство не было забыто,  то тогда возможен новый путь…

Смутная идея, возникшая в голове Кевина, через несколько дней обрела четкие очертания. Мерима идея захватила настолько, что пробудила уважение к Кевину.

Берджес начал с того, что потребовал изготовить огромное белое знамя из шкур животных с девятью бунчуками.

Создание знамени сопровождалось камланием, жертвами, обильным пиром. Знамя должно было стать новым воплощением единства племен Первых ворот. Кевин сделал ставку на то, что, несмотря на все различия и длительную вражду, все они сохранили смутные воспоминания о древнем единстве. Но проблема была в том, что вражда зашла слишком далеко.

На рассвете небольшой отряд во главе с Кевиным с развернутым знаменем двинулся в направлении ближайшего стойбища племени нарилов.

Разведчики нарилов появились достаточно быстро. Вскоре Кевина и сопровождающих его баркитов окружил отряд. Нарилы с удивлением смотрели на белое знамя. Врагов нужно уничтожать. Эта заповедь была первой и главной. Но враги пришли с зачехленным оружием и древним знаменем единства. Кевин поднял обе руки в знак мирных намерений. Нарилы знали, что баркиты бьются до конца, впрочем, как и другие племена Долины. Но поведение извечных врагов было необычным. После короткого совещания, они окружили баркитов и повели к стойбищу.

Шаман нарилов обратился к Кевину:

- Кто ты?

- Я, тот, кто пришел без оружия. Я тот, кто пришел в этот мир не через Ворота смерти.

- Значит ты бог?

- Не знаю.

Через некоторое время все сидели на шкурах и вкушали наскоро приготовленную пищу. Кевин сделал ставку на один из главных законов детей Первых Ворот – закон гостеприимства. Любой человек, пришедший с мирными намерениями, должен быть гостем племени. И это удалось. Тем не менее, пиршество проходило напряженно. Обе стороны вели ритуальный разговор об охоте, достоинствах Долины, подвигах своих предков.

Курал, так звали шамана нарилов, думал о том, что в уже целый сезон ворота раскрывались неудачно для его племени. В последний раз пришел только один воин, а чтобы его спасти, нарилы потеряли троих. Будущее племени было похоже на тот же туман, что окутывал Ворота. Но этот туман означал не приход новых людей, а окончательную гибель всех тех, кто был еще жив.

Шаман и Кевин обменивались незначительными фразами. Спешить было нельзя. Обычай требовал соблюсти все формальности гостеприимства. Как закончится эта беседа, не знал никто.

Напряжение нарастало.

Но в это время по стойбищу прозвучал оружейный залп. Нарилы взялись за оружие и ринулись в сторону врага. К ним присоединились баркиты. Второй залп обрушился на оба отряда. Кевин успел рассмотреть врага – это были солдаты в форме шведской армии восемнадцатого века. Резкие команды подтвердили происхождение новых врагов. Для Кевина это было неожиданно, но баркиты и нарилы вступили в яростную схватку. Град дротиков, стрел и камней, запущенных из пращей обрушился на врагов. И тут Кевин убедился в том, что скорострельность лучников была намного выше, чем у солдат шведской армии. Совместный удар воинов  двух племен оказался эффективнее, нежели тактика командиров шведского отряда. Привычка к европейскому построению, отсутствие должной маневренности превратила шведский отряд в мишень для воинов двух племен.

Неожиданным для нападавших стал фланговый удар.

Оказалось, что Мерим не смог усидеть на месте и скрытно провел второй отряд к стойбищу нарилов. Увидев начало схватки, он решил поддержать нарилов. Баркиты ударили по шведам и окончательно расстроили их ряды.

Как только шведский строй распался, баркиты и нарилы ловко увертываясь от ружейных штыков, стали резать солдат. Потери племен были большими, но враги были истреблены полностью.

Кевин тоже не отставал от воинов. Подняв белое знамя, он бросился в сражение. Несколько баркитов прикрывали его, постепенно под белым знаменем  оказались и нарилы. Древком Кевин смог сбить с ног командира шведского отряда. Того немедленно связали и потащили в сторону стойбища.

Внезапное появление баркитов решило исход схватки. Это понимали все. Шаман нарилов приветствовал Мерима как равного.

- Что привело великого Мерима к нашему очагу?

- То знамя, которое поднял пришелец,  великий Курал!

- Я помню рассказы наших предков об этом знамени. Но это человек другого племени.

- Да. Но ведь и тот, кто первым поднял его, был из другого, неведомого нашим предкам племени.

- Это так.

- Для нас настало время выбора. Ворота не так щедры, как это было раньше. Долина полна новыми племенами. Пройдет немного времени, и мы уйдем из Долины в иной мир.

- Мерим, наши костры гаснут, а каждый воин на счету. Но кто будет нашим вождем?

- Вождем станет пришелец. Мы можем сказать, что вернулся  перевоплощенный прародитель Мантрей, а мы будем его верными шаманами. Если мы сможем объединиться с урбаками, то и в этом мире возродится  былое величие наших племен.

Новое пиршество двух племен длилось почти целый день. Кевин поражался огромному количеству мяса, которое поглощали воины. Веселье было прервано приходом новой группы людей, которых сопровождали дозорные. Это были урбаки. Их вождь – Кардос, не стал долго церемониться. Он поклонился белому знамени и просто сел рядом с Меримом, Куралом и Кевиным. Его немногочисленные воины также уселись на шкуры и приступили к трапезе. Сговорчивость объяснялась достаточно просто. Слух о союзе двух некогда родственных племен, нападения врагов и гибель половины урбаков, приход нового воплощения великого Мантрея, – три причины, которые привели Кардоса к стойбищу нарилов.

Союз трех племен состоялся. Возродился народ шантасов, так называли они себя по имени древнего прародителя.

Кевин, которого избрали новым вождем союза, пока что не понял, какую ношу взвалил он на свои плечи. Он ощущал себя главным действующим лицом в спектакле о жизни древних народов. С упоением он делал комплименты вождям, преподносил подарки и принимал поздравления.

Праздник длился по древнему обычаю несколько дней. И все это время Кевин совещался с вождями и обдумывал дальнейшие действия. Пока что мир установился между тремя племенами, но этого было явно недостаточно. Обилие племен и систематические войны в Долине вовсе не гарантировали длительное существование союза шантасов. Во-первых, союз мог просто распасться из-за внутренних неурядиц, тщеславия и честолюбия лидеров, а, скорее всего из-за отсутствия объединяющей цели. Во-вторых, союз племен мог быть уничтожен другим, более сильным и технически оснащенным народом.  

Кроме клятвы единства шантасам нужна была цементирующая цель. Единство рождается в годы лишений, когда судьба заставляет людей сплотиться или погибнуть. Когда возникает единство, то оно нуждается в цементирующей идее. Пока что у шантасов такой идеи не было.

С помощью вождей была составлена примерная карта Долины. Конечно, в ней было больше белых пятен, но общие контуры были определены. Названий других племен никто не знал. Все они говорили на незнакомых языках, а среди шантасов практически не было долгожителей, которые владели бы речью соседних народов. Удалось установить и примерное расположение других Ворот.

Время шло. Воины уже устали от бесконечного пира и вынужденного безделья. Все чаще они забывали о своем единстве, затевали ссоры, переходящие в драки. Союз племен стоял на грани развала. Вожди не говорили  ничего, но Кевин понял старую формулу – для укрепления единства мира недостаточно -  нужна великая цель. Он сразу отбросил идею мирного сосуществования союза племен с другими народами Долины – шантасы, да и их соседи, были к этому не готовы. Нужна была длительная эволюция, которая сдерживалась многим неясными для Кевина обстоятельствами – непонятной природой Долины, отсутствием нормальных поселений, где были бы женщины и дети, стойким отторжением воинами идеи мирной жизни. Оставался один путь – полное покорение Долины. Только война открывала путь к заветной цели - установлению всеобщего мира. Кевину стало даже смешно от этой мысли. Теперь-то он мог бы рассказать, о чем думали Чингиз-хан или Александр Великий, когда начинали свои походы.

Утреннее солнце осветило своими лучами ряды воинов, которые делились на три крыла. Баркиты, которые первыми стали подданными Кевина, стояли в центре. Нарилы расположились на правом фланге. Немногочисленные урбаки заняли левое крыло.

Кевин и вожди  вышли из палатки. Молитва не заняла много времени. Поклонение богу неба, главному богу шантасов, не было ортодоксальной религией, обремененной многими обрядами. Кевин вновь призвал племена к единству и объявил о подготовке к походу. Воины просто взвыли от цели – покорение всех племен долины.

В этот момент Кевин понял второй закон – чем невероятнее цель, то больше она завораживает людей.

Немедленно были принесены жертвы богу войны, а затем воины подняли Кевина на огромном щите и пронесли перед строем племен. При этом они кричали «Ульге! Ульге! Ульге!». Это был древний титул вождя всех племен. Вот я и стал императором, подумал Кевин.

Глава четвертая

Армия выступила в поход. Впереди шли разведчики-урбаки. Нарилы и баркиты двигались параллельными колоннами. Почти полдня не было видно ни одного человека, а затем, на близлежащем холме показались наблюдатели. Разведчики показали, что вражеский отряд, а в долине все чужие были врагами, находится за холмом. Они вооружены мечами и их всего несколько десятков.  Кевин решил разделить свою армию и окружить вражеский отряд. Уже через два часа шантасы окружили окрестности холма и стали сжимать плотное кольцо. Вражеский отряд занял круговую оборону. Они прикрылись щитами, образовав глухую стену, из которой торчали копья.

Кевин только теперь смог разглядеть тех, с кем должен был сразиться. Картина напомнила ему голливудские постановки древнеримской жизни. Команды на латыни, которые доносились от вражеского отряда, не оставили никаких сомнений – перед ним были римские воины!

Кевин опешил, этого просто не могло быть, но это было. Все это он видел собственными глазами. Более того, часть римлян развернули баллисту и стали целиться в его сторону. В памяти понеслись отрывочные воспоминания о неожиданном противнике – дисциплинированны, опытны, профессиональные служаки, гроза мира и создатели огромной империи. Пока смертельные снаряды неслись в сторону шантасов, последние умело развернулись для предстоящего боя.

Из строя выдвинулись семь орудий, напоминающих телеги. Впереди к ним были прикреплены огромные пики, расходящиеся веером. Одновременно, по приказу Кевина, начался обстрел врага подожженными стрелами. Они должны были воспламенить высохшую траву, на которой расположились римляне.  Плотный строй римской фаланги расстроился и тогда в ход пошли  тараны, которые обрушились на  врага и окончательно разорвали строй. Шантасы продолжали осыпать врагов стрелами, а затем перешли в рукопашную схватку. Битва распалась на стычки и, несмотря на отчаянное сопротивление, численное превосходство шантасов привело к быстрой победе. Десяток римлян были взяты в плен, а остальные просто перебиты.

Убитых соплеменников и римлян сложили на земле. Шаманы прокричали слова благословения. И  Кевин вновь увидел, как трупы быстро поглощаются землей, а оружие превращается пыль. Через четверть часа не осталось никаких следов от погибших, только выгоревшая трава говорила о прошедшем сражении.

Тут же, на месте битвы, отряды устроились на отдых. Пленные со связанными руками, сидели небольшой группой под охраной шантасов.

Кардос,  Мерим и Курал образовали полукруг рядом с Кевиным. Отдых подходил к концу, надо было решить судьбу пленников. Шаманы настаивали на том, чтобы принести их в жертву богу войны. Это должно было принести удачу в предстоящих боях.

Кевин не мог себе представить, как он отдает приказ о предании смерти недавних врагов. Но было понятно, что они не ждут пощады и знают суровые правила войны. Обычаи часто сильнее законов. Кевин понимал это. За столь короткий срок он уже внес много изменений в жизнь племен, поэтому он не стал идти против воли разгоряченных победой воинов.

Римлян разделили на две группы и подгоняемые копьями шантасов, они начали свою последнюю битву друг против друга. Через некоторое время все закончилось. На импровизированной арене остался только один воин, сумевший выжить. Шантасы знали, что ему не повезло, он погибнет не в битве, а от руки палача. А это значит, что он не попадет к кострам предков. Это был настоящий солдат, он бился храбро и был достоин лучшей участи.

Кевин почувствовал перемену настроения своих воинов и вмешался в ход событий. Он подозвал римлянина и, собрав в памяти остатки латыни, начал спрашивать о происхождении. Но воин был из варваров, а его латынь мало отличалась от той, что пытался использовать Кевин. Дело облегчилось, когда выяснилось, что воина зовут Британик. Современный английский и язык древних британцев далеки друг от друга, но они смогли договориться. Британик встал на одно колено и принес присягу Кевину. Под одобрительные крики степняков, Великий Ульге Кевин, взял из рук Британика меч и, вспомнив истории рыцарского Круглого стола, возложил его на плечо пленника. Британик поднялся и получил меч из рук нового повелителя.

У императора появился первый телохранитель. Такой выход из положения вполне удовлетворил шантасов. Им польстило, что Кевин знает другие языки, это уже само по себе было чудесным явлением. А враг был слишком хорош, чтобы закрыть ему путь к предкам. Так в  Долине появился обычай, позволявший врагу становиться своим.

Глава пятая

Краткий отдых, перевязаны раны, вновь оружие готово к бою. А люди всегда готовы, ибо их судьба в Долине – быть убитым или убить самому. Еще с вечера разведка ушла на расстояние нескольких часов пути. Утром примчался одни из соглядатаев. За несколькими холмами началась битва между какими-то кланами.

Кевин оставил вождей для сбора всего войска, а сам с небольшим отрядом вышел в путь. Вскоре разведчик предложил оставить отряд в ложбине, а Кевину и нескольким телохранителям подняться на вершину холлам, заросшую мелким кустарником.

Отсюда они увидели совершенно фантастическую картину. Полтора десятка американских солдат отстреливались от нападающих арабских воинов. Нападающих было почти две сотни. Используя складки местности, ни подползали к американцам, а затем густой толпой бросались вперед.  Погибая под пулями, они все-таки успевали стрелять из луков, бросать дротики, а то и ворваться во вражеский строй и унести с собой в иной мир солдата. Больший урон наносили арабские пули, выпущенные из старинных мушкетов. Численность обеих сторон быстро сокращалась. И здесь даже небольшой отряд Кевина становился грозной силой. Воины нетерпеливо ожидали решения вождя. Им было все равно кого истреблять – американцев или арабов. Предпочтительнее было бы покончить и с теми, и с другими.

Патриотизм  и происхождение Кевина сыграли свою роль. Он отдал команду. Шантасы  умело начали уничтожение арабов, для которых удар с тыла означал катастрофу. Кевин, для того чтобы его воины не пострадали, бросился к американцам с предупреждающим криком.

Взятые в кольцо арабы были уничтожены. Американцы с удивлением взирали на Кевина, который уже давно наряженный в одежду шантасов, вновь обратился к ним на родном языке.

Из беседы выяснилось, что отряд находится в долине первый день. Они все еще думали, что сражаются в Корее, а нападение арабов стало для них настоящим шоком. Кевину пришлось долго объяснять ситуацию. Но чем больше он говорил, тем меньше его понимали. Положение усугублялось тем, что  шантасы довольно недружелюбно посматривали на солдат двадцатого века и взяли их в кольцо.

Шестеро американцев с завидным упрямством твердили о возращении на базу. Они не отличались широким кругозором, а тем более воображением, которые помогли бы понять смысл того, что им пытался внушить Кевин. Ему ничего не оставалось делать, как назвать себя лейтенантом разведки и на правах старшего по званию прекратить бессмысленный спор. Солдаты нехотя подчинились, но более серьезной причиной для этого стали еще более угрожающие позы шантасов.

Отряд вернулся к основному войску. Разведчики вновь ушли в ночь, дозорный расположились по периметру лагеря. Американцев устроили у отдельного костра и предоставили пищу. Но вокруг них все-таки расположились и вооруженные шантасы. Новые пленники начали понимать необычность ситуации. Еще большее удивление вызвало появление Британика. В другое время, в другом месте начались бы шутки, вспомнили бы Голливуд. Но здесь, в наступившей темноте, у костров, окруженных кочевым войском, появление римлянина вызвало  полную растерянность.

Кевин, который наблюдал за происходящим, понял, что нужно еще раз внести ясность.

- Вы должны присягнуть мне на верность.

- А если нет! – сомнения все-таки не покидали американцев.

- Если нет, то вы умрете прямо сейчас – ответил Кевин.- Вы в другом мире. Это не Корея, это не наша планета. Здесь нет места спорам. Мой приказ выполняется без раздумий. Такова жизнь в этой долине.

Зловещие улыбки шантасов, которые словно понимали суть беседы, а также оружие, направленное на американцев, внесли в разговор  дополнительную порцию понимания.

Обряд вхождения в племя был уже опробован. Солдаты встали на колени перед Великим Ульге и подняли в знак повиновения свое оружие. Кевин принял каждую  винтовку, прикоснулся стволом к каждому плечу и вернул оружие владельцу.

- Теперь вы моя гвардия. В моих руках ваша жизнь и ваша смерть. Помните, если погибну я, то умрете все вы.

После обряда поведение шантасов изменилось. Исчезла враждебность, начался обмен сувенирами. Американцам отвели палатку и они, утомленные пережитым, уснули.

Утром новички предстали перед Кевиным. Главным для него было понять, откуда они пришли. Люди двадцатого века быстро набросали схему и указали место, откуда началась их жизнь в Долине.

Как оказалось, у Ворот смерти им пришлось выдержать бой с двумя отрядами. Их не встречали соотечественники, поэтому американцы понесли потери и были вынуждены отступить. В этот бой они вступили, едва придя в себя. Поэтому они не смогли толком оценить противника, а тем более понесенные потери. Но схватка велась при помощи огнестрельного оружия.

Совет, в котором участвовали вожди трех племен шантасов, принял решение поддержать Великого Ульге и начать поход в сторону ворот Запада, как их назвал Кевин.

Войско снова вышло в путь. Впереди уже шли разведчики, которые не только высматривали противника, но и готовили места будущих стоянок, охотились на дичь, искали воду.

Воинство перемещалось по долине и представляло собой довольно грозное зрелище. Внезапно возникший союз однородных племен сам по себе изменил ситуацию в Долине. Но включение в этот союз представителей других народов привел к необычному для всех результату.

Это проявилось уже в первые часы передвижения. Разведчики вернулись и предложили круто изменить маршрут. А пути появился враг, которого шантасы предпочитали обходить стороной.

Кевин воспользовался американским армейским биноклем и увидел существо, которое совмещало в себе черты человека и машины. Скорее всего, это был солдат недалекого для Кевина будущего. Нечто подобное он встречал в военных журналах, которые описывали перспективные разработки индивидуального вооружения. Огневая мощь этого солдата могла быть катастрофической для шантасов. Индивидуальная защита, массивное оружие, сочетающее разные  возможности, да и еще неизвестно что могло быть у этого грозного противника.

Состоялся короткий военный совет. Шантасы уже встречались с подобными существами, и, к удивлению Кевина, невысоко ценили их воинское искусство. Солдаты будущего имели огромную огневую мощь, но были всегда одиноки. В этом была их слабость. Тем более  что преследователи, стремясь  быть на значительном расстоянии, держали их в постоянном напряжении. Через несколько дней, когда заканчивались стимулирующие средства, они просто валились с ног от усталости. И тогда наступала развязка. Солдат вынужден был прятаться в укромном месте для отдыха и убаюканный ложным спокойствием засыпал и уже никогда не просыпался.

Кевин, учитывая вероятные возможности противника, выдвинул несколько групп шантасов в сторону врага. Американцы рассыпались веером и должны были открыть огонь по его команде. Кевин сделал несколько надписей на  разных языках, и эти куски кожи были разбросаны на пути движения солдата будущего.

Воин остановился у надписи на  французском языке. Он приподнял шлем, который  полностью закрывал лицо и стал озираться в поисках автора послания. Кевин поднялся из своего укрытия и выкрикнул приветствие на французском.  Вид Кевина был необычен, и солдат сразу же взял его на мушку. Кевин, подняв руки и продолжая выкрикивать различные фразы, стал осторожно приближаться к нему.

Солдат был на грани безумия. Морис, так звали француза, даже не понимал, где находится. Как оказалось, его спешно сбросили в горячую точку. Приказ был один, уничтожать все что движется. Судя по всему, Морис даже не понял, что был убит, а при переходе в Долину ему повезло, через Ворота смерти шел только он. Поэтому переход был воспринят им как короткая потеря сознания или дезориентация под лучами палящего солнца. Морис двигался уже третьи сутки и выполнял свою миссию. Несмотря на принимаемые стимуляторы, он  устал, был голоден и считал, что отбился от основного отряда. По счастью, на него нападали неразвитые племена, а он воспринимал это как должное. Мощное вооружение и совершенная оптика позволяла ему уничтожать врага без особого напряжения.

Долгая беседа принесла результат.  Под началом Мангуса появился еще один боец, который тут же был приведен к присяге, а взамен получил долгожданный отдых и пищу.

Оборудование, которым был оснащен Морис, позволило нанести на импровизированную карту его маршрут и уточнить местоположение Ворот Запада.

Войско начало движение к цели.

Ворота Запада  также размещались в скале, вертикально уходящей в небо. Они были закрыты. Кевин приказал установить напротив них укрепления, позволяющие обороняться против пришельцев. В непосредственной близости от прохода были размещены  многочисленные ловушки. Еще не пришедшие в себя после перехода воины становились легкой добычей шантасов. Оставив небольшой отряд, Кевин двинул свою армию к реке.

Глава шестая

Самой неизведанной частью Долины был юг и восток. C северо-востока на юго-запад ее пересекала широкая река, которая делила мир на две части. И эта естественная преграда постоянно патрулировалась различными племенами, живущими по обе стороны реки. Даже если кому-то удавалось обойтись без сражения или победить конкурентов и выйти к реке, то вставали две задачи. Во-первых, нужно было перебраться через широкую водную преграду. А это было само по себе трудно, так как  на значительном расстоянии от реки простиралась открытая степь. Чтобы соорудить плот, нужно было срубить деревья и протащить их несколько километров. Во-вторых, даже если бы это удалось, то чужой берег обычно встречал огнем. Беспомощные пловцы становились добычей врагов. Поэтому оба берега жили практически автономно. Лишь хорошие пловцы в удачные дни добирались до соседнего берега, а самые везучие, которых было всего несколько человек, смогли вернуться домой. Их рассказы о тех, кто жил на другом берегу были фантастическими и составили целую серию преданий. Жители Востока  и Юга слагали мифы о таинственных жителях Севера и Запада, живших на противоположном берегу реки. Те, в свою очередь, считали, что за рекой начинается страна Смерти, населенная ужасными существами.

Парадокс истории заключался в том, что и здесь существовали Ворота для народов этих двух стран света. Но еще более важным было то, что в обычном, земном мире почти несколько тысяч лет существовали две цивилизации, два огромных государства, которые вращали вокруг своей истории соседние народы. Обе империи имели давние связи и опыт взаимодействия. Поэтому к воротам отправлялись небольшие отряды, которые просто встречали приходящих воинов. А поскольку войны велись в основном против варваров, обитавших на окраинах, ворота открывались редко. Тем не менее, наследники Востока и Юга уже составили две значительные армии. Варвары в своем большинстве уничтожались  сразу у Ворот. Еще больший урон им  приносили внутренние междоусобицы.

Во главе Востока стоял великий полководец Юань. Юг возглавлял Гаутама. Каждый из них считал, что его армия – самая могучая. По старому обычаю они обменивались послами. Но суть переговоров была иной, чем в прежнем мире. Учитывая воинственность своих подданных, послы прибывали договориться о том, где будет проходить очередная битва воинов обеих сторон. Заранее определялось количество бойцов, место и условия схватки. Затем, под руководством самых воинственных командиров желающие вступить в сражение двигались к назначенному месту.

В этих сражениях оба императора, как это ни парадоксально,  получали свою выгоду. Правители избавлялись от конкурентов, нарушители спокойствия гибли в битве, а народы по-прежнему пребывали в покое и мире. Гаутама и Юань хорошо понимали значение такого рода отношений и старались не нарушать сложившийся баланс сил. Они договорились о взаимном патрулировании участков реки и обмене сведениями о событиях на противоположном берегу. Сказки распространялись для народа, а правители  имели точную информацию о том, что происходило на Западе и Севере. Только отсюда могла прийти буря, которая смела бы два царства.

Немногочисленные варвары, населявшие окраины двух царств, были не так просты, как казалось. Они уже знали о событиях, происходивших за рекой. Многолетнее прозябание под тисками двух царств, отсутствие жизненного пространства, редкие удачи при переходе в этот мир через ворота означали медленную смерть. Они надеялись сокрушить своих могучих противников, а приход нового Великого вождя с другой стороны реки порождал надежду на лучшее будущее.

Вожди варваров, преодолевая взаимную неприязнь и обиды, смогли собраться в окраинном лесу. Это были люди простых нравов, для которых важнее была достойная смерть, чем спокойная жизнь. Но два царства не давали такой возможности. Они просто и непритязательно казнили попавших в плен варваров, зная, что такая смерть лишает их  места у костров предков. Смерть в бою была также невозможна. Войны как таковой  уже давно не было. Армии Гаутамы или Юаня просто окружали восставшие племена и вырезали их.

Сборище вождей варваров длилось почти сутки. Перебранки вспыхивали едва ли не каждую минуту. Вожди хватались за оружие так же быстро, как за чаши с вином.

Решение пришло на следующий день. Оно было простым, как и эти люди.

Часть земли варваров, представляющая собой глинистую равнину, примыкала к реке. Гаутама и Юань не посылали своих воинов в эти места. Они считались безводными, а потому – непреодолимыми. Редкие заставы стояли уже на границе варваров и двух царств. Но то, что для них было безжизненной пустыней, было раем для варваров. Они здесь охотились, а тайные колодцы обеспечивали их сносной водой.

Варвары отправили на другой берег одного из вождей – Халека с тем, чтобы обговорить условия нового подданства. А остальные  приступили к исполнению своего плана.

От реки до ближайшего леска было полтора десятка километров. Варвары, препираясь на каждом шагу, начали заготовку бревен. Наскоро сбитые телеги нагружались несколькими бревнами и волочились десятком людей к будущему мосту. Двигаться приходилось по ночам, чтобы случайные патрули двух царств не могли заметить происходящее.  Следы заметались специальным отрядом, который одновременно занимался охотой для пропитания работников. Часть варваров, как это было и раньше, постоянно фланировала у границ царств, чтобы подданные Гаутамы и Юаня ничего не заподозрили.

Мост проектировал пленный строитель из царства Юань. Для предотвращения случайностей, мост был подтоплен на глубину в один шаг. Издали его совершенно нельзя было заметить. Для заречных племен это был уже не просто мост, а путь в будущее.

Глава седьмая

Половина долины была покорена. Кевин, уже вошедший в роль Великого Ульге, решил провести общий смотр своим войскам. Армия была разделена в соответствие с древними традициями. Племена поделены на сотни и десятки. Каждый воин сам заботился о своем воружении и припасах. В его колчанах должны были быть несколько десятков стрел, мечи и кинжалы наточены. Кроме того, каждый воин имел запас пищи, снаряжение для ночевок, приготовления пищи, починки оружия и многое другое. Командиры тщательно следили за тем, чтобы каждый солдат был готов к походу. Наказание за неготовность к походу было простым – смерть.

У северных и западных Ворот в Долину прекратились битвы, а небольшие отряды поджидали вновь прибывающих. В свою очередь новички немедленно приносили присягу и включались в армию. Немногие протестовавшие кончали свою жизнь в ритуальных схватках, а то и просто под ударами мечей.

Армия выстроилась перед своим вождем. Баркиты, нарилы, урбаки приветствовали и своих вождей,стоящих рядом с Великим Ульге. Самого верховного вождя окружала охрана – француз, американцы, римский воин и десяток шантасов. Мангус, ставший командиром телохранителей-гвардейцев, стоял позади и внимательно оглядывал приближающихся к Кевину вождей.

На совете Кевин предложил организовать великую облавную охоту. Кольцо воинов должно было охватить долину от реки и двигаться к горам, где их ожидал один из отрядов. Гвардейцы исполняли роль связных. Главной целью облавы была все-таки не охота, а поверка слаженности армии, ее способность точно исполнять приказания великого вождя. Да и воины, уставшие от мира, получали возможность отличиться.

За два дня армия совершила переход к реке. Отряды, развернувшись в лаву, двинулись по долине. У реки остался небольшой отряд шантасов и Кевин с телохранителями.

К вечеру американцы были выставлены в охранение. Шантасы жарили на костре тушу оленя. Тихий вечер располагал воинов к набиванию желудков. Кевин решил ознакомиться с оборудованием, которое по-прежнему украшало Мориса. Прибор ночного видения, многозарядный автомат с гранатометом, защитный костюм, миниатюрая станция связи, аптечка, встроенный в защитный шлем дальномер и бинокль, небольшие мины и многое другое, частично уже бесполезное в Долине оборудование потребовало много времени для изучения. Уже поздно вечером Кевин надел шлем и настроил приборы прослушивания. Результаты его поразили. И не тем, что он явственно слышал шумы на расстоянии нескольких километров, а тем разговором который вели американцы.

Это была измена. Они договаривались об уничтожении Кевина и его гвардии. Их предводитель, сержант Дуглас, с решительностью настоящего техасца, доказывал солдатам, что уничтожив вождей и охрану, они легко покорят шантасов. Десять пооруженных американцев наденут узду на варваров и подчинять их себе. Точно также как их предки склонили к повиновению индейцев. Если горстка испанцев смогла покорить огромные империи Нового света, то почему десяток храбрых и хорошо вооруженных американцев не смогут покорить какую-то Долину?

Морис, как и большинство французов, с недоверием относился к заокеанским коллегам. Он тоже слышал разговор и понял о чем идет речь. Реакция была совершенно естественной – «дерьмо...». Кевин подозвал Мангуса и отдал короткие распоряжения. Через полчаса костер потух и лагерь погрузился в сон. Шантасы, под одному, стали выбираться из под своих одеял и переползать к естественным укрытиям – густой траве, ямам и камням. Морис в полном защитном облачении прикрытом одеялами из шкур лежал на месте Кевина.

Американцы подкрались к лагерю рано утром, в то время, которое во всех армиях мира называют собачьей вахтой. Шантасы тоже не любили это время суток и называли его черным рассветом. За два часа до восхода солнца нельзя было начинать добрые дела. Но сегодня их никто не собирался делать. Американцы настороженно подкррадывались к лагерю, а шантасы затаились в  темноте.

Дуглас нацелил свой М-1 на укрытого одеялами «Кевина». Защитный костюм Мориса выдержал очередь, а сержант тут же был сбит с ног шантасами. Американцы, которые считали, что уже покончили  с шантасами, якобы спавшими под одеялами, не могли устоять против неожиданного нападения. Оказавшиеся в окружении солдаты в считанные секунды были уничтожены.

В живых осталось лишь трое мятежников по главе с Дугласом. Восход солнца осветил лагерь, который готовился к торжественной церемонии принесения жертвы священному знамени бога войны.

Мятежники, привязаные к столбам, могли наблюдать всю церемонию И это ожидание тоже было пыткой. Первая жертва была уложена на жертвенный камень. Крики ужаса и попытки вырваться были бессмысленны. Воины крепко держали жертву. Шаман прочитал заклинание и острым ножом вскрыл грудную клетку американца. Его правая рука вырвала сердце и взметнулась вверх. Шаман выкрикнул имя и самый молодой воин-мангус торжествено подошел к жертвеному камню. Последующее заставило и Кевина отвести взгляд. Воин, получив окровавленое сердцев, впился в него своими зубами. Его лицо, искаженное радостной улыбкой и кровью, было страшно. По поверьям, вместе с сердцем и кровью молодой воин получал храбрость и опыт поверженого врага.

Все повторилась еще два раза. Молодые воины причащались к сердцам врагом.

Но когда от столба стали отвязывать Дугласа, обнаружилось, что он уже умер. Ужас, который внушила церемония, разорвал его сердце.

Мангусы с поклятиями бросили тело сержанта в реку. А это означало, что трус не достоин погребения в земле и будет проклят в следующей жизни.

Жертвенный камень был просто пропитан кровью американцев. Шантасы походили к нему и исполняли последнюю церемонию. Каждый из них опускал пальцы в кровь и прикладывал их к своему лбу. Это был зримый знак победы над врагом.

Халек перешел реку. Для него это было путешествие в другой мир, из которого не возвращаются. Утренняя стычка в лагере шантасов проходила на его глазах. Спрятавшиеся в складках оврага варвары могли наблюдать страшную церемонию рассправы с мятежниками от начала до конца. Как опытный воин, Халек оценил изобретательность шантасов, а тем более присутствие в лагере представителей разных племен. Как и многие другие, варвары, теснимые двумя империями, высоко ценили способность вождей к объединению представителей различных племен и народов. В этом был залог выживания, основа для противостояния сильным соседям. Но не подчинение другому клану было целью варваров. Единство на время по имя шаткой победы и разграбления противника порождало союзы. Варвары не могли быть надежными союзниками в длительной войне, которая приводила не только к победам, но и сопровождалась поражениям. Империи имели огромный опыт подкупа, убийств, внесения раздоров в среду племен, что позволяло сдерживать критическую массу. Война с варварами издавно велась руками самих варваров.

Халек, не представлявший до конца возможностей Кевина, видел перед собой лишь очередную стычку таких же племен. Поэтому он был перед выбором – уничтожить небольшой сбродный отряд или попытаться проследить его маршрут и достигнуть стойбища великого вождя-объединителя о котором он слышал, но которого никогда не видел.

Халек склонился к разведке. Бойцы были совершено незнакомы, к тому же они имели такое оружие, котороо никогда не было у варваров. Следовательно нападение могло привести к конфликту с сильным племенем.

Кевин во главе отряда выступил к горам у которых должно было сомкнуться кольцо облавной охоты. Тысячи животных бежали от преследователей и предгорья превратились в огромный загон. Олени, лисы, волки и многие другие животные бежали рядом вопреки велению природы. Страшный враг заставил их позабыть вражду, а до гибели всех этих животных оставалось совсем немного.

Кольцо охватило небольшую ложбину в которую были согнаны несчастные животные. Верховный Ульге прибыл вовремя, еще немного и хищники бросились бы на людей в отчаянной попытки прорваться из окружения. Но пока-что гонимые животные не пытались сопротивляться. Кевин подал знак и началось великое уничтожение. Ни одно животное не должно было прорваться сквозь окружение. Закон был суров – такая оплошность считалась преступлением и грозила смертью виновным.

Шатасы считали своих врагов животными, а загоняемые животные были врагами. Соответствено упустить зверя во время облавы было равнозначно бегству врага. А бежавший враг был опасен вдвойне, ибо он понимал, что значит смерть и сколько стоит жизнь.

Охота была удачной. И не только потому-что кольцо кружения оказалось стальным, но и потому-что разведка обнаружила отряд Халека.

Командир десятка разведчиков выслал гонца, который собщил о попытке скрытного преследования отряда Кевина неизвестным племенем. Немедленно началось перемещение воинов, которые взяли в еще более плотное кольцо заречных варваров.

Племена, находящиеся на одной стадии развития, имеют множество сходных обычаев. Индейцы  Северной Америки, говорящие на разных языках, прекрасно  понимали друг друга при помощи жестов. Кочевники Евразии благодаря обычаю гостеприимства, могли спокойно проходить огромные расстояния и расчитывать на защиту приютившего их хозяина. Если человек называл себя гостем то получал кров, еду, защиту и подарки. Великий степной закон установленный Чингиз-ханом позволял  любому кочевнику присоединиться к трапезе незнакомцев.

Халек, обнаружив  кольцо окружения, решил воспользоваться общим для кочевников законом гостеприимства. Его отряд вышел из укрытия, зачехлил ружие и двинулся в сторону шантасов. Халек шел впереди, высоко подняв свой меч. Иной обычай сильнее закона. Шантасы, убедившись в мирных намерениях заречных варваров, также вышли и навстречу.

Племя, испытавшее страшный удар судьбы и стоящее на грани изчезновения, всегда может расчитывать на поддержку. Но для этого нужно принать старшинство тех, кто окажет эту помощь. Для этого существовала целая система сходных ритуалов, в том числе  усыновление или сватовство. Подчиненное племя должно было признать себя младшим. Но это вовсе не означало мучительного рабства. Это были отношения старшего и младшего брата, которые означают не только подчинение старшему, но и заботу с его стороны.

Халек приветствовал жестами шантасов и обратился к командиру отряда

- Приветствую тебя, достойный вождь! Я – предводитель воинов, живущих за Рекой. Я хочу поздравить с победой Великого Ульге. Укажи путь к нему.

Окруженные шантасами варвары двинулись к месту общего сбора.

Кевин в сопровождении вождей и шаманов союзных племен, обходил войска. Командиры докладывали о поведении подчиненных, о результатах облавной охоты, состоянии оружия и снаряжения. Недостатки устранялись тут - же, виновные наказывались немедленно.

Смотр закончился, и настало время общего пира. Отличившиеся получали из рук своих командиров награды – почетную часть разделанной и приготовленной туши животного. В их честь слагались незамысловатые песни, звучали восхваления.

В это время в лагерь прибыли заречные варвары, сопровождаемые почетным караулом, а скорее стражей шантасов. Сложив оружие, Халек и его люди, склонились перед вождями союза племен. Поведение пришельцев было правильным – признание главенства шантасов, которых Халек назвал старшими братьями. Кевин удостоился приветствия от своих новых «покорных сыновей», что означало благосклонное принятие присяги на верность.

Церемония сняла некоторое напряжение, но почетная стража сохраняла бдительность.

Гости были усажены на застеленные шкуры, а перед ними в большие деревянные посудины выложены дымящиеся куски мяса.

Мерим, Курал и Кардос, сидевшие рядом с Кевиным, недоверчиво оглядывали пришельцев. Хотя ритуалы были соблюдены, они считали заречных варваров перебежчиками. А их военный опыт учил, что всякий перебежчик – это скрытый враг, который может сбросить свою маску в самый неподходящий момент. Такой друг должен был удерживаться в повиновении даже большим числом воинов, чем плененный враг. Кроме слов, которые произнес Халек, нужны были другие, более веские доказательства верности присяге. А их то и не было.

Глава восьмая

Телохранители окружили палатку Великого Ульге. Наступал рассвет нового дня. Войско отдыхало, но вожди уже несколько часов обсуждали будущее своего союза. А оно было неясным. Пока войска покоряли Запад, и Север Долины единство было непоколебимым. Цель, простая и ясная, сближала племена. Но теперь нужно было выбрать новый путь.

Самый простой – провозгласить вечный мир и распустить союз племен. Это означало, что пришел конец единству шантасов, а белое знамя предков можно забросить в дальний угол палатки. Кевин и вожди племен, понимали, что это решение угодно большинству простых воинов. Но простые воины еще не понимали, что впереди их ждали новые усобицы. Воин остается воином, а стычки по самым любым поводам неизбежны. Мир означал возврат к первоначальному состоянию войны всех против всех.

Но сохранить союз, значить сохранить армию, а она должна воевать. Противников в этой части Долины не осталось. Контролировалась не только территория, но и оба прохода. Теперь пришельцы из другого мира просто препровождались в основной лагерь и входили в какой-либо отряд.

Народу нужна была новая цель. Не высказанное слово читалось в глазах вождей – «Война. Большая война». Только она могла сохранить единство.

Кевин и вожди склонились над картой долины. Взгляды их были устремлены на схему Востока и Юга. Против кого направить удар? Обе империи – Гаутамы и Юаня – сильны. Но главное препятствие – сама река и подходы к ней. Зона выжженной земли не давала возможности быстрого и скрытного строительства моста. Шантасы же связывали свои победы именно с неожиданным нападением.

Личная гвардия Кевина, вооруженная самым современным оружием, не компенсировала этот недостаток. Совет вождей понимал, что война с империей – это не стычки племен. Риск был слишком велик.

Дилемма оказалась сложной. Мир вел к возобновлению хаоса и утрате единства. Война с империями могла закончиться полным уничтожением шантасов.

Вопросов было больше чем ответов.  

Мангус, стоявший  за спиной Кевина, тихо произнес – «Заречные варвары».

Кевин понял, о чем идет речь. Если нет возможности самим скрытно перейти реку, нужно опереться на помощь союзников в стане врага. А ими могли быть только варвары.

В палатку ввели Халека. Он понимал, что принятая присяга должна подкрепляться реальным даром, который устранит сомнения в верности данному слову. Законы войны были непреложны. Халек, также как и все присутствующие в палатке, понимал, что война между народами, живущими по обе стороны Реки, неизбежна. Но он также должен был что-то получить взамен своего дара. Это понимал Кевин, а тем более понимали Мерим, Курал и Кардос.

Халек рассказал о положении за Рекой, о давлении империй на племена варваров и безответном будущем своих сородичей. Вожди сочувственно кивали. Общая ситуация в пределах империй им была известна. Беседа могла тянуться долго.

Мерим забросил первый шар – "Если твои люди переселятся на нашу сторону, то станут нашими братьями». Было ясно, что Халек  откажется от такой перспективы. Уйти из родных мест, и влиться в состав чужих племен можно было только в самом крайнем случае. Это означало утрату полной самостоятельности, и даже самоназвания племени. Шантасы понимали, что такой шаг не устроит заречных союзников. Но им важно было разговорить Халека и получить более подробные сведения.

Ответ был также завуалирован, как и вопрос. Халек рассказал старую притчу о своих предках. Древний вождь варваров – Даймо, предпочитал жить в дружбе с империями. Когда император потребовал отдать в его гарем любимую жену, Даймо, несмотря на протесты своего окружения, с почетом отослал ее императору. В следующий раз грозные соседи потребовали голову его брата, который самочинно напал на имперские поселения. Даймо сам отрубил голову и на серебреном подносе отправил ее в столицу. Тогда император потребовал отдать часть пустынных земель, находившихся на краю территории варваров. Советники предложили Даймо отдать их. Что толку от участка бесплодной земли? Но Даймо приказал отрубить им головы и сказал – «Дабы не ввергнуть свой народ в войну и бедствия, я отдал свою любимую жену и пожертвовал братом. Но если я отдам хотя бы часть нашей земли, которую завещали нам предки, враг отберет все остальное. Могу ли я покориться такому решению?» И началась великая война варваров против империи. Халек умолчал об итогах этой войны, которая привела к грандиозным потерям варваров и новой клятве верности имперцам.

Курал задал другой вопрос – «Чего же хочет наш брат?».

Халек ответил –«Мы хотим платить дань Великому Ульге и хотим смерти обеим империям. Когда мы победим, достаточно и младшей доли добычи».

Это означало, что варвары готовы к совместным военным действиям и получению трети добычи. После победы они станут подданными шантасов с правом широкой автономии.

Кевин спросил – А что взамен?

Халек с гордостью ответил – Я открою Вам путь к победе.

Два императора когда-то приняли решение о встречах на ничейной территории. В лесу, расположенном между двумя царствами, находилась заброшенная усадьба некогда вольного князя. Но княжество было расколото и стерто в пыль как орех, стиснутый двумя валунами, но небольшой замок остался цел. Гонцы передавали просьбу о встрече. И она никогда не была отвергнута. Если приходило приглашение – это значило, что обе империи были под ударом. Гонцы были разными. Это мог быть старик в сопровождении нескольких слуг, идущий на поклонение к святым местам, одинокий воин, потерявший своего господина и ищущий того, кто мог купить услуги опытного бойца, актер в сопровождении музыкантов,  нищий калека.  Любой из них мог достать из подкладки шелкового халата или грязного рубища золотую пайцзу с изображением герба императора. В этом случае имперский стражник должен был взять под охрану гонца и немедленно доставить во дворец. Расспросы гонца были исключены, а любопытные просто лишались своей головы. Правило был известно небольшому кругу посвященных, которые считали, что ведут к господину важного разведчика. Но никто не предполагал, что это гонцы двух императоров, которые иногда встречались в то время, когда их армии сражались друг с другом на поле боя.

В этом раз к Гаутаме прибыл варвар из Пограничья. Он просто передал пайцзу и назвал время встречи.

Гаутама, в сопровождении телохранителей и вельмож, отбыл на охоту в приграничный лес. Его сосед, Юань, по странному капризу судьбы также решил поохотиться в приграничье. На следующий день  оба императора, отделившиеся от основных сил и сопровождаемые каждый десятком воинов, двинулись к княжеской усадьбе.

Доверенные советники обоих властителей уже все подготовили к встрече. Приветствия были короткими, беседа  недолгой. Оба уже имели известия о покорении  каким-то Великим (это же надо!) Ульге всего Запада и Севера. И это была не просто удача одного из вождей. Удача, как правило, недолговечна. За ней шел новый раскол и еще более жестокие столкновения между племенами. По сведениям лазутчиков, на этот раз все было сложнее. Был создан новый союз племен. Его фундаментом стала не призрачная военная удача, а новая система отношений между племенами. Создавался не столько военный союз,  сколько новый народ. Как и всякий молодой народ, шантасы были воинственны и агрессивны. Военный опыт и  единство становились прочной основой для борьбы с обеими империями.

Река была единственным рубежом, который позволял организовать сопротивление. Войска двух государств легко громили варваров, которые предпочитали сражаться отдельными племенами. Но создание новой и мощной в военном отношении федерации племен создавало угрозу всему миру. Нарушался извечный баланс сил. К тому же можно было легко предвидеть, что войска этого Ульге  встретят поддержку заречных варваров. Надо был что-то предпринять.

Беседа шла к концу. Гаутама и Юань обязались выслать отряды для наблюдения за противоположным берегом Реки и построить дополнительные заставы. Наместники должны были прощупать настроения вождей варваров. За Реку отправлялись лазутчики, чтобы добыть точные сведения о планах новых врагов.

Единство двух царств вновь было закреплено рукопожатием Гаутамы и Юаня. Но оба понимали, что оно основано на страхе перед новой угрозой. Подписанные договоры, а тем более слова, в этих условиях ничего не значили. Каждый из властителей всегда втайне мечтал уничтожить конкурента. Но их силы были примерно равны. А война между равными противниками – это взаимное истребление. Ослабленные империи окончательно бы рухнули под ударами осмелевших варваров.

Гаутама и Юань зорко следили друг за другом и стремились сохранить равновесие. Мобилизация всех сил и нарушение баланса могли подорвать и без того слабую экономику каждого из царств. Немногочисленные амазонки, попадавшие в гаремы царей и их приближенных, не могли обеспечить необходимого демографического взрыва. Воинственность натуры этих дам, плохо сказывалась на рождаемости. Десяток детей, рожденных в гаремах,  нужно было еще научить воинскому искусству. Оставалась одна надежда – мощный приток воинов из Ворот смерти. Но Врата, которые поставляли солдат, как нарочно в последние годы, открывались все реже и реже.

Гаутама знал, что Юань ненавидит варваров и уничтожает их где может. В этом была его сила и слабость. Сам Гаутама предпочитал воевать с варварами руками самих варваров. За многие годы он создал сложную систему отношений с приграничным племенами. Ему даже удавалось иногда натравить их на своего могущественного соседа. Дипломатия, хитрость иногда могут заменить целое войско – это был принцип, который верно служит Гаутаме. Если вторгнутся войска из-за Реки, то им не обязательно воевать с обеими империями одновременно. Почему бы первой жертвой заречных племен не стать государству Юаня? Сосед горяч и сразу кинется в бой. А если схватится лев и стая волков еще неизвестно кто победит! Останки тех и других может пожрать благоразумно спрятавшийся в кустах тигр.

Юань также не питал добрых чувств в отношении своего соседа, хотя понимал необходимость сохранения равновесия. Но избранная им тактика постоянного военного отпора варварам отнимала достаточно много сил и времени. Тем более что варвары постоянно находили негласную поддержку Гаутамы. Доказать это было невозможно, но это была истина, которую знали все. Но и Юань был не так прост. В течение трех последних лет он готовил свое новое оружие, которое должно было склонить чашу весов в его пользу.

Ночной лагерь шантасов осветился многочисленными кострами. Заречный лазутчик  счел бы, что беспечные племена продолжают свои бесконечные пиры, схватки борцов, стрельбу из луков и другие занятия, недостойные цивилизованного человека. От лагеря отдалялись одинокие воины и устремлялись в разные стороны. Их можно было принять за ночных дозорных. Но через некоторое время они изменяли свои маршруты и встретились у одинокого дерева, стоящего в нескольких километрах к востоку от лагеря. Кевин и его спутники дождались Халека и двинулись к Реке. За ночь они успели достичь цели. Уже на рассвете они укрылись в овраге и прождали там весь день. Дозорные Юаня несколько раз проходили вдоль Реки и внимательно оглядывали противоположный берег. Не заметив ничего подозрительного, они продолжали свой путь.

В вечерних сумерках Халек подал знак своим факелом и на противоположном берегу зажегся костер. Тогда он вошел в Реку и двинулся в сторону горящего костра. Пройдя  часть пути, Халек обернулся и призывно махнул рукой. Кевин и его охрана двинулись вслед за ним. «По воде, аки посуху» - вспомнилась фраза из Писания. Ульге убедился, что мост был выстроен прочно. Если натянуть по обеим сторонам надежные канаты, по продвижение отрядов ускорится. И это был реальный путь к победе, надежный проход в восточные земли Долины.

На другой стороне их встретили два проводника. Они предложили гостям переодеться в одежду заречных варваров. Несмотря на недовольство своих телохранителей, Кевин понял необходимость этого шага и поддержал его.

На расстоянии часового перехода они вышли к лагерю, в котором их встретили вожди местных племен. Пока Кевин и его спутники отдыхали, Халек рассказал представителям племен о своих переговорах с шантасами. Поскольку неожиданностей не было, вожди приветливо встретили Кевина и приступили к пиру. Кевин, в конце застолья, вновь подтвердил условия союза –  военный союз в обмен на треть добычи и проход через мост. Уничтожение империй означало установление совместного контроля над захваченной территорией. Стороны договорились о времени перехода шантасов через мост и способах отвлечения внимания патрулей империй. Через две недели, в безлунную ночь, армия шантасов должна была скрытно двинуться через Реку. Часть воинов Кевина в это же время  на речной границе с империей Гаутамы имитировала попытку наладить переправу. Еще один отряд шантасов должен был двигаться к месту ложной переправы, изображая прибытие главных сил. Обе империи отвлекли бы свое внимание на ложную переправу, а шантасы легко преодолели слабые заслоны врага и быстро продвинулись к столице Юаня.

Над вечными горами как всегда клубились облака. Юань, сопровождаемый телохранителями, двигался по ущелью. Через некоторое время отряд разбил лагерь, а Юань и три воина ушли в одно из ответвлений гряды. Здесь находилось святилище его народа. Сюда приносили жертвы богам – пищу, одежду, оружие, пленников. Священнослужители недолго задерживались здесь. Излишне длительное пребывание могло привести к встрече с посланцами богов, пришедшими за подношениями, а значит к смерти. Простые жители старались не общаться с богами, а потому обходили это ущелье стороной. Юань поклонился изображениям богов и отослал воинов обратно к лагерю. По поверьям своего народа, император – сын богов, общался с ними в определенные дни. Ничего необычного в этом не было. Когда телохранители ушли за поворот, к Юаню снизошел не бог, но человек. Он был одет в черную одежду, на боку висел короткий меч. Лицо его скрывала маска. Человек поклонился императору и без особого приглашения сел рядом. Это был верховный вождь секты убийц – Князь горы. Имя его было неизвестно никому, даже ближайшим сподвижникам. Да и в Долине о нем никто ничего не знал. Именно он отправлял в разные концы долины своих подданных. И тогда люди погибали от удара ножа или сабли, смертоносного яда. Чаще всего убийцы вовсе не оставляли никаких следов. Казалось, что погибший просто утонул в реке или случайно сорвался в пропасть, умер от неведомой болезни или покончил с собой. Смерть была привычным делом, и никто не задумывался о ее причинах, а тем более о виновниках. Шантасам было ясно,  что соплеменников убивают враги из враждебных племен. Имперцы винили во всем варваров. А варвары – имперцев. Поэтому существование секты убийц было самым главным секретом Юаня.  

А все началось с того, что много лет назад Юань обратил внимание на прибывающих через восточные Врата смерти необычных воинов. Они приходили поодиночке и могли быть одеты как купцы или крестьяне, стражники или нищие. Общим для всех них было даже не умение, а искусство убивать. Убивать изощренно, умело, используя любое оружие, да и просто первые попавшиеся в руки предметы, а то и голыми руками. Воины Юаня несли потери. В озлоблении они убивали пришельцев и долго глумились над трупами. Юань был обеспокоен серьезными потерями в стычках у Ворот. Но изощренный ум помог проникнуть в новую тайну. Прибывающих убийц уже не уничтожали, а брали в плен. Для этого даже сплели особые сети, которые набрасывали на прибывающих в Долину пришельцев. Когда в подземелье набрался десяток убийц, Юань встретился с ними.

История их была покрыта легендами еще в прежнем мире. Они подчинялись Князю горы. И это подчинение было настолько полным, что они были готовы принести свои жизни в жертву по его первому приказу. Подданные Князя горы набирались самым жестоким образом. В ночной темноте убийцы проникали в дома и уничтожали семью, оставляя в живых лишь маленьких мальчиков. Дети, испытавшие невероятный шок, бродили по земле в поисках пищи и крова. Когда они оказывались на грани смерти, их подбирал сам Князь и давал пищу и приют. Детей препровождали в горы, где находился лагерь.

Первое доброе слово и первое ласковое прикосновение руки было его – Князя горы. Это был фундамент, на котором из благодарности вырастала  преданность. После первого месяца испытаний на выносливость, ловкость, умение владеть собой наступал предварительный отбор. Неудачники – слабые, больные - умирали, чтобы никто не мог проникнуть в тайны секты. Чтобы выжить, нужны были не только основательные физические данные, но и изощренный ум, выносливость, отвага, а главное – преданность Князю. Дети проходили долгий путь к мастерству совершенного убийцы. После прохождения второй ступени в знак преданности на спинах наносился знак посвященных – чаша, перекрещенная двумя стрелами. Новички не только учились убивать. В то жестокое время этим нельзя было удивить. Они должны были убивать неожиданно, изощренно. Поэтому их учили искусству перевоплощения. В искусстве перевоплощения им не было равных. В зависимости от ситуации они умело разыгрывали роль крестьян или воинов, разленившихся слуги богатых господ или униженных рабов. Порой им приходилось одеваться в женские костюмы, а то и облачаться в одежды на влиятельных вельмож. Они легко заводили знакомства и могли вести беседы на любые темы. Скрытые убийцы могли проклинать ученых и, приводя священные тексты говорить о заблуждениях людей пера, и в то же время цитировать трактаты Аристотеля или Авиценны. Они могли приготовить яд и также легко пронзить стрелой воина, стоящего  на самой высокой башне крепости. Почти все они носили особые кожаные пояса, в которых находились дамасские мечи. Такой меч легко распрямлялся и в руках, казалось бы, безоружного убийцы неожиданно появлялось страшное оружие. Терпение в поисках способа убийства намеченной жертвы было поистине безграничным. Один из убийц просидел трое суток к воде, дыша через специальную трубку, прежде чем вельможа, охраняемый десятком воинов,  пришел в свою любимую купальню на берег реки. Река покраснела от крови убитого, а сам убийца, которого так и не увидели стражники, скрылся.

Преданность со временем поддерживалась другим средством - гашишем. Князь горы обещал своим подданным прямую дорогу в рай в случае гибели, а заглянуть в этот рай можно было в состоянии наркотического транса.

В долине, благодаря усилиям Юаня, появилась новая сила, наносящая скрытые и жестокие удары по врагам империи. Он поселил тайных убийц в горах и позволил им выбрать своего повелителя – нового Князя горы. Клан убийц получал пищу и одежду, жил своей жизнью, но взамен стал страшным оружием Юаня. Вожди племен, военачальники Гаутамы, заговорщики и прочие нежелательные элементы умирали неожиданно и иногда страшно.

Беседа Юаня с Князем долго не затянулась. Оба, вполне удовлетворенные итогами разговора, вернулись к своим делам.  На следующий день несколько членов клана убийц покинули свое горное убежище, и вышли в путь.

Шантасы устроили укрепленный лагерь в нескольких часах пути от Реки. Командиры проводили бесконечные тренировки, мастера готовили к битвам осадные орудия. Кевин, вернувшийся из путешествия в хорошем настроении, начал создавать запасы пороха.

Мангус устроил двойное кольцо охраны. Внешние круг охраняли поочередно племена шантасов. В палатках, окружающих шатер Великого Ульге, расположилась личная гвардия. Британик тщательно проверял всех приближающихся к Ставке. Особа роль выпала Морису. Ночами он вел скрытое наблюдение за лагерем.

Через  несколько дней Кардос собрал своих воинов  и двинулся к Реке на границу с Гаутамой. Согласно планам, он должен был создавать видимость подготовки к вторжению. На противоположном берегу появился отряд заречных варваров. Патрули империи Гаутамы вскоре обнаружили эти маневры, и гонцы понеслись к столице.

Слухи заполнили обе империи. Из уст в уста передавались сведения о приближении огромного войска из-за реки. Окраинные варвары в очередной раз предали империю и указали пути вторжения для огромной армии, идущей из-за Реки. Многочисленные враги уничтожают все на своем пути. И, похоже, и нет спасения и тем, кто не укроется за стенами городов. Слухи неслись пожаром и подстегивали людей. К столицам обеих империй ринулись многочисленные беженцы. Среди них были разные люди – крестьяне, пограничные поселенцы, даже замиренные варвары. И никто ни обратил внимание на то, как в Имруд, столицу Гаутамы, вошел бедный юноша с котомкой за плечами. Таро, как он представлялся другим беженцам, ничем не отличался от них. Но на его спине, под серым халатом было выжжено клеймо Князя гор.

Глава девятая

В стане шантасов все было готово к началу великой войны против империй. Прибывающие из Ворот смерти воины немедленно включались в состав воинских отрядов. Были созданы большие запасы продовольствия. Кевин сформировал группы гранатометчиков. Хотя гранаты были примитивными – наполненные порохом керамические сосуды с фитилем, они все-таки производили огромное впечатление. Воины с превеликим удовольствием метали гранаты в расставленные мишени и наблюдали за последствиями взрывов.

Настал последний вечер перед походом. Последнее совещание закончилось, и лагерь погрузился в сон.

Два человека скрытно двигались от Реки к лагерю шантасов. Темная одежда и мягкая обувь скрывали их движения. Усиленные тренировки в лагере убийц не пропали даром. Незамеченные внешним кольцом стражи они подошли вплотную к лагерю. Здесь они сняли свою маскировочную одежду, под которой оказались одеяния шантасов. Далее они шли не скрываясь. Лагерь готовился ко сну и в сумерках никто не обратил внимания на передвижения двух воинов. Убийцы, передвигаясь от палатки к палатке, постепенно приблизились к внутреннему кольцу.

Морис, благодаря динамикам в шлеме и приборам ночного видения, давно заметил чужаков. Их редкие переговоры шли на незнакомом языке. Эго было достаточно, для того, чтобы сидящие в укрытии телохранители были готовы к захвату врага. Кевин покинул свое ложе и укрылся в соседней палатке.

Убийцы, уверенные в успехе, проползли к шатру и, вспоров шкуры, оказались внутри.

Удары мечей обрушились на постель вождя. Но тут же лазутчики были оглушены дубинами телохранителей.

Пытка – зрелище не для слабонервных. Но в каждом времени и у каждого народа есть люди, которым доставляет изощренное удовольствие  пытать людей. Делают это они с особым удовольствием, знанием анатомии и человеческих слабостей. Они могут точно определить, каков порог терпения  человека, когда он просто потеряет сознание, а когда пытаемый может утратить рассудок. Правда может быть сказана еще до того, как пыточный мастер вступит в дело – слабодушных ужасает просто вид инструментов. Некоторых приходиться пытать долго – дни и даже недели. Но правда всегда будет сказана, а если нет – то значит, мастер заплечных дел не достиг совершенства. Бывает, что человек умирает, не сказав ни слова, –  это значит, пыточный мастер захотел утаить истину. Только недалекие правители верят в случайную смерть при пытках. Настоящий хозяин понимает, что в этом случае виноват палач и тогда дорога его – к другому палачу.

У шантасов тоже были свои палачи. И они знали старые истины. Прошло немного времени - и лазутчики заговорили. Их пытали в разных местах. Они не слышали друг друга, но сказали одно и то же – кто, когда и зачем их послал.

Этого было достаточно для того, чтобы внести коррективы в планы вторжения. В основном лагере началась необычная работа – были собраны все шкуры и срочно шились надувные кожаные меха.

В тихую ночь небольшой отряд шантасов приблизился к мосту. Они разобрали мост на несколько плотов и начали сплавлять его по Реке.

На следующий день у бывшего моста появился первый отряд шантасов. К ним присоединились заречные варвары, заблаговременно переправившиеся ночью на противоположный берег. За сутки часть воинства шантасов проделала стремительный марш-бросок к месту новой переправы, где уже был вновь собран мост из прибывших плотов. Войска расположились в глубоком овраге и приняли меры предосторожности для того, чтобы их не обнаружили разведчики империй.

Заречные варвары поспешили сообщить имперским патрулям слух о таинственной смерти верхового вождя шантасов – Великого Ульге. Те, в свою очередь, поспешили довести эту приятную новость, обжигающую язык, своим правителям.

Тем не  менее, войска Юаня начали движение к месту прежнего моста. Все-таки имперская разведка работала неплохо. Да и выгодное предательство  всегда было одной из добродетелей человеческой натуры.

В столицах империй, несмотря на радостное известие о гибели вождя шантасов, начался набор в ополчение. Таро, также как и другие молодые беженцы, вступил в войско.  Он оказался одаренным воином и уже на первых тренировках показал отвагу и смекалку. Особенно ему удавалась стрельба из лука. Воины, отвечавшие за обучение новичков, отмечали, что юноша просто прирожденный стрелок.

Империи сосредоточили свои войска на стыке границ. Были построены оборонительные сооружения, временные лагеря для воинов. После того как шантасы выловили и уничтожили всех лазутчиков, имперцы построили башни для наблюдения за противоположным берегом. В свою очередь шантасы занялись обустройством противоположного берега. Один из их лагерей был построен прямо у берега, два других - на расстоянии километра от берега. Между ними непрерывно сновали воины.

Заречные варвары издали наблюдали за приготовлениями, которые шли у двух берегов. Теперь они уже не знали, чью сторону принять. Обе армии выглядели внушительно, и только великие духи могли точно предсказать имя победителя.

Обе стороны не стали разрушать мост. Имперцы рассчитывали отбить атаку и ворваться на сопредельную территорию. Мост позволял им пройти через Реку и установить свое господство на противоположном берегу. Невелика честь, рассеять орды заречных варваров, но каждый полководец мечтал стать наместником на новых землях. А там кто знает, может быть удастся основать новую династию?

Шантасы выстраивали войска для атаки. Их было достаточно много. Но не настолько, чтобы начать вторжение на территорию империй.

Стояние двух армия продолжалось уже три дня. Быстро таяли запасы продуктов. Воины Юаня и Гаутамы изнывали от бессмысленных маневров, рытья укреплений, зноя и пыли.

Шантасы были заняты тем же, но все-таки нашли себе развлечение. Воины подходили к самой кромке воды и стреляли из луков по противоположному берегу. Зазевавшиеся имперцы получали смертельную стрелу и нить жизни их прерывалась неожиданно. Каждый удачный выстрел сопровождался радостными криками шантасов и проклятиями имперцев.

Напряжение нарастало. Первым не выдержал Юань. Он отдал приказ своим войскам начать переход через мост. Но отряд, вступивший на мост, был уничтожен лучниками шантасов. Более страшным оружием казались баллисты шантасов. Камни, разили сразу по несколько скучившихся на мосту солдат Юаня.

Гаутама тоже выдвинул к берегу метательные орудия. Шквал снарядов заставил отступить шантасов и обеспечил прорыв к противоположному берегу воинов Юаня. Гаутама, стоя на наблюдательной вышке, молча взирал на то, как его союзники и его враги уничтожают друг друга.

Пока передовой отряд создавал плацдарм, армия Юаня оказалась разделенной на три части. Авангард на противоположном берегу, часть войска - на мосту, гвардия и тыл – сосредоточилась у моста.

Искушение для Гаутамы было слишком велико. Для него вторжение заречных варваров было небольшим недоразумением. С ними он покончит в течение нескольких дней. Иное дело – возможность сокрушить армию Юаня и установить свое твердое господство на Востоке. Мост позволит контролировать ситуацию на противоположном берегу. Пока Юань и варвары несут потери во взаимной схватке, почему бы ни помочь варварам?   Искушение было слишком велико. Гаутама не стал ждать. Больше такого шанса судьба может не предоставить. Раздалась команда, и орудия стали вести огонь по войскам Юаня, которые оказались зажатыми в тиски – между шантасами и войсками  Гаутамы. Арьергард Юаня был уничтожен практически сразу. Небольшая часть гвардии сумела отразить неожиданную атаку бывших союзников и удерживала укрепленный холм со своим лидером. Те, кто был на мосту, поспешили разделиться и перебегали к обеим берегам. Благодаря поддержке, авангард Юаня смял шантасов и ворвался в дальний лагерь.

Но здесь их ожидал неприятный сюрприз. Вместо воинов и шатров стояли муляжи. Реальная сотня быстро покинула ложный лагерь и стала уходить в степь. Воинам пришлось вновь бежать под обстрелом лучников через мост к родному берегу. Имперцы вступили в битву друг с другом, какой не знала история Долины. Отступать было уже некуда, а переговоры невозможны. Лагерь Юаня принял  воинов, перебежавших по мосту с противоположного берега, и занял глухую оборону.

Гаутама окружил врага и стал разворачивать новые орудия для обстрела. Неожиданно из укрепления Юаня взлетели в небо огни фейерверка. Это был сигнал.

В ту же минуту один из воинов Гаутамы, лучник Таро, стоявший на наблюдательной башне натянул лук и выпустил стрелу. Она стремительно понеслась к башне, на которой стоял император и владетель великого города Имруда  Гаутама. Воины недаром говорили об искусстве юного Таро – стрела вонзилась в левый глаз императора, а вышла из затылка. Телохранители даже не поняли, откуда пришла смерть, и запоздало прикрывали щитами уже мертвое тело.

В ту же минуту огромный камень, запущенный из метательного орудия, обрушился на Юаня. Оба императора отошли в вечность. В средние века с гибелью вождя или полководца битва заканчивалась. Но в Долине ситуация была иной. Здесь сражались до конца. Поэтому армии, застигнутые страшным известием о гибели своих лидеров, но подчиненные железной дисциплине, продолжали битву. Отсутствие наследников и явных преемников тяжело сказалось на управлении войсками. Рядом с императорами не оказалось опытных военачальников, а царедворцы могли лишь интриговать. Никто не хотел брать на себя ответственность за исход смертельного сражения. Поэтому в обеих ставка начались бессмысленные споры, а реальное управление перешло к опытным командирам низовых подразделений, которые видели не дальше своих участков сражения. Это пагубно сказалось на общей картине боя. Он постепенно распадался на стычки отрядов, и уже невозможно было понять, кто одерживает верх.

На месте прежнего моста шантасы устроили переправу. Несколько натянутых между берегами канатов позволили воинам на надувных мехах быстро переправиться на другой берег. Через несколько часов быстрым маршем шантасы подошли к месту сражения. Они охватили полукольцом берег Реки и ринулись в битву, уничтожая уже уставших бойцов обеих империй. По сигналу, к мосту ринулись отряды, которые оставались на родном берегу. Они блокировали мост и не давали имперцам перебраться на другой берег.

Морис, прикрываемый десятком воинов, прорвался к метательным орудиям Гаутамы и уничтожил их.  

Великий Ульге уже стоял на уцелевшей башне и отдавал приказы своим командирам. Махальщики передавали сигналы отрядам, которые быстро маневрировали и соединялись друг с другом для уничтожения врага.

Шантасы выкатили свои метательные орудия и забрасывали гранаты в гущу врагов. Это была уже не битва, а истребление пришедших в отчаяние имперцев. Окруженные со всех сторон, они старались прикрыться щитами от тучи стрел и гранат, разрывавших их ряды. Смерть была неизбежна. Поэтому остатки воинов Юаня и Гаутамы, забыв о вражде, сомкнули ряды и бросились на прорыв. Но шантасы просто забросали их строй гранатами и  уничтожили основной костяк.

В бой вступили и заречные варвары. Как обычно было в таких случаях, они стремились прорваться к обозам и разграбить имущество имперцев. Но и в этом была своя польза. Они смели охранение и оказались в тылу вражеских войск. Не в силах противостоять ударам и, не видя выхода, имперцы впали в панику.

Последние очаги сопротивления были быстро сломлены. Шантасы добивали врага, перевязывали раны и собирали трофеи.

По древнему обычаю, добыча была свалена в центре лагеря. Командиры шанатасов обходили строй и отбирали все, что стремились спрятать разгоряченные воины. Это вызывало недовольство, но таков был закон. Все с нетерпением ожидали дележа. Кевин помнил о трети добычи, которая должна была быть отдана варварам. Но если отдать все сейчас, то они могли просто уйти в свои стойбища. А впереди была битва за имперские города. Хотя основная армия Юаня и Гаутамы была уничтожена, но без поддержки союзников, хорошо знакомых с местностью, взять крепости было трудно.

Варвары уже проявляли свой характер. Дисциплина в их рядах была слабой. Слабой была власть вождей. Любой воин мог выступить против их решения и отказаться от выполнения приказов в самый неожиданный момент. Дисциплину они считали путем в рабство. Поэтому было неудивительным, что отказывались отдавать награбленное имущество для справедливого дележа. К тому же их вожди, видя настроения своих соплеменников,  все настойчивее говорили о своей доле добычи.

Ропот союзников становился все более и более громким. Начались безобразные драки между варварами и шантасами. Первые старались прорваться к охраняемым трофеям и схватить что-либо ценное. Шантасы,  уже приученные к дисциплине и порядку, начали обнажать мечи для того, чтобы привести в порядок варваров. Назревал раскол в стане победителей. Окончание битвы могло стать началом нового сражения

Кевин решился и объявил свою волю. По его распоряжению, добычу поручили охранять двум отрядам шантасов и одному отряду варваров. Вожди заречных племен и представители шантасов должны были сообща разделить трофеи на заре следующего дня.

Для того чтобы снять напряжение все войско и союзники приглашались на пир. Войска действительно успокоились. Прошло возбуждение боя, на воинов обрушилась усталость. Приглашение на пир пришлось как нельзя кстати. Бойцы совершили ритуальное омовение и стали готовиться к пиру.

Шаманы принесли благодарственную жертву богам и духам предков. В честь победы имперцы попавшие в плен, были связаны и сброшены с моста в Реку.

Кевин поднял чашу и отлил из нее в костер вино. Остальные вожди обмакнули пальцы в кубках и встряхнули их над головой. Это было еще одним жертвоприношением предкам.

По обычаю, воины сидели за трапезой без оружия. Длинные кошмы служили своеобразными столами. В деревянной посуде подавались груды мяса. Воины передавали друг другу  чаши, полные  вина.

Ни одно пиршество не может обходиться без ритуальной борьбы. Самые сильные воины выходили в центр круга и вызывали друг друга на бой. Их походка, приседания и прихлопывания, клёкот, извергающийся из гортани,  должны были напомнить всем о великой птице Гаруде, которая сотворила мир. В ее честь и происходили схватки между самыми богатырями. Победитель получал  чашу вина, дорогие подарки и выслушивал одобрительные выкрики сородичей.

Захмелевшие вожди поднимали тосты за победу, за отвагу бойцов и мудрость полководцев, за предков, которые поддержали в битве, и, конечно, за Великого Ульге, который привел к новой победе.

В самый разгар пира Кевин поднялся и провозгласил еще один витиеватый тост – в честь союзников. Польщенные варвары припали губами к чашам. Как  огромны эти кубки, как медленно тянется вино. И это были последние мгновенья жизни варваров. Шантасы выхватили из-под кошм спрятанные мечи и набросились на безоружных союзников. Истребление, иначе нельзя было назвать этой действо, завершилось быстро. Варвары с ножами не могли устоять против мечей шантасов.

Мир войны жесток. Ненадежный союзник гораздо опаснее врага. Он может изменить за горсть золота или поддавшись на посулы врага. Он может бежать с поля боя в самый ответственный момент. Жестокий мир рождает жестокие, но необходимые решения. Судьба варваров была определена накануне, и это решение было неумолимо. Тела убитых были отнесены к ближайшему оврагу и там преданы земле, которая равнодушно впитала их останки.

Гвардейцы связали вождей варваров и увели в заранее приготовленные шалаши. Они должны были показать пути к городам имперцев, указать слабые места в обороне. А что это они сделают, никто не сомневался. Опытные палачи легко развяжут язык даже самому стойкому из них.

Пир продолжался почти до утра.

Глава десятая

- Что я делаю в этом мире? Я, ученый, который всю жизнь работал для блага людей. Почему я должен убивать и убивать? Разве величие человека измеряется количеством истребленных народов? Есть ли конец этому пути? – думал Кевин, глядя сквозь дымовое отверстие в шалаше на звезды. - Может быть, это тяжкий сон или проснувшиеся воспоминания моих далеких предков? Возможна ли окончательная победа и покорение целого мира? И так ли мал этот мир, огражденный непроходимыми горами? Если я смогу захватить всю Долину, придет ли мир и спокойствие? Разве Александр Македонский, Цезарь, Чингиз-хан или Темирлан не хотели того же на Земле. Все кончилось новым распадом великих империй и страшными битвами между частями государств и народами. Греки начинали воевать с греками.  Антоний боролся с Августом. Империя Чингиз-хана распалась на улусы, а его потомки старательно истребляли друг друга. Ждет ли нас этот же кошмар? Да, шантасы воевали друг с другом и до меня. Но теперь они захватили почти всю Долину, остались лишь два города, две столицы. В этой борьбе пали сотни воинов. Таких потерь не было в истории Долины. Так, во всяком случае, говорят шаманы. Хорошо, что Ворота работают исправно и приходит пополнение.  Что будет, когда падут столицы империй? Неужели краткий мир смениться новой войной? Кто дерзнет начать раскол моей империи? Лучше об этом не думать.

Пленные имперцы и вожди заречных племен  после мучительных пыток показали месторасположение Ворот. Два отряда, отделившиеся от армии Кевина, двинулись к ним. Сломив сопротивление охранных отрядов, они установили жесткий контроль над Воротами смерти. Немедленно были построены ловушки и оборонительные сооружения. Теперь никто не мог проникнуть в Долину и остаться в живых, если на то не было воли Великого Ульге.

Имруд готовился к празднику. Никто не сомневался в том, что великий император Гаутама, вместе со своим союзником и братом Юанем, легко и играючи разобьют неведомых варваров, которые дерзнули пересечь реку и нарушить спокойствие империй.

На башнях были развешаны флаги, а ворота украшены ветвями священных деревьев. Метельщики вымели главную улицу и площадь перед дворцом. Немногочисленные женщины, бывшие амазонки, а также их дочери, уже рожденные в Долине, надели праздничные платья.

Прозвучали горны наблюдателей. Это приближался одинокий воин-гонец. Но он не бежал, а брел, опустив голову и сжимая рану на плече. Навстречу ему вышли воины, охранявшие ворота Имруда. Они подхватили гонца и быстро понесли его к ожидавшему правителю города Дхарме. Дхарма выслушал гонца, сверкнула его сабля. Голова нечастного отделилась от туловища и покатилась по земле. Гонец, по давнему обычаю, принимает на себя всю тяжесть поражения и несет наказание за черную весть. Наместник двинулся к дворцу, а за ним последовали командиры.  

Бейпин, столица империи Юаня была в трауре. Гонцы уже принесли известие о гибели войска и императора. Все жители должны были вспомнить, что они воины. Наместник Дайбо, управитель города, объявил всеобщую мобилизацию. Горожане спешно двигались к оружейным складам, а затем, разбитые на десятки, направлялись к командирам частей гарнизона.

Старые солдаты, стоящие на своих постах вдоль городской стены, затянули грустную  песню. Это была старая песнь жалоба на трудную судьбу солдата, надолго заброшенного в дальние и немилые края:

Мы шли походом к дальним  горам,

Много дней мы пробыли там.

Племена степняков напали в черный час,

Вы не ждите родные  нас!

К городу со стороны гор приближался отряд воинов. Охрана объявила тревогу и спешно закрыла ворота. Но отряд продолжал движение и подошел вплотную к стенам. Это были люди Князя горы. Старый князь поднялся по веревочной лестнице и был сопровожден к наместнику. Дайбо начал первым:

- Что привело тебя к нам?

-   Заречные варвары разрушили мир двух империй. И Гутама, и Юань убиты.

Конечно, и Дайбо, и князь, знали, что Гаутама был убит не варварами. Но это уже ничего не меняло. Поэтому глава клана убийц продолжал:

- Если рухнет Ваш мир, то его обломки погребут и наш клан. Этот дикий предводитель орд не успокоиться, пока не уничтожит и нас, служителей богини смерти Кали. Мы верны договору, которые был скреплен Юанем и мной. Мы встанем на защиту стен Бейпина и будем его защищать как свой дом. У нас нет другого пути.

Дайбо задумался и спросил

-Почему бы вам не…

- Мы пробовали, но его охрана слишком сильна, а в походе к нему просто не подойти.

* * *

Военный совет Великого Ульге обсуждал дальнейшие планы. Два города – Имруд и Бейпин – были конечными целями. Оба они были небольшими, но хорошо укрепленными крепостями. Долгое время они не подвергались нападениям. Варвары истреблялись или подкупались еще на границах. Империи уже давно не воевали дуг с другом. Оставшиеся гарнизоны и жители не могли и помышлять об ответном ударе  по шантасам после столь сокрушительного поражения. Печаль и страх поселились в душах людей.

Шантасы были настроены решительно. Ворота вновь преподнесли подарок. В их стан пришла большая группа воинов, которая была готова включиться в борьбу.

Тем не менее, совет вождей проходил сложно.  Долгие споры постепенно превращались в склоку. Представители трех племен вступали в пререкания. Необходимо было решить, что делать дальше?

Опыт занятий наукой помогает правильно подойти к любой проблеме. Если существует два города, которые находятся в трудном положении, то необходимо захватить оба. Но если сил недостаточно, то почему бы не брать их по одному. А лучше, если оба сдадутся на милость победителя и без сопротивления. Для этого нужно внести страх и смятение в ряды его жителей. Если города получают подкрепление, то необходимо решить и эту проблему.

Кевин начал с того, что отправил дополнительные силы к восточным и южным Вратам смерти. Они должны были исключить любые случайности и продолжить уничтожение тех, кто переходил в Долину. К городам были отправлены пленные, всего десять человек. Предварительно они были поведены по огромному лагерю шантасов, а Морис продемонстрировал им чудеса техники. Пленники еще помнили действие гранат. Так что их рассказы о чудесном оружии и силе шантасов должны были подействовать на жителей Имруда и Бейпина.

Затем к обоим городам двинулись передовые отряды шантасов. К Имруду шел Курал, а к Бейпину – Кардос. Вожди должны были предложить городам почетную сдачу.

Кевин, получив подкрепление из западных Ворот, начал переформирование армии. Телохранители, его гвардия, также пополнили свои ряды. Теперь здесь была полная сотня. В ней даже выделена десятка, возглавляемая Морисом. Это были солдаты новейшего времени, которые составляли гордость воинства. Но их было немного, и каждый из них помнил, как он попал в армию Кевина. Поодиночке они не могли выжить в долине, только в союзе с шатасами ни становились грозной силой.

Армия двигалась к Имруду. Курал прислал сообщение о том, что в городе, несмотря на все усилия Дхармы, царят уныние и страх. Рассказы пленных деморализовали население, которое склонялось к почетной сдаче. Вид войска шантасов должен был подтолкнуть горожан к окончательному решению.

Дхарма непрерывно проводил военный совет. Когда нет никаких ресурсов, остается одно – совещаться и держать в напряжении подчиненных. Но это – слабое утешение. Влиятельные люди города поддерживали его, но затем, втайне собравшись вне цитадели, решили открыть ворота. Изнеженная дворцовая стража просто боялась сражения и зачарованно слушала рассказы о неслыханно могуществе заречных варваров. Образ вторгнувшейся армии стал обрастать фантастическими подробностями. Её воины могли взрывать камни, летать в небесах и ходить по воде. Столкновение с ними вело к неминуемой гибели. Горожане, уже отвыкшие от сражений, думали только о сохранении жизни и имущества. До былого величия Имруда им не было дела.

Когда у стен города появилась армия Кевина, даже воинственное настроение Дхармы испарилось. Он уже не управлял ничем и никем. Городской совет безропотно открыл ворота города и впустил вражеские войска, согласившись на размещение воинского гарнизона и принятия подданства. Торжествующий Курал водрузил знамя шантасов на цитадели.

Кевин, опасаясь грабежей и падения дисциплины, ввел в город только гарнизон. У горожан немедленно было изъято все оружие, а солдаты Дхармы выведены из города и помещены рядом с военным лагерем шантасов.

Город был обложен огромной данью. Кевин предпочел бы уменьшить ее, но нужно было учитывать психологию воинов, которые должны были получить свою добычу. Городской совет молча выслушал повеление Великого Ульге и под присмотром Курала и его помощников приступил к работе. Уже к вечеру в лагерь шантасов были доставлена добыча, которую начали делить между воинами.

Курал остался во главе города. Шантасы заняли цитадель и городские укрепления.

Армия двинулась к Бейпину. Здесь тоже обсуждали вопрос о добровольной сдаче. Гибель императора, Юаня, который был центром мироздания государства, рассматривалось как божественное недовольство городом.

Уныние вошло в Бейпин. Гаремные женщины, бывшие амазонки и рожденные в долине их подруги уже затянули песнь-плачь:

Пал наш хозяин.

Злые варвары вторглись в страну.

Племена пришли как саранча.

Они топчут поля,

Они жгут все дома,

Нет спасения от них,

Ни в лесах,

Ни в полях.

Рухнут стены,

Разбегутся войска!

Пал наш бог и властитель!

Нет опоры страны,

Смерть нас ждет впереди!

Больше ждать не могу,

Может отдаться врагу!

Но Дайбо, правитель Бейпина, оказался более стойким, чем военачальники Имруда. Быстрая мобилизация позволила не только пополнить войско, но и начать возведение дополнительных укреплений. Изощренные последователи богини смерти Кали помогали создавать неизвестные имперцам виды вооружений. Вокруг города рылись ямы, на дне которых размещались острые колья. Эти замаскированные ловушки могли нанести большой урон среди наступающих. Был углублен ров вокруг города, который затем был заполнен водой. На дне рва также были размещены ловушки и сети. На стенах срочно возводились дополнительные защитные бойницы. На башнях устанавливались огромные чаны для подогрева воды и серы. Наступающие шантасы должны были встретить теплый прием. Ветераны сражений проводили учения с жителями города и вбивали в них боевой дух не только словами, но и палками.

Воины Кардоса, после того как мирный ультиматум был отвергнут, расположились лагерем у города и стали готовиться к подходу основного войска. Дайбо, зная нравы варваров, не стал нападать на них, так как опасался обманного маневра. Он помнил, что слабый авангард обычно выманивал основные силы за городские ворота и совершал ложное отступление. Увлеченные атакой войска уходили от стен, а в это время основные силы варваров, умело маскировавшиеся поблизости, в стремительной атаке прокладывали путь к воротам и открывали дорогу к успеху.

Настал решительный день. Армия Кевина обложила плотным кольцом Бейпин. Дайбо и члены городского совета не ожидали прихода таких сил. Были ясно видны осадные орудия, заимствованные шантасами в Имруде.  Имперская разведка доносила о новом оружии, которое позволяло разрушать городские стены. Уцелевшие после битвы у моста воины принесли весть о взрывающихся камнях шантасов, которые уничтожали по десятку воинов сразу.

Имперцам было ясно, что гибель города – вопрос нескольких дней. Несмотря на все свое мужество, Дайбо уже был готов склониться к переговорам. Тем более что парламентеры – пленные варвары – вновь передали требование Кевина о капитуляции в обмен на жизнь.

Горожане уже собрались открыть ворота и отправить делегацию к лагерю шантасов. Но в этот момент бойцы Князя гор открыли огонь из луков по шантасам. Одна из стрел попала в Мерима. С точки зрения шантасов это было великое предательство. Для них переговоры были священным актом, который позволял избежать гибели людей. До тех пор, пока вожди выясняют отношения, воины не имели права вынимать оружия. Убийство парламентера, а тем более убийство во время переговоров означало войну до окончательной победы. Окончательная победа – это война до последнего представителя племени, война на истребление. Мерим был лишь ранен, но мир был уже невозможен. Дайбо бросился с упреками к Князю гор, но все было бесполезно. Стрелы вылетели из городских стен, а значит, виновен весь город. Оставалось лишь одно - продолжить оборону от варваров.

Кевин был огорчен. Но план захвата города готовился заранее, и каждый отряд знал свое место и имел план действий. Теперь военную машину нельзя было остановить.

Три огромные башни на колесах двинулись к трем воротам города. В башнях, обшитых мокрой кошмой, сидели шантасы, обстреливающие из луков защитников городских стен. Внутри башен прятались солдаты Мориса, которые должны были заложить пороховые заряды под ворота города и открыть огонь из автоматического оружия после взрывов.

Под ударами плетей и копий, солдаты Имруда во главе с Дхармой, двинулись на штурм городских стен. Никто из них не отступал, потому что шантасы рубили головы трусам, а оробевших вновь гнали в бой. Верная смерть позади и возможность выжить в битве впереди – это был серьезный стимул для воинов покоренного Имруда, брошенных в бой против Бейпина.

Баллисты метали в город горящую кошму, обильно пропитанную маслом. Туда же неслись огромные камни и керамические снаряды, набитые порохом.

С городской стены в сторону штурмующих отрядов неслись стрелы, дротики, камни, горящая смола и кипящая вода. Шантасы попадали в ловушки и гибли, пронзенные кольями, тонули, запутавшись в сетях во рву. Крики раненных и умирающих перемежались с проклятиями и свистом стрел.

Одна из двигавшихся башен провалилась в ловушку. Сначала она осела, а затем наклонилась и стала медленно заваливаться на бок. Шантасы выпрыгивали из нее, чтобы не быть раздавленными под обломками. Сидевшие внутри солдаты были обречены, потоки горящей серы заливали упавшую башню и не оставляли никаких шансов на спасение. Вторая башня остановила свой ход и начала обратное движение – впереди обнаружилась яма-ловушка. Солдаты Имруда так и не смогли ворваться на городские стены. Еще миг, и они бы просто бежали с поля боя. Взять штурмом укрепленный город с помощью одной башни было невозможно.

Кевин дал приказ об отступлении.

Обе стороны готовились к новой битве. Ночью Кевин приказал вместо одного костра на десяток воинов разжечь два. Горожане с удивлением и страхом смотрели на огромный лагерь шантасов и пытались подсчитать количество воинов. Сотня лучших лучников забрасывала город горящими стрелами. Другая сотня устремлялась к городу, а затем отступала назад. Всю ночь Дайбо и защитники Бейпина не сомкнули глаз в ожидании ночного штурма. Начало нового дня не принесло им облегчения. Метательные орудия забрасывали стены и город камнями и гранатами. Новые сотни шантасов выстраивались для штурма, но атака не начиналась. Так продолжалось три дня. Горожане валились с ног от усталости. Напряжение росло. Жители не успевали тушить пожары, а воины практически не выходили из сражения. Среди горожан росло  озлобление не только против шантасов, но и Князя горы и его поданных, которые не дали возможности  принять почетную капитуляцию.

В это время шантасы рыли два подземных хода к городским стенам. Трех дней хватило, чтобы преодолеть все преграды и занести пороховые заряды под стены.

На очередное построение шантасов защитники города смотрели уже другими глазами. Они сочли, что это новый маневр. Но осадные башни ускорили свой ход, а шантасы тремя колоннами бросились на штурм. При этом они подгоняли вперед воинов Имруда.

Дайбо едва успел отдать приказ об открытии огня. Несмотря на это две башни вплотную подошли к воротам. Шатасы перебросили с них осадные лестницы и перебегали на городские стены. Дайбо сосредоточил основные силы для защиты этих участков стены. В этот момент были взорваны пороховые заряды. Городские стены рухнули в двух местах и открыли проход для шантасов. Остановить их было уже невозможно. Десятка Мориса уверенно двинулась в один их проходов и просто косила защитников города. За ними шли воины, которые быстро растеклись по городским улицам. Дайбо не успел отвести войска к цитадели, которая тут же захвачена врагом. На этот раз Кордос водрузил знамя победы над самой высокой башней города. Битва была закончена, началось истребление защитников Бейпина.

Великий ульге вошел в город после того как последние очаги сопротивления были подавлены. Пленные были согнаны на центральную площадь. Мерим лично перерезал горло первой десятке горожан, а остальных истребили воины.

Настал великий день -  Долина перешла в руки одного властителя.

Глава одиннадцатая

По повелению Великого Ульге город  Бейпин был разграблен и разрушен. В память об этом событии и в назидание потомкам, на его месте был насыпан курган. На вершине кургана установлена стела с надписью «Великий Ульге, каган неба и земли, вечный властитель Долины и страж Реки, вождь племен и народов привел к великой победе шантасов и разрушил этот город. Во веки веков будет вечной слава победителей и унижение побежденных. Во славу Синего неба, покровителя шантасов!».

У кургана собрались представители всех племен шантасов и покоренного Имруда. Начался  очередной пир и восхваление победителей. Общее настроение выразил Мерим, который, преподнося очередную чашу Великому Ульге, произнес: «Удивительно, что твоя доблесть ненасытна и бесконечна. Благодаря этому мир рухнул под ноги шантасам. Мы будем помнить, что однажды вспыхнувшее в сердце пламя нельзя погасить!».

Ночь – время размышлений. Кевин долго не мог уснуть и думал о будущем. Победа означает окончание одного великого дела и начало другого. Теперь уже не нужно воевать, да и не с кем. Долина приобрела одного хозяина. Шантасы стали хозяевами мира. Смогут ли они выдержать эту ношу? Чем они займутся теперь? Что может предложить им Великий Ульге, который выполнил свою задачу? Древние правители направляли энергию народа на великие и порой бессмысленные дела. Строились пирамиды, возводились каналы, сооружались огромные монументы. Чего стоила одна Великая стена, которая поглотила сотни тысяч жизней простых китайцев. Смогу ли я превратить воинов в цивилизованных созидателей?

Опустошенное сознание не давало ответа на все мучившие вопросы. Оставалось лишь идти дорогой, которую определяет случай или судьба. А  чаще всего это было одно и то же.

Тем временем Курал, поставленный во главе Имруда, предавался мягкой неге. Он, варвар, никогда не знавший прелестей цивилизации, отдавался им с неистовством. Теплые ванны, массаж, женская ласка, благовония и мягкая лесть бывших придворных сделали свое дело. Воины-шантасы тоже не отставали от своего предводителя. Несмотря на запреты, они выходили в город и там внушали радости жизни. Дисциплина стремительно падала. Лишь отдельные командиры сохраняли спокойствие. Но это давалось все труднее и труднее. Горожане подвергались бессмысленным жестокостям. Вопреки запрету Кевина, вновь начались грабежи. Ведь за удовольствия надо платить, а когда платить не хочется, то завоеватель всегда прав. Даже когда он отбирает последнее имущество в побежденном городе.

Восстание началось стихийно. Шантасы, вдоволь напившись вина,  стали врываться в дома обывателей и бесчинствовать. Горожане возмутились и убили несколько воинов. Успех опьянил жителей города. Ситуация осложнялась тем, что Курал был постоянно пьян и не способен оценить угрозу. Солдаты, покинув свои посты, предавались утехам. Они уже не были грозными победителями, а обычной бандой. Горожане резали шантасов поодиночке, и вскоре город избавился от захватчиков. Только горстка шантасов прорвалась через узкие улицы к воротам и бежала за пределы города.

Беглецы прибыли в лагерь шантасов. Общее построение войско проходило уже не в праздничной атмосфере. Беглецы стояли перед отрядами, склонив головы, без оружия. Проклятия сыпались со всех сторон. Они не только отдали город, но и своих сородичей, своего вождя Курала на растерзание врагу. А такое не прощается. Их ждала мучительная пытка и смерть.  Кевин молча наблюдал за приготовлениями. Трусы должны были сгореть заживо на костре под проклятия шаманов и воинов. Тем самым завершался их земной круг странствий и перевоплощений. Впереди у них была пустота. Они уже никогда не попадут к кострам предков и не насладятся праздниками в загробной жизни.

Кевин заметил, что с течением времени он все равнодушнее относится к казням. Они уже не трогают его сердца, воспринимаются как обыденность. Армия знала, что таков обычай, который нельзя нарушать. Смерть за трусость в бою – достойная награда малодушным. Но среди них были друзья, соплеменники, которые прошли через реку, бились с имперцами не на жизнь, а на смерть. В Долине  мало людей, а Ворота – единственный источник пополнения населения. Если человек попал в Долину павших воинов, то он не был трусом в прежней жизни. И эти мысли тоже были в головах воинов и шаманов.

Все было готово. Собран хворост для костров, беглецы привязаны к столбам, палачи держали наготове факелы. Все взгляды устремлены на Кевина. Великий Ульге должен дать знак.

Кевин поднялся со своего помоста:

Великие воины! Могучие шантасы!

Велика вина этих людей! Из-за них мы потеряли город. Из-за них пали наши браться. Из-за них ушел из жизни великий вождь Курал!

Теперь и эти беглецы должны умереть так, чтобы не родиться вновь. И это справедливо.

Но это воины. Они наши братья! В долине и в прежней жизни мы сражались бок о бок с врагом и не знали пощады.  Можем ли мы лишить права на новую жизнь!

Войско поняло и ответило единым возгласом – Не-е-е-е-т!!!»

Кевин продолжал:

Мы чтим заветы предков. Но главный из них – сохранить наш народ во веки веков и в любой земле.

Поэтому виновные будут сведены в безымянную сотню, которая первой будет идти на врага. Кто отступит второй раз, будет наказан так, как  завещали предки. Отличившиеся вернутся к своим знаменам!

Палачи затушили факелы, а войско изошлось в криках восхищения мудростью своего повелителя.

Кевину пришла в голову мысль – А ведь теперь они не отступят никогда!

Армия вновь двигалась к Имруду. Загонщики едва успевали вести охоту для пополнения провианта. Передовые отряды тщательно готовили места для ночных лагерей.

Имруд после первого опьянения свободой, замер в страхе. Теперь они понимали, что месть шантасов будет страшной. Тишина воцарилась на улицах города. Никто даже не пытался бежать за пределы городских укреплений. Все обречено готовились к смерти.

Шантасы вновь окружили город. Осадные орудия начали беспощадный огонь. Пожары вспыхнули, и у горожан уже не было сил тушить подожженные дома. Гранаты и огромные валуны сеяли смерть. Безымянная сотня ринулась на городские стены и смела сопротивление горожан. Шантасы ворвались в город и уничтожали всех подряд. Через два дня город был уничтожен и стерт с лица земли. На его месте шантасы насыпали огромный холм.

На рассвете следующего дня Кевин взошел на холм и в сопровождении шаманов вознес благодарственную молитву богам. Войско, окружившее холм, кличами и ударами мечей о щиты приветствовало вождя.

Вперед вышел певец и затянул торжественный гимн:

Великий Ульге

Взошел на престол!

Высокое небо

Прислало его!

Хвалебную песню

Споет мой народ,

Белое знамя ведет нас вперед!

Враг задыхается под сапогом!

Вожди племен подняли над собой копья в виде носилок, набросили на них белую кошму и пронесли на ней Кевина вокруг войска. Армия приветствовала своего вождя и осыпала его путь зернами злаков,  цветами и венками. Кевин, следуя обычаю, разбрасывал монеты и украшения.

Церемония закончилась тем, что вожди усадили Кевина на трон и надели на него священный  золотой амулет с надписью «Великий Ульге, каган неба и земли, вечный властитель Долины и хранитель Реки, вождь шантасов, хозяин Имруда».

Кевин приветствовал войска, награждал отличившихся воинов, раздавал подарки вождям и шаманам. Это было обычное поведение победившего государя, который знает, что его власть необъятна до тех пор, пока его поддерживают вожди племен.

Мир был установлен. Врагов не осталось. Цель была достигнута. Долина полностью контролировалась шантасами. Кевин разделал армию на две равные части и поручил им контролировать оба берега Реки. Они должны были сменять гарнизоны, несущие постоянную службу  у  всех четырех Ворот. Наступила мирная жизнь.

Войско, если оно существует, должно быть готово к битве.  Если враг повержен, нужно искать нового врага. Если же врага нет, то армия начинает разлагаться. Тогда рушатся устои государства. Шантасы были воинственным народом. Для них война была смыслом жизни, а организация общества была нацелена на войну.  Раньше целью была война во имя мира. Теперь цель была достигнута.

Но если у общества нет новой цели, то оно распадается. Кевин, да и вожди племен это понимали. Нужен был новый враг или нужно было переходить к новому образу жизни.

Кевин, встав во главе Долины, решил изменить образ жизни своего народа. Немногочисленные сменные гарнизоны продолжали охранять Ворота. Остальные  шантасы и их союзники, дабы не остаться без дела, должны были заняться земледелием и ремеслами. Верховный Ульге уже представлял себе быстрый прогресс от мануфактур к заводам и фабрикам, распаханные поля с проложенными оросительными системами. Можно было создать учебные заведения и лаборатории. От этих перспектив голова шла кругом. Тем более что среди приходящих воинов можно было найти мастеров, учителей, ученых…

Прошло несколько недель. Идеи по обустройству Долины  сложились в стройный план. Великий Ульге собрал вождей племен и шаманов и предложил им обдумать  вопрос о переходе к новому образу жизни.

Никто не стал возражать, но никто и не поддержал идею тут же и безоговорочно.

Пришедшие племена в глубоком молчании встретили разъяснения своих вождей, которые передали им волю Великого Ульге.

Началось брожение. Шаманы вновь вспомнили о разделении народа на племена. Баркиты, нарилы, урбаки – эти названия вновь зазвучали в лагере. Мерим, самый старый и уважаемый среди шаманом, созвал их в свою палатку. Никто даже не стал спрашивать, почему и зачем происходит тайное совещание. Иначе его назвать было нельзя – ведь Великий Ульге и его преданные сторонники не были приглашены.

Мерим начал разговор издалека

- Еще в прежнем мире, до того как мы все пришли сюда через Ворота смерти, наши отцы и деды, их отцы и деды, воевали и переходили с места на места в поисках пастбищ и лучшей охоты. Мальчики становились воинами только тогда, когда орошали свое оружие кровью врага. Теперь мы должны все это отвергнуть. Великий Ульге, который привел нас к победе, хочет, чтобы мы забыли наставления наших предков и стали подобными этим жалким имперцам, которых мы разгромили. Мы должны ковырять землю и ждать, когда на ней вырастет съедобная трава. Мы должны жить на одном месте, вдыхать запах испражнений, пить стоячую воду, забыть вкус свежего мяса. Мы всегда были волками степей, а теперь мы должны стать овцами Ульге? Хотите вы этого? Разве мы можем забыть то время, когда Великий бог Хунна покинул белое знамя и вознесся на небеса? Теперь, когда мы должны стать травоведами, он вновь покинет нас. Ульге решил покинуть путь предков. Неужели мы последуем за ним?

Мерим мог не спрашивать шаманов. Носители древних знаний и традиций, шаманы племен, были согласны с ним. Но они не знали ответа на вопрос – как быть?

Тогда Мерим продолжил

- Вождя избирает народ.  Если вождь изменил народу, то племена могут быть свободны от клятвы верности. Древний обычай и закон, дарованный предками, позволяет нам уйти. Те, кто останется, будет жить по законам  Ульге, кто уйдет – будет верен нашим предкам.

* * *

Кевин, уставший от нескончаемой работы по составлению планов и переговоров с вождями, крепко спал. Тем временем лагерь пришел в движение. Воины уходили к мосту на реке. Командиры и шаманы разделились. Обычай позволял покинуть властителя. Все это знали. Все знали, почему это происходит. Верность Кевину сохранили лишь телохранители, а племена разделились почти поровну.

Мангус разбудил Кевина когда Мерим и его сторонники ушли из лагеря достаточно далеко. Иначе было нельзя, объяснял Мангус, жизнь Великого Ульге была бы под угрозой.

Кевин собрал остатки своей армии и немедленно двинулся в погоню. Он надеялся поговорить с воинами и открыть им глаза на будущее Долины. Но впереди его ждало горькое разочарование. В полдень войска встретились. Мерим выстроил племена для боя, а это означало, что мирного исхода не будет.

Победа несет в себе зерна раздора.  А значит, битва была неизбежна. И она началась практически сразу. Шантасы ринулись друг на друга как волки. В этом сражении уже не было какого-то плана, а была большая резня. Ожесточение было столь сильным, что Кевину пришлось ввести в бой свой резерв – телохранителей. Лишь Мангус во главе десятка воинов охранял вождя. На поле боя становилось все меньше живых и все больше мертвых. Кевин поднялся со своего походного трона и взял в руки меч. Последняя и решительная атака охраной десятки могла изменить характер битвы и принести победу. И в этот момент тяжелое копье пронзило его в спину. Умирающий Кевин смог увидеть лишь торжествующую улыбку Мангуса, который кричал – духи предков со мной!

Огромное солнце затмило небо. Оно сияло так сильно, что Кевин уже не мог вынести этого света и закрыл глаза. Это была смерть.

Глава двенадцатая

- Кевин Берджес. Господин Берджес – голос шел издалека. А ослепительный блеск солнца становился все слабее и слабее, пока не превратился в свет лампы над головой.

Кевин смог открыть глаза и увидел доктора и человека, одетого в обычный костюм. Толстая оправа очков, слегка измятая рубашка, папка в руках придавали ему сходство со школьным учителем.

- Вы можете говорить, господин Берджес?

- Да, могу… ответил Кевин и подумал, - как давно я не говорил по английски. Интересно, что происходит…Где Долина, где войска?

Доктор терпеливо объяснил Кевину, что террористы тяжело ранили его. Ученый провел почти две недели без сознания, но самое страшное уже позади.

На следующий день доктор привел с собой человека, который представился офицером ЦРУ:

- Во время нападению на лабораторию Вы были смертельно ранены. Но врачи уверяют, что теперь все будет хорошо. У меня лишь одна просьба. Посмотрите на эти фотографии. Может быть, вы сможете узнать кого-нибудь из этих людей?

-Боже, как давно это было – подумал Кевин. Он рассматривал фотографии  террористов. Естественно, что никого он не узнал, все они во время нападения были в масках.

- Нам кажется, что все они принадлежат к одной организации. Дело в том, что на их спинах выжжен один и тот же знак. Посмотрите на этот снимок – продолжил офицер и протянул фотографию.

На снимке Кевин  увидел символ – чаша со скрещенными стрелами.

- Дети Князя гор - прошептал Кевин.

- О чем Вы? Какой князь?

Но тут вмешался доктор:

- Наверняка он бредит. Он еще слаб и пережил тяжелое потрясение. Когда он был без сознания, он постоянно упоминал каких-то вождей, князей. Наверняка сказалось увлечение историей. Давайте закончим разговор - предложил он и  увел спецагента из палаты.

Выздоровление шло долго. Доктор объяснил Кевину, что история Долины – это лишь реакция на наркотики и обезболивающие препараты, которые помогали поддерживать в Кевине жизнь, а знак на спине террористов – не более чем совпадение. Через две недели Кевин уже покидал госпиталь.

Доктор долго жал ему руку и, наконец, сказал:

-    Кевин. Вы давно увлекаетесь историей?

- Совсем немного, доктор.

- Но, тем не менее, ваше увлечение спасло Вам жизнь

- О чем Вы, доктор?

- Вот этот амулет со странными надписями прикрыл Ваше сердце и  принял на себя удар пули.

И доктор протянул Кевину золотой амулет искореженный пулями. Но Кевин все-таки смог прочесть надпись «Великий Ульге, каган неба и земли, вечный властитель Долины и хранитель Реки, вождь шантасов».

* * *

Где-то в неведомом мире яркое солнце поднималось над Долиной и освещало своими лучами начищенное оружие воинов. Как и прежде охрана бдительно осматривала ряды воинов, стоящих у холма, на котором возвышался празднично украшенный шатер.  Из него вышли вожди и шаманы. Мерим поднял руки к небу  и прокричал: «Великий Ульге ушел к кострам предков, но он вернулся в новом воплощении!».

Мангус, в пышном облачении, вышел из шатра. Вожди отдали ему поклон, а шаманы прокричали заклинания. «Слава Великому Ульге» - крик воинов затопил Долину и поднялся к вершинам гор.  

«В Долину пришел мир. Но новые победы ждут нас за этими горами. Мы покорим весь мир, и все народы склонятся перед нашим знаменем» - эти слова Великого Ульге вызвали бурю восторга. Так новый владетель выразил ту мысль и ту цель, которую смутно ощущали воины, хотели выразить шаманы и  которую не смог найти Кевин.

Над Долиной поднималось солнце новой эры.