Смотрю на старое, поникшее от скуки и современных скрипов, пианино. Оно ведь по определенным, построенным еще мозгами капитализма меркам, еще совсем девчонка. А ведь её, одетую в наряды цвета моей комнаты без света, с мелкими трещинами под современный стиль, всего за несколько часов способны обуздать они. А кто они? Всего лишь пыль, армия из пыли, без доспехов и без бронежилетов, и даже без оружия, будь то холодного или не очень изготовления.

Да присмотритесь, это ж целый город, и каждого отдельно из них я ненавижу. Они приходят, всегда приходят, особенно когда я их не жду или прошу не приходить.

И каждый житель, каждый воин, по-своему одет, по-своему смеется и пьет моё терпенье, как из бездонного колодца. При виде их всегда мне хочется быть чистым ручейком. Но всё доказывает, что я за них, среди них, порою даже их предводитель.

Они меня ведь тоже ненавидят.

Не способны произнести ни звука, доводят мои мысли до состояния умершего духа.

Они опять пришли. А я ведь знала, Даже хотела им путь перегородить. Но они снова рядом, безжалостные, тихие как шепот листьев в городе незнакомой, даже названием страны, что с противоположной от меня стороны земли. Навязчивые как пепел, который стряхивает в окно 13-летний малыш, пытаясь, первый раз понять, зачем же взрослые так любят дышать дымом, но пепел, как известно, любит предавать, поэтому летит обратно, покрывая волосы, впитываясь в кожу неопытного малыша.

И они такие, везде, где время чуть ускоряет шаг, а жизнь не успевает.

Пыль, ну, кто тебя придумал? Поверь, ты не нужна. Тебя ведь здесь никто не любит. Никто не думает тебя любить, даже если ты искренне полюбишь.

Пыль, ну все же, кто тебя придумал?