Вы когда-нибудь болели проказой?
По протоптанной дороге друг за другом, не спеша, с запахом гнилого мяса, колокольчиком звеня, направлялись мы однажды в новый мир.
Началось все как обычно. За ночь город стал другим. Толпы новых лиц, как лучшие работы маляров на тему «безысходность», шли стройно. Порой из строя доносились крики, толи военный гул, толи рыданье зверя. Но каждый шел, за тем, кто шел всего на шаг быстрее к цели. Я среди первых шла, но обогнать того, кто пятки мне под ноги подставляет, не в силах я была. Могла мечтать, пока болезнь не добралась до органа, что поважнее серых складок в голове. Но факт яснее разговорной речи. Толпа безумцев в город шла, ведомая вождем, лицо которого я со спины увидеть не смогла. Ни звука не произнося, без писаных законов, он вел проказу в город одним движением руки. В дороге умирали люди, уже без имени, профессий и домов. И этот путь стал как аллея из прокаженных тел. В тот город, запах наступающей толпы, в дома живых людей принес смятение. Мы шли туда, и если бы тогда спросили бы меня «зачем?», то чтоб ответить, мне пришлось купить бы новый разум. А люди города, ломали лестницы от первых этажей, жгли двери, чтобы мы поверили в отсутствие живых людей. Мы шли, и каждый третий все чаще отходил к обочине. Сошедшие с дистанции, хватали жадно воздух, как будто завтра на него повысятся тарифы. И не было в толпе рассказов о хорошей прошлой жизни, все шли на смерть. И мой черед пришел уйти из строя. Невероятные усилия приложив, чтобы поднять десятитонные глаза, увидеть то, чего достигли, увидеть спины тех людей, кто может повлиять на буквы, что напишут в учебнике истории, читать который будут уже не наши дети.
Чем всё закончилось, наверное, хотите Вы узнать? Проснулась я, и лоб покрыт был потом – стандартные слова, которые так любят прокуроры. А я все так же у обочины сижу, облокотившись на гнилые спины. Хочу узнать те лица, что во сне, оглядываясь на толпу, увидела. А мир такой и есть. Когда толпою шли мы к цели, то собирала силы по кусочкам в своем теле. И серые наряды на спинах тех людей, что впереди меня всего на шаг, скрывали огни города. И мысли мутные в загнившей голове, упрашивали о четырех секундах отдыха. Поддавшись на уговоры собственной натуры, сошла к обочине на несколько секунд. Секунды длятся годы, а сзади кладбище длинной в сотни тел.
