Подвиги юного Зигфрида

В давние-давние времена правил в городе Ксантене, на нижнем Рейне король Зигмунд и королева Зигелинда. Подрастал у них сын Зигфрид. С детства отличался мальчик красотой, мужеством и силой и уже в юные годы проявил необыкновенное геройство!

Приехал как-то юный Зигфрид к кузнецу Миме, старому опытному искуснику, посмотрел, как он и его подручные у наковальни работают, бьют тяжеленными молотами по раскаленному железу так, что искры во все стороны летят, и сказал почтенному мастеру:

- Хотел бы и я кузнечному делу обучиться. Если вы согласны, стану вашим учеником.

Посмотрел на юношу кузнец - парень ладный, сильный, и оставил его у себя. На следующее утро привел кузнец своего нового ученика в кузницу, снял с огня огромную заготовку и положил на наковальню. А Зигфриду дал в руки самый тяжелый молот. Ударил Зигфрид молотом со всей силы, и наковальня в землю ушла, а раскаленная заготовка и клещи, которые обеими руками держал кузнец, разлетелись на куски, будто трухлявые щепки. Удивились подручные, а кузнец недовольно буркнул:

- Еще ни одному человеку такое не удавалось. Не пригоден ты для кузнечного дела.

Но Зигфрид стал его упрашивать, говорил, что умерит свою силу. И тогда кузнец оставил юношу у себя. Но вскоре пожалел о своем решении, так как начал Зигфрид с подмастерьями ссориться, и те не хотели с ним вместе работать. Угрожали они кузню покинуть, если новичок останется.

Придумал тогда хозяин, как от своего ученика избавиться, послал он Зигфрида в лес заготавливать древесный уголь. А в лесу под липой могучий дракон жил. Думал кузнец, что чудовище сожрет юного ученика.

И вот пошел в лес Зигфрид, не подозревая о коварном замысле кузнеца, принялся деревья валить. Сложил стволы в кучу, огонь зажег, а сам уселся на пне, за костром наблюдает.

Вдруг выползает из-под корней огромное чудовище, с такой пастью, что человека, не поперхнувшись, заглотнуть может. Подполз дракон к Зигфриду, принюхиваться стал. Не мешкая, выхватил Зигфрид горящее дерево из костра и изо всех сил ударил им чудовище. Бил и бил, пока дракон замертво не свалился.

Потекла ручьем дымящаяся драконья кровь. Окунул Зигфрид палец в кипящую кровь и увидел, что палец затвердел, потом будто ороговел, никакой меч его не разрубит. Скинул он быстро одежду и в драконьей крови искупался. Стал весь роговой, за исключением небольшого участка спины между лопатками, куда листок с липы упал. Оделся Зигфрид и в родительский замок отправился.

Дома он не засиживался, часто выезжал в поисках приключений и немало чудес совершил благодаря своей великой силе.

Однажды угодил Зигфрид в дремучий лес и увидел благородных мужей, которые выносили огромный клад из пещеры. Ни разу в жизни не доводилось ему видеть такое богатство, и были то сокровища Нибелунгов.

Два короля - Нибелунг и Шильбунг собирались делить клад. Подошел к ним Зигфрид. Короли его дружески приветствовали и попросили честно разделить сокровища. Увидел Зигфрид столько драгоценных камней и золота, что их не увезти и на сотне повозок. И все это надо было поделить поровну. В награду короли дали Зигфриду меч Нибелунгов Бальмунг.

Принялся Зигфрид за справедливый дележ, но каждый из королей почувствовал себя обделенным, и не успел витязь кончить раздела, как короли напали на него. Но разве справиться им с отважным героем? Зигфрид наголову разбил спорщиков славным мечом Бальмунгом.

Увидел это могучий карлик Альберих и решил отомстить за смерть своих господ. Накинул он на себя плащ-невидимку, дающий силу двенадцати мужей, и ринулся на Зигфрида. Напрягся витязь и одолел-таки его в честном поединке, потом отнял у Альбериха плащ-невидимку и завладел сокровищами Нибелунгов.

Так победил Зигфрид чужеземных витязей, стал властителем земли Нибелунгов и владельцем их сокровищ. Приказал Зигфрид опять перенести клад в пещеру, приставил охранять его могучего карлика Альбериха и взял с него клятву впредь быть ему верным слугою.

Зигфрид в Вормсе

В то же самое время правили в Бургундии три брата-короля: Гунтер, Гернот и Гизельхер. Богатая королева Ута была их мать. Отца королей звали Данквартом. После смерти оставил он сыновьям большое наследство. Жила на попечении братьев сестра их Кримхильда, такая прекрасная, что ни в одной стране нельзя было найти красивей.

Жили они на нижнем Рейне, в городе Вормсе, и служило им много доблестных рыцарей. Был между ними Хаген из Тронье и его брат Данкварт, Ортвин из Меца, два маркграфа Гере и Экеварт, Фолькер из Альцейля - храбрый шпильман, так в ту пору называли певцов и музыкантов, Румольд - искусный повар, Зиндольд - кравчий, Хунольд - казначей.

И вот приснился однажды Кримхильде сон, будто приручила она вольного сокола, сильного и красивого, а два орла с огромными когтями кинулись на ее глазах клевать его. Тяжело стало у нее на сердце, и Кримхильда рассказала этот сон матери своей Уте.

- Ничего хорошего твой вещий сон не сулит, - ответила мудрая королева, - сокол, которого ты приручила, - благородный муж. Суждено тебе его скоро потерять.

- Зачем ты мне говоришь о муже, милая матушка? Не хочу я ничьей любви, лучше до смерти остаться в девицах, нежели познать из-за супруга горе и страдания.

Не ведала еще любви в своем сердце юная Кримхильда, и так безмятежно прожила она много счастливых дней.

Весть о прекрасной королевской дочери из Бургундии, отвергавшей всех женихов, достигла Ксантена. Услыхал Зигфрид о красавице Кримхильде и решил снискать ее любовь.

- Только прекрасная Кримхильда из Бургундской земли будет моею женой, - сказал он родным.

Огорчились Зигмунд и Зигелинда, узнав, что Зигфрид задумал посвататься к Кримхильде. Попытались они отговорить сына, но он на своем стоял:

- Если Кримхильда не будет моею, я навек останусь неженатым.

- Коли так запала тебе Кримхильда в душу, - сказал тогда король Зигмунд, - хочу тебя предостеречь. При бургундском дворе состоят на службе могучие витязи. Вспомни хотя бы про Хагена из Тронье. Боюсь, сватовство твое кончится огорчением.

- He волнуйтесь, батюшка, - засмеялся Зигфрид. - Чего не добьюсь добровольно, то мечом завоюю.

Еще пуще испугался король.

- Не говори так необдуманно, сынок. Если о том в Вормсе узнают, то тебя туда и не пустят. Знаю я короля Гунтера и его братьев. Бургунды - опасные воины, к тому же они горды и спесивы. Силой ты Крим-хильды не добьешься. Но если все же попытаться хочешь, попрошу своих витязей тебя сопровождать.

- Нет, отец, не нужна мне твоя дружина. Не собираюсь я силой захватить Кримхильду. Дай мне лишь двенадцать надежных сотоварищей.

Остался доволен король словами сына и приказал достойно снарядить Зигфрида и его спутников в дорогу, сшить им роскошную одежду, дать блестящее вооружение и лучших коней. Но когда пришел день расставанья, опечалились король с королевой - очень они за жизнь сына беспокоились и потому прощались с тяжелым сердцем.

На седьмой день Зигфрид со своею дружиной, блистая оружием, на всем скаку подъезжал к Вормсу. С удивлением смотрел народ на гордых всадников. Не доводилось им видеть таких героев. Доложили о приезде витязей королю Гунтеру. Захотел он узнать имена неизвестных воинов с великолепным вооружением и в роскошных одеждах.

- Государь, - обратился к королю Ортвин из Меца, - пошлите поскорей за дядей моим Хагеном, он в чужих краях побывал, был даже у гуннов и, конечно, распознает чужеземцев.

Послали срочно гонца за Хагеном. Подошел тот к окну, бросил взгляд на Зигфрида и его воинов. Потом, повернувшись, сказал Гунтеру:

- Не доводилось мне встречать этих воинов. Должно быть, то знатные люди, так роскошны их платья и так великолепны лошади. Не видел я никогда Зигфрида Нидерландского, но сдается мне, что это он. Если желаете, государь, выслушать мой совет, то прошу встретить его со всевозможными почестями. Немало чудес совершил этот витязь: победил он страшного дракона и в честном бою завоевал сокровища Нибелунгов. Лучше иметь в друзьях такого отважного воина.

- Видно, ты правду говоришь, - согласился Гунтер. - Надо нам выйти к нему навстречу.

- Он достоин такого почета, - заверил короля Хаген, - ведь Зигфрид - человек высокого рода, сын богатого короля, и сюда, наверное, пожаловал по важному делу.

- В таком случае в Бургундии найдет он радушный прием.

С этими словами Гунтер в сопровождении братьев и верной свиты вышел к прибывшим рыцарям.

После того как Зигфрид поблагодарил за любезный прием, спросил король Гунтер, что привело гостя на бургундскую землю.

- Наслышан я о храбрости короля бургундов и его воинов, - ответил Зигфрид, - и вот решил в том сам убедиться, я тоже будущий король и мечом умножу свое королевство. Хочу померяться силой с вами, король Гунтер. Если достанется мне победа, буду владеть вашими землями.

От дерзости иноземца онемела свита Гунтера. Гнев заблестел в глазах воинов. Но король хладнокровно заметил:

- Как же могу я рисковать владениями, доставшимися мне от отца!

- Я настаиваю на своем предложении, - упорствовал Зигфрид. - Если вы не настолько сильны, чтобы меня победить, значит, ваши земли отойдут мне. А в случае вашей победы, мое наследство перейдет к вам. Победителю будет принадлежать Бургундия и Ксантен.

Смутила такая речь Гернота.

- Мы не намерены множить свои земли за счет гибели отважного витязя, - заметил он миролюбиво.

Однако его спокойная речь не понравилась Ортвину из Меца.

- Зигфрид, не имея на то причины, навязывает нам битву! Что толку долго разговаривать! Дозвольте мне наказать его за заносчивость!

- Поостерегись поднять против меня руку, - едко заметил Зигфрид. - Не забывай, что я королевского рода, а ты всего лишь вассал. Даже двенадцать воинов, тебе подобных, не выстоят в битве со мною.

Слова эти еще больше раззадорили Ортвина. Кипя возмущением, схватился он за меч. Но Гернот взял его за руку и успокаивающе заговорил:

- Зигфрид еще ничего не сделал, что бы затронуло нашу честь. Лучше будет, коли станет он нашим другом. И, обратясь к воинам, продолжил:

- Зачем нам ссориться? В битве погибнут многие рыцари с той и с другой стороны. И это всем нам не добавит чести, поэтому еще раз говорю вам, уважаемые гости: "Добро пожаловать в нашу страну!"

Мысль о Кримхильде, ради которой он прибыл в Вормс, смягчила воинственный пыл Зигфрида, и мир восстановился.

Так стал Зигфрид Нидерландский дорогим гостем на земле бургуи-дов. И когда короли и их витязи мерялись силой в военных играх - бросали каменные ядра, метали копья, Зигфрид во всем и всегда оказывался первым - такой мощной силой он обладал.

Однако как ни гостеприимны были хозяева, Зигфрид ни разу не увидел красавицы Кримхильды. Она же часами смотрела на рыцарей из окна своей комнаты, видела, как они предавались военным забавам, и не было для нее с той поры занятия приятней.

Битва с саксами

Между тем явились в Вормс с объявлением войны послы от короля Дании Людегаста и его союзника - владыки саксов Людегера.

Испугало Гунтера это известие. Войско его было недостаточно вооружено, и даже воинственный Хаген сомневался в том, что за короткий срок можно собрать для защиты страны союзников бургундских королей.

Заметив озабоченность на лице Гунтера, спросил его Зигфрид:

- Что гнетет вас, король? Поделитесь со мной вашими заботами, чтобы я мог вам помочь.

А узнав, что Бургундии грозят войной, Зигфрид воскликнул:

- He тужите, государь, положитесь на меня. Дайте мне тысячу воинов и позвольте ехать со мной Хагену, Ортвину, Данкварту, Зиндольду и Фолькеру. С этими витязями выйду я навстречу врагам и справлюсь с ними на их же земле.

Обрадовался Гунтер нежданной поддержке и сделал все, что советовал ему Зигфрид.

Через несколько дней небольшой отряд бургундов вступил на землю саксов. Зигфрид остановил воинов, сам же решил поехать вперед, чтобы разведать, где находятся враги и велика ли их сила. И вскоре увидел на равнине огромное войско - тысяч этак в сорок, а то и больше.

Отделился от войска рыцарь в золотом снаряжении, должно быть, тоже для того, чтобы разузнать о неприятеле. Всадники, завидя друг друга, пришпорили коней, съехались и вступили в бой.

Чужак держался храбро, но не вырос еще человек, равный по силе и воинскому искусству Зигфриду. Обессиленный от глубоких ран, сдался рыцарь в золотых доспехах на милость победителя. Был то король Дании Людегаст.

Датские воины, наблюдавшие за битвой, пустились на помощь своему королю. Тридцать отборных бойцов накинулись на Зигфрида. Храбро отбившись от прискакавших воинов, Зигфрид послал одного из них в стан врагов сообщить о поражении. А сам, захватив знатного пленника, поехал к бургундам и передал его в руки Хагена.

В тот же день повел Зигфрид бургундских воинов на врага. Завязалось кровавое побоище. Но и сорокатысячное войско саксов не могло устоять против бургундов, так храбро они сражались.

В самый разгар боя увидел Людегер, король саксов, Зигфрида, размахивающего мечом Бальмунгом, и приказал своему воинству:

- Сложите оружие! Против Зигфрида нам не устоять!

И сдался в плен. Гернот сразу же послал гонцов с доброй вестью в Вормс.

Великая радость охватила двор короля Гунтера, когда туда пришло сообщение о победе.

Узнав об этом, Кримхильда тайно призвала к себе одного из посланников, чтобы порасспросить о битве, и сказал ей гонец:

- Бургунды сражались, как львы. Но всех затмил Зигфрид Нидерландский. Ему одному мы обязаны победой.

Ничего отраднее этих слов не слышала Кримхильда.

- Ты привез мне добрую весть, гонец, - сказала она. - В награду получишь роскошную одежду.

Вскоре вернулись домой славные бургунды. На улицах ликовал народ, приветствуя победителей. Король Гунтер радостно встретил своих воинов и приветливо обошелся с пленными королями.

- Можете свободно передвигаться в моем городе, - сказал он им, - только обещайте, что без спросу не уйдете из Бургундии.

Затем созвал Гунтер своих приближенных на совет, спрашивал их, как лучше отпраздновать победу.

- Советую вам, - молвил Гернот, - распустить по домам дружину и собрать всех через шесть недель на большой праздник, к тому времени воины залечат раны и отдохнут.

Согласились с ним все и стали готовиться к празднику.

Зигфрид тоже остался в Вормсе, все еще надеясь увидеть прекрасную Кримхильду.

По приказу короля мастеровые принялись ставить шатры на берегу Рейна - ожидалось много гостей.

Радовались предстоящему празднику женщины, доставали из сундуков самые лучшие наряды и украшения. Королева Ута повелела своим придворным дамам и служанкам шить праздничную одежду, чтобы, по обычаю того времени, оделить гостей достойными подарками. Время пролетело незаметно, и вот уже первые приглашенные пожаловали в Вормс. Всем им находилось дело, так как на пир к Гунтеру ожидалось тысяч пять, если не больше, гостей.

Перед началом празднеств Ортвин подошел к королю с предложением:

- Чтобы праздник удался на славу и был достоин самого короля, надо пригласить всех благородных дам бургундской земли и вашей сестре Кримхильде показаться на торжествах.

- Охотно исполню эту просьбу, - ответил Гунтер и тотчас попросил королеву Уту с Кримхильдой принять участие в празднике.

Нарядились дамы в самые лучшие свои одежды и покинули покои. Сто отважных рыцарей сопровождали их на праздник.

Никто не ждал с таким нетерпением, как Зигфрид, появления королевской дочери. Ради нее явился он в Вормс, в честь нее храбро бился с неприятелем.

Увидя красавицу Кримхильду в роскошных одеждах, усыпанных драгоценными каменьями, и заметив, что красотою своею она затмевает всех дам, Зигфрид то радовался, то приходил в отчаяние. "Смею ли я надеяться на твою любовь, прекрасная дама? - думал он. - О, ты для меня недостижимая мечта! Уж лучше умереть, чем быть тебе чужим".

В то время как Кримхильда, окруженная дамами и рыцарями, входила в зал, и все гости расступались перед ними, подошел к Гунтеру Гернот и сказал:

- Никто в этой битве не был так бесстрашен, как Зигфрид. Воздай ему рыцарские почести и попроси сестру нашу приветствовать его. Никому еще не оказывгша она такой чести. Зигфрид оценит это по достоинству и сохранит нам верность.

С радостью согласился Гунтер, и вот в "Первый раз подошел гордый Зигфрид к прекрасной королевне. Румянец пробежал по его лицу, когда недоступная красавица с ним заговорила и протянула ему руку. Прошли они рядом по залу, и, очарованные их красотой, смотрели на них гости. Да и сами они без конца украдкой любовались друг другом. Двенадцать дней длился праздник, двенадцать дней видели гости Зигфрида Нидерландского рядом с красавицей Кримхильдой.

Под конец празднеств начали разъезжаться гости с богатыми дарами от радушных хозяев. Подошли тогда к Гунтеру Людегер с Людегастом и стали просил отпустить их домой. Гунтер обратился за советом к Зигфриду:

- Что вы на это скажете? Пленники из Дании и Саксонии клянутся соблюдать мир. Они предлагают за себя выкуп - столько золота, сколько будут в силах увезти пятьсот лошадей.

- Если вы хотите выслушать мой совет, государь, то думаю, лучше отпустить их домой без выкупа. Однако возьмите с них клятву, что они никогда больше не пойдут войной на вашу землю. Я последую вашему совету, - согласился Гунтер.

Когда все разъехались, стал собираться в путь и Зигфрид. Он все еще не решался посвататься к Кримхильде.

Услыхав о сборах, молодой Гизельхер принялся его отговаривать:

- Разве вам не нравится у нас в Вормсе? Прошу вас, останьтесь при дворе Гунтера. Прекрасные дамы загрустят, если вы покинете наше общество.

Мигом согласился с ним Зигфрид.

- Отведите коней в конюшню, - приказал он слугам, - я никуда не еду.

Так задержался Зигфрид в Бургундии, чтобы ежедневно встречаться с прекрасной Кримхильдой.

Сватовство короля Гунтера

За морем, в далекой Исландии, правила в ту пору королева Брюн хильда. Была она чудо, как хороша — белокурая, статная, к тому же обладала громадной силой: метко бросала копье, кидала огромные каменные ядра, дальше всех прыгала. Каждому, кто к ней сватался, предлагала де-ва-богатырша состязаться в метании копья, бросании ядра и в прыжках. Но ежели гость был побежден, то приходилось ему расплачиваться за поражение своею жизнью. Немало витязей в той северной стране побывало, однако никто живым назад не воротился.

Услыхал Гунтер о могущественной королеве и заявил своим приближенным:

— Что бы со мной ни случилось, хочу ехать к прекрасной Брюнхильде в Исландию. Ради безмерной ее красоты готов рискнуть своею жизнью.

Решение мое твердое: добуду ее себе в жены, либо же погибну.

— Не советую этого делать, — стал отговаривать короля Зигфрид.

— До сих пор всех, кто к ней сватался, она побеждала.

— Коли Зигфрид обо всем доподлинно знает, — встрял в разговор хитроумный Хаген, — попросите его помочь вам завоевать Брюнхильду. Понравилось это предложение Гунтеру, и он попросил Зигфрида:

— Помоги мне добиться непобедимой красавицы Брюнхильды. Век буду тебе благодарен.

— Согласен помочь тебе, — не замедлил с ответом Зигфрид и, наконец высказал свое заветное желание, — если отдашь за меня свою сестру — прекрасную Кримхильду.

— Обещаю тебе это, — сказал Гунтер, — и моя честь в том порукой. Ежели могущественная Брюнхидьда станет королевой в Вормсе, отдам тебе в жены мою сестру.

Начались сборы в дорогу, хотел было Гунтер взять с собою в Исландию тридцать тысяч воинов. Но Зигфрид отверг его план.

— Не нужны нам воины. Поедем за Брюнхильдой вчетвером: ты, я, Хаген из Тронье и отважный Данкварт. Но, чтобы достойно предстать при богатом дворе Брюнхильды, должны мы взять с собою самые роскошные одежды: попросите свою сестру сшить платья, достойные королей.

Понравилось предложение Зигфрида королю, и он повелел спешно готовиться к путешествию. Пока Кримхильда со своими служанками шила им роскошные одежды, корабельщики строили на берегу Рейна маленький устойчивый корабль.

Когда все было готово, Кримхильда позвала в свои покои рыцарей и, заплакав, проговорила:

— Милый брат, не лучше ли выбрать себе жену, не рискуя своею жизнью? Поблизости немало прекрасных девушек высокого рода. Но Гунтер не хотел отказываться от своего намерения.

— На ваше мужество и верность полагаюсь я, благородный Зигфрид, — продолжала Кримхильда, — оберегайте и защищайте моего брата. И Зигфрид протянул королевне руку, обещая исполнить ее наказ. Настал день прощания. Вывели слуги прекрасных коней, перенесли в трюм нарядные одежды, сверкающие серебром и золотом доспехи, и четверо героев вступили на корабль. Схватив багор, оттолкнулся Зигфрид сильным ударом от берега. Ветер надул паруса, полетел корабль по рейнским волнам и, прежде чем наступила ночь, путешественники вышли в море.

На двенадцатый день показалась вдали земля, и они увидели на скале грозную крепость. Поинтересовался король Гунтер:

— Где мы? Кому принадлежит этот замок?

— Мы у цели, — ответил Зигфрид. — Это земля богатырши Брюнхильды, а неприступный замок на скале — Изенштайн. Еще сегодня мы увидим его хозяйку. Теперь советую вам условиться, чтобы явившись к Брюнхильде, всем говорить одно: Гунтер — мне господин, а я его вассал. Тогда, может быть, мы и добьемся своего.

А специально для Гунтера он добавил:

— Я это делаю ради твоей сестры, чтобы она стала моею женой.

И они направили корабль в гавань.

В замке заметили приближение незнакомого судна, и девушки кинулись к окнам посмотреть на чужеземцев, подошла к окну и Брюнхильда и увидела, как известный ей Зигфрид Нидерландский вывел, подобно слуге, на берег коня Гунтера и держал его, пока всадник садился в седло, потом уже вывел он на берег и своего коня.

Никогда прежде не видели дамы столь гордых и нарядных рыцарей. Гунтер и Зигфрид были в белоснежных одеждах и ехали на белых, как снег, конях. Доспехи их отливали золотом и сверкали от драгоценных камней. Холодно мерцали отточенные копья и длинные мечи. Вслед за ними на конях вороных ехали Данкварт и Хаген в одеждах черных, как смоль, тоже расшитых драгоценными каменьями.

Покинув корабль, рыцари направились в крепость, навстречу им выбежали воины Брюнхильды и приветствовали гостей. Слуги приняли у них щиты и увели коней.

— Вы должны отдать нам и оружие, — предостерег гостей камерарий.

— Мы войдем с оружием! — холодно отрезал Хаген. Но Зигфрид остановил его: в крепость Брюнхильды обычно не впускали гостей с мечами и копьями в руках, и первый протянул слуге свой Бальмунг.

Слуги подали вина в тонких серебряных кубках и доложили королеве о прибытии чужеземцев.

Когда Брюнхильда в сопровождении сотни прекрасных молодых девушек и пятисот вооруженных исландских воинов вошла в зал, гости поднялись и учтиво ее приветствовали. Увидя Зигфрида, Брюнхильда обратилась к нему:

— Добро пожаловать, Зигфрид, в мою страну. Что вас сюда привело?

— Слишком много чести, благородная Брюнхильда, оказываете вы мне, — ответил Зигфрид, — первому подобает получить ваше приветствие вот этому отважному рыцарю, королю Бургундии Гунтеру, моему \' повелителю. Он хочет снискать вашу любовь.

— Если ты — всего-навсего вассал, а твой спутник — господин, так пусть же именно он победит меня в играх. Должен он бросить камень и вслед за ним прыгнуть, потом мы сразимся на копьях. Если станет твой господин победителем, буду его женой. А коли нет, все вы сегодня же погибнете.

Помедлил с ответом Гунтер. А могучий Зигфрид, подойдя к нему, прошептал:

— Не бойся. Я тебе помогу и защищу от грозной богатырши.

— Великая королева, — проговорил наконец Гунтер, — если бы вы потребовали даже большего, я и тогда согласился бы на все. Готов своею жизнью рискнуть, лишь бы добиться вашей благосклонности, и потому вручаю вам свою судьбу.

— Что ж, не будем терять время, — проговорила Брюнхильда и велела принести свои боевые доспехи.

Тем временем Зигфрид, никем не замеченный, успел сбегать к кораблю, где был спрятан у него плащ-невидимка, отнятый в свое время у карлика Альбериха, и поспешно накинул его на себя. Вернувшись уже невидимым, он разглядел снаряжение королевы. Сверкающий меч несли четверо слуг, так он был тяжел, трое человек, сгибаясь, тащили копье, двенадцать воинов с трудом катили огромное каменное ядро.

Увидев это, Хаген с Данквартом забеспокоились, да и могучий Гунтер приуныл. И тут почувствовал он — кто-то Притронулся к его плечу. Оглянулся рыцарь, но никого не увидел.

— Это, я, Зигфрид, — услыхал Гунтер шепот у своего уха. — Тебе нечего бояться богатырши. Дай мне щит с твоей руки и делай то, что я тебе скажу, да повторяй за мной все движения, но только никому не открывай моей хитрости.

Облегченно вздохнул Гунтер. А могучая дева легко, словно перышко, подняла копье и мощно пустила его в широкий и большой щит, который держал в руках Зигфрид, могучим был ее удар, копье пронзило щит Гунтера, страшная сила ударила невидимого Зигфрида в грудь, он пошатнулся, однако устоял. Хлынула у Зигфрида кровь изо рта, но он, поспешно отпрыгнув назад, ловко схватил копье.

«Нельзя убивать Брюнхильду», — подумал он и повернул к ней копье древком. Удар его был так силен, что Брюнхильда опрокинулась, но быстро вскочила.

— Крепкий удар, король Гунтер, — похвалила она противника, думая, что это он проделал собственноручно.

Впервые потерпев поражение, в ярости подошла Брюнхильда к каменному ядру, и, высоко подняв его, бросила так далеко, что отважные воины диву дались. Ядро упало на расстоянии двенадцати саженей, и вслед за ним, в полном снаряжении сама королева прыгнула еще дальше.

Наступил черед Гунтера. Король лишь коснулся ядра, а могучий Зигфрид метнул его далеко-далеко и еще дальше прыгнул за ним вслед, хотя при прыжке перенес с собою и Гунтера. У всех присутствующих вырвался крик изумления. Гунтер победил Брюнхильду, ибо никого, кроме него, не было видно в круге, где происходили состязания.

Покрасневшая от гнева, крикнула Брюнхильда своим слугам:

— Подойдите ближе, люди мои. Король Гунтер вышел победителем, и я не нарушу своего слова. Теперь вы должны ему подчиняться.

Взяв за руку Гунтера, повела она жениха в парадный зал дворца и повелел слугам принять его спутников с подобающими почестями. Тем временем Зигфрид отнес назад свой плащ-невидимку и, вернувшись, притворно спросил у Гунтера:

— Чего же вы ждете, мой господин? Почему не начинаете состязания?

— Как же так могло случиться, — удивилась Брюнхильда, — подданный короля не видел состязания, в котором меня победили?

— Зигфрид в это время был на корабле, — ответил Хаген, — потому и не ведает он о победе короля Гунтера.

— Но меня радует, что нашелся наконец такой отважный и сильный человек, который смог победить могучую Брюнхильду, — сказал Зигфрид. — Теперь вы должны следовать за нами в Бургундию.

— Пока это невозможно, — возразила Брюнхильда. — Прежде должны узнать о том все мои родичи и воины.

Разослала она гонцов во все концы страны, приглашая родных своих и знатных воинов явиться ко двору. Вскоре стали прибывать в крепость Изенштайн верные ей витязи. Осмотрительный Хаген заподозрил неладное:

— Мы должны в бездействии наблюдать, как Брюнхильда собирает своих вассалов. Кто знает истинные намерения королевы? Может, жизнь наша в опасности!

— Не допущу я, чтобы оправдались ваши опасения, — унял его Зигфрид. — А чтобы вас окончательно успокоить, тотчас же уеду отсюда и скоро вернусь с тысячью отборных воинов. Не расспрашивайте меня ни о чем, ждите моего возвращения. Брюнхильде же скажите, что король Гунтер послал меня куда-то с поручением.

Накинув на себя плащ-невидимку, Зигфрид пошел к морю, отыскал на берегу быстроходный челн и пустился на нем в плаванье. Никто не видел гребца на челне, казалось, что ветер сам подгоняет легкое суденышко.

Через день и еще ночь добрался Зигфрид до страны Нибелунгов и приказал стражу своих сокровищ отважному карлику Альбериху вооружить тысячу лучших воинов и одеть их в красивые одежды королевской свиты. Не медля выполнил его приказ Альберих. И уже с рассветом, одетые в великолепные платья, пустились они в путь на прекрасных лошадях и явились в страну Брюихильды.

Увидев отважных Нибелунгов, которых она приняла за витязей Гунтера, Брюнхильда окончательно покорилась судьбе и уже больше не отказывалась от поездки в Вормс.

Одарила королева на прощанье слуг серебром да золотом, поручила5\'своему дяде управлять страной и распрощалась с вассалами и родичами. Затем, отобрав две тысячи воинов, приказала им готовиться к поездке на Рейн вместе с тысячью Нибелунгов. Кроме того, взяла Брюнхильда с собою восемьдесят благородных дам и сотню прекрасных юных девушек.

Вскоре огромный караван кораблей отплыл от берегов Исландии.

Свежий бриз подгонял их в страну бургундов.

Свадьба в Вормсе

Ha девятый день плаванья подошел к Гунтеру Хаген и посоветовал послать гонца в Вормс, чтобы сообщить родным об их приезде.

— Разумеется, — согласился Гунтер, — нет лучше гонца, чем вы, отважный Хаген.

— Плохой я гонец, — отказался витязь. — Оставьте меня на корабле, пошлите лучше Зигфрида. Он и будет гонцом, поскольку сам назвался вашим вассалом.

Зигфриду тоже не хотелось быть простым посланником короля, но когда Гунтер ему напомнил, что он может порадовать хорошими вестями Кримхильду, сразу же согласился.

— Расскажи моей матери, сестре и братьям, как удачно кончилась наша поездка в Изештайн. И прежде всего попроси их достойно встретить мою невесту.

Пообещал Зигфрид приготовить им пышную встречу и в сопровождении двадцати четырех своих воинов поспешил в Вормс. С быстротой ветра разнеслась по Бургундии весть: Зигфрид прибыл один, без короля Гунтера! Испугались люди, что убит их король. Выбежали навстречу Зигфриду Гернот и Гизельхер, стали озабоченно расспрашивать:

— Ответьте же поскорей, где брат наш Гунтер? Мы опасаемся худшего.

— Зря беспокоитесь, — ответил им Зигфрид. — король приветствует вас и всех своих подданных. Он выслал меня гонцом, дабы сообщить о счастливом возвращении. Позаботьтесь о том, чтобы меня побыстрей приняли ваша матушка и сестра, я должен передать им просьбу Гунтера.

Зигфрида допустили в покои королевы, и он с радостью сообщил:

— Король Гунтер и его невеста Брюнхильда шлют вам сердечные приветы. Просит вас король приготовить им достойный прием.

Бургунды тут же стали готовиться к торжественной встрече Гунтера и его невесты. Застучали топоры плотников. На берегу Рейна разбивали шелковые шатры, сколачивали столы и скамейки. Во все концы страны понеслись гонцы сзывать гостей в Вормс. В замке сновали туда-сюда слуги, выполняя приказы мажордома и главного повара. Когда наконец дозорные сообщили о приближении кораблей, все было готово к празднеству.

На богато украшенных лошадях, в окружении блестящей свиты встретило королева Ута с Кримхильдой на берегу Рейна короля Гунтера и Брюнхильду. Король торжественно вел свою невесту. Кримхильда сошла с коня, ласково приветствовала Брюнхильду, обняла ее и поцеловала, как того требовал обычай.

— Добро пожаловать в Бургундию! Королева Ута тоже сердечно приветствовала гостью, никогда еще не было более торжественной встречи. Праздничная процессия потянулась в парадный зал замка, где ждали гостей богато накрытые столы. Брюнхильда в королевской короне шла рядом с Гунтером.

В то время как жених с невестою готовились сесть за стол, подошел к Гунтеру Зигфрид и напомнил:

— Я сдержал свое слово, государь. Помнишь ли свою клятву в том, что лишь только Брюнхильда ступит на эту землю, ты отдашь мне в жены сестру свою Кримхильду?

— Ты прав, и я, конечно, не нарушу своего обещания, — ответил Гунтер и приказал позвать к себе Кримхильду.

— Милая сестра, помоги исполнить мою клятву, — сказал ей король. — Я пообещал твою руку благородному рыцарю и прошу тебя стать его женой.

— Нет нужды упрашивать меня, милый брат, — скромно опустив глаза, ответила девушка, — я всегда готова исполнить твою волю и выйти за того, кого ты дашь мне в мужья.

Обрадовался Гунтер и весело воскликнул:

Войдите же в круг свидетелей, дорогие Кримхильда и Зигфрид!

И тогда спросили гордую красавицу, согласна ли она стать женой Зигфрида Нидерландского. По-девичьи стыдливо, но достаточно внятно подтвердила Кримхильда свое согласие. А Зигфрид, объявив, что хочет взять в жены Кримхильду, заключил ее в объятия и поцеловал при всех рыцарях, как того требовал свадебный обычай.

Заключив союз, гости стали рассаживаться за свадебным столом, радуясь двойному счастью. Зигфрид сел за стол на почетное место рядом с Кримхильдой как раз напротив короля. И тут Гунтер, посмотрев на Брюнхильду, увидел в ее глазах слезы.

— Почему вы плачете? — удивился он. — Вам следовало бы радоваться, ведь вы стали королевой Бургундии.

— Как же мне не плакать? — воскликнула Брюнхильда. — Мне жаль вашу милую сестру. Выдать ее замуж за вассала! Какой позор! Ведь ее унижает такое замужество!

— Успокойтесь, — поспешил ответить смущенный Гунтер, — в другое время я расскажу вам, почему отдал я Зигфриду мою сестру:

Но Брюнхильду не удовлетворил такой ответ. Пришлось Гунтеру пояснить:

— Знайте же: Зигфрид — могущественный король, у него не меньше моего земель и сокровищ. И это большая честь для нас, что он выбрал в жены мою сестру.

Онемела Брюнхильда, но в душе подумала: «Почему же Зигфрид в Изенштайне выдавал себя за подданного Гунтера?»

Догадалась она, что Гунтер не назвал ей истинную причину и решила, что пока не узнает правду, не станет ему супругой. Насколько серьезным было ее решение, Гунтер скоро почувствовал.

После пира, оставшись с Гунтером наедине, Брюнхильда воспользовалась нечеловеческой силой своего магического пояса, связала жениху руки и ноги этим поясом, повесила его, связанного, жалкого, трепыхающегося, на крючок и заставила провисеть до зари.

Утром Гунтер пожаловался Зигфриду на новую свою беду, и тот пообещал ему еще раз помочь.

Вечером, когда молодые находились в королевских покоях, Зигфрид накинул на себя плащ-невидимку и вновь одолел строптивую бо-гатыршу в жестокой борьбе. Когда Брюнхильда наконец запросила пощады, Зигфрид подобрал упавший с ее пальца перстень и, прихватив еще магический пояс, дающий нечеловеческую силу, спешно покинул покои, оставляя дальнейшее на Гунтера. Решила Брюнхильда, что Гунтер во второй раз вышел победителем, ее сила и своенравие были сломлены.

Ни единому человеку не рассказал Зигфрид о происшествии с Брюнхильдой в ту ночь. Лишь спустя годы поделился он этой тайной с Кримхильдой и подарил ей перстень с поясом.

Целых четырнадцать дней длился свадебный пир в Вормсе. После празднеств Гунтер распустил гостей с богатыми дарами. Зигфрид и Кримхильда также распрощались со всеми и в сопровождении большой свиты отправились в Ксантен. Радостно встретили их дома. Зигфрид принял владения своего отца и стал вместо него править землями и городами Нидерландов.

Мирно и счастливо жил Зигфрид с Кримхильдой. На десятый год родился у них сын, и был он назван в честь дяди, бургундского короля, Гунтером. В те же время родился сын и на Рейне, у короля Гунтера и жены его Брюнхильды. Нарекли его Зигфридом.

Ссора королев

Все эти годы задумывалась Брюнхильда над тем, как это удалось Кримхильде стать такой важной и знатной, и отчего вассал их Зигфрид не платит им дань. «Почему все это терпит Гунтер? — думала она.

— Ведь Зигфрид — его подданный, можно сказать, слуга».

Долго королева крепилась, молчала, но однажды, схитрив, попросила Гунтера:

— Пригласи как-нибудь Кримхильду с Зигфридом в Вормс. Я часто вспоминаю чудесные дни нашей свадьбы, когда нам было так весело вместе. Так бы хотелось их обоих вновь повидать!

— Ты требуешь невозможного, — остановил ее Гунтер. — Они живут слишком далеко от нас, и я не решусь просить их приехать.

— Но ведь Зигфрид твой подданный, — возразила королева, — не посмеет он не исполнить того, что велит ему его господин.

Гунтер лишь улыбнулся в ответ, он-то доподлинно знал, что не в праве что-либо приказывать Зигфриду.

Но Брюнхильда так долго упрашивала короля, что он наконец вымолвил:

— Тебе легко меня убедить, ведь для меня не может быть гостей приятнее. Да, я пошлю гонцов позвать любимых родичей на праздник солнцеворота.

Отобрал Гунтер тридцать человек во главе с маркграфом Гере и послал их к Зигфриду.

Три недели день и ночь скакали водники, пока прибыли в Ксантен. Побежали слуги сообщить Зигфриду и Кримхильде о гонцах, в которых узнали бургундских воинов. Заслышав это известие, радостно подбежала Кримхильда к окну.

— Погляди-ка, Зигфрид, внизу маркграф Гере со своими воинами. Должно быть, они посланники брата моего Гунтера.

— Мы примем славных рыцарей радушно и ласково, — обрадовался Зигфрид и повелел провести гостей в парадный зал, где дружески их приветствовал. Маркграф склонился перед Кримхильдой.

— Король Гунтер и все ваши родичи в Бургундии шлют вам сердечные приветы.

— Скажите же скорей, — прервал его степенную речь Зигфрид. — Неужели враг угрожают бургундской земле? Ваш король всегда может рассчитывать на мою помощь.

— Не на войну, не на битву зовет вас король Гунтер и королева Брюнхильда. Они приглашают к себе вас, король Зигфрид, и вас, королева Кримхильда, отпраздновать в Вормсе конец зимы. Радостно слушала Кримхильда гонцов, часто вспоминала она милую свою родину, тосковала по отчему дому и любимым родичам. Но Зигфрид хотел обдумать предложение и потому пригласил гостей провести несколько дней в его замке. Пока приезжие отдыхали от утомительного путешествия, Зигфрид созвал совет из преданных ему воинов.

— Король Гунтер приглашает меня в Бургундию на празднества, но земля его далеко, а просит он, чтобы ехала со мною и сестра его, моя супруга. С удовольствием поскачу я в Бургундию, но выдержит ли такое длительное путешествие Кримхильда и как мне оставить королевство на долгое время? Если бы Гунтер вызывал меня для помощи в ратном деле, я бы помчался, не мешкая.

— Если вы принимаете приглашение, — посоветовали Зигфриду придворные, — то возьмите с собою тысячу воинов, чтобы с честью предстать на празднике.

Вступил в разговор и король Зигмунд:

— Если ты согласен, мой сын, то и я готов ехать с вами. Возьму с собою сотню воинов.

— Ежели вы, милый батюшка, хотите сопровождать нас, я больше не раздумываю. Отправимся в путь через двенадцать дней.

Сообщили о согласии гонцам, одарили их по-королевски и попросили поспешить в Вормс, чтобы возвестить королю о скором приезде гостей. Радостно выслушал маркграф Гере добрую весть и мигом приказал седлать лошадей.

С нетерпением ждали в Борисе возвращения гонцов, и когда Гере со своей свитой наконец воротился, придворные собрались в зале. С появлением Гунтера и Брюнхильды Гере поспешил им рассказать:

- Добрые вести привез я от Кримхильды и Зигфрида. Они шлют вам сердечные приветы и сообщают, что прибудут на королевский праздник.

Затем поведали гонцы о том, как радушно принимали их у Зигфрида и как щедро одарили на прощанье.

— Уж конечно, Зигфрид может быть щедрым, — мрачно процедил коварный Хаген, — даже состарившись, он не успеет промотать сокровища Нибелунгов. Лучше бы они нам принадлежали!

Никто из присутствующих не откликнулся на его злобные речи. Все радовались добрым вестям.

Вскоре начались приготовления к празднику. С утра до вечера королевские слуги были на ногах. Наконец возвестили о приближении гостей.

Торжественная свита вооруженных рыцарей и разнаряженных дам приветливо встретила Кримхильду, Зигфрида и старого короля Зигмунда. Когда гостей пригласили на праздничный обед, Брюнхильда с удивлением отметила, что Зигфрид и в этот раз усаживается на почетное место, и его рыцари занимают места за королевским столом.

«Странно, — подумала она, — этот вассал ведет себя так, будто он — могущественный владыка!»

Отдохнули гости после долгой дороги, и начались военные игры и стурниры.

Дамы из окон наблюдали за забавами рыцарей. Время летело незаметно. То и дело звенели трубы, били барабаны, нежно пели флейты, гремело оружие. В городе царила радостная суматоха. За десять дней праздника ни одно облачко не омрачило настроения гостей и хозяев. И вот наступил одиннадцатый день. Во дворе замка собрались витязи померяться силой. Обе королевы сидели вместе, наблюдая за военными забавами.

— Посмотри на мужа моего Зигфрида, — молвила с восхищением Кримхильда. — Всех превосходит он силой, и нет ему равных в рыцарском деле. Ведь стоит ему захотеть, и он подчинит себе любую страну, даже такую могущественную, как Бургундия.

— Разве такое возможно? — удивилась Брюнхильда. — Пока жив Гунтер, корона Бургундии принадлежит ему. Завоевать ее — напрасные мечты, победить Гунтера невозможно. Уж я-то доподлинно о том знаю.

— Ну, посмотри же, — продолжала восхищаться Кримхильда, — как гордо, с каким королевским достоинством держится Зигфрид. Как же я счастлива быть женою такого благородного рыцаря!

— Не спорю, твой муж — доблестный витязь, красивый и статный. И все же ты должна признать, что уступает он Гунтеру, твоему благородному брату.

— Почему я должна ставить выше своего брата? — возразила Кримхильда. — Поверь, Зигфрид ни в чем не уступит Гунтеру.

— Не сердись, Кримхильда, но я говорю это не без причины. Когда в Изенштайне победил меня Гунтер, Зигфрид мне сам сказал, что он вассал короля Гунтера, потому-то с тех пор я и считаю его своим подданным. И разве может быть вассал знатнее своего господина? Смешно мне это слышать!

Кримхильда побледнела.

— Неужели же мои братья выдали бы меня замуж за вассала! Прошу тебя, не говори подобную нелепость. Это задевает мою честь.

— Почему я не должна говорить правду, — высокомерно возразила Брюнхильда. — Зигфрид — мой вассал, и я удивляюсь, почему так долго не получаю от него дани.

— И еще долго будешь ее ждать! — воскликнула Кримхильда с возрастающим гневом. — Прекратим этот разговор, я сыта по горло твоим высокомерием!

— А я твоей дерзостью! — возмущенно крикнула Брюнхильда. — Посмотрим, оказывают ли тебе здесь такой почет, как мне!

— Это мы тотчас же выясним. Ты пытаешься унизить Зигфрида. Так пусть лее видят все воины, как я посмею войти в церковь впереди тебя! Самая благородней любой из королев, носивших когда-либо корону.

— Ежели ты не хочешь быть моею подданной, то должна идти со своею свитой в церковь отдельно от меня.

— Так оно и будет!

Позвала Кримхильда своих девушек, велела им надеть самые богатые наряды, сама нарядилась с особой пышностью и в сопровождении сорока трех дам направилась к церкви; воины Зигфрида замыкали блестящее шествие.

Когда Кримхильда и ее свита подошли к церкв, Брюнхильда со своими приближенными была уже у входа.

— Остановись! — приказала она Кримхильде. — Не должна жена вассала проходить впереди королевы!

— Ты бы уж лучше помолчала! — взъярилась Кримхильда. — Знали бы тут все, что женщина, некогда подчинившаяся вассалу, теперь требует королевских почестей!

— Кого ты имеешь в виду? — побледнела Брюнхильда.

— Тебя! — торжествующе заявила Кримхильда. — Зигфрид, а не Гунтер, мой брат обнял тебя первым в брачную ночь. Твое высокомерие вынудило меня сказать об этом. А теперь — все, конец нашей дружбе!

Как громом пораженная, стояла униженная у всех на виду Брюнхильда. Слезы катились по ее лицу. А Кримхильда с высоко поднятой головой прошествовала в храм.

Едва дождавшись конца мессы, Брюнхильда у выхода из церкви преградила дорогу Кримхильде.

— Ты тяжко меня оскорбила. Как ты можешь доказать свою правоту?

— Хочешь доказательств? Пожалуйста. Узнаешь кольцо на моем пальце? Его подарил мне Зигфрид.

— Кольцо у меня украли! — возмутилась Брюнхильда. — Наконец-то я узнала, кто его взял! — Ты меня обвиняешь в воровстве? Если тебе мало кольца, есть еще одно доказательство. Посмотри на мой пояс, и ты убедишься в том, что я не лгу. Узнала Брюнхильда и свой магический пояс, некогда дававший ей нечеловеческую силу, и залилась горькими слезами.

— Позовите короля Гунтера, — приказала она слугам. — Он должен знать, как оскорбляет меня его сестра.

Не подозревая ничего дурного, вскоре пришел Гунтер и, увидев жену в слезах, ласково спросил:

— Что тебя огорчило? Кто посмел нанести королеве обиду? Меня оскорбила твоя сестра. Она посягнула на мою честь, утверждая, что это не ты, а Зигфрид первым обнял меня в брачную ночь. Требую, чтобы ты снял с меня подобные подозрения.

— Немедленно позовите сюда Зигфрида, — приказал Гунтер. — Пусть он держит ответ перед всеми.

Явился ничего не подозревающий Зигфрид и удивился:

— Что здесь происходит? Почему плачет королева? И зачем я понадобился королю?

— Не по своей воле звал я тебя, Зигфрид. Пожаловалась мне Брюнхильда, будто ты похваляешься своею победой над ней. Кримхильда утверждала это при людях и тем самым опорочила королеву.

— Если это так, она будет наказана. Я же в присутствии твоих воинов клянусь, что ничего подобного не говорил.

И Зигфрид, подняв руку для клятвы, вошел в круг свидетелей из рыцарей Гунтера.

— Твое слово для меня доролсе клятвы, — подошел к нему Гунтер. — Верю, что ты ни в чем не виноват.

— Надо запретить нашим женам вести подобные беседы, — сказал Зигфрид, покидая круг. — Мне стыдно за мою супругу и горько, что она так оскорбила Брюнхильду. Придется Кримхильду строго наказать.

Несмотря на клятву Зигфрида, Брюнхильда продолжала рыдать. Подошел тут Хаген из Тронье и, узнав причину ее слез и позора, поклялся отомстить Зигфриду.

— Он поплатится за ваши слезы, королева. Клянусь вам, что с этого мига Зигфрид — мой враг. Живому отсюда ему не уйти. За позор и бесчестье, причиненное вам, мы предадим его смерти, и до тех пор, пока не исполню я эту клятву, радости мне не будет! — пообещал он мрачно.

К нему примкнули Гернот с Ортвином, и вместе они принялись убеждать короля и подстрекать его расправиться с Зигфридом. Услышав это, юный Гизельхер возмутился:

— Ничем не заслужил Зигфрид такой ненависти. Уместно ли говорить об убийстве того, кто спас нашу страну и всегда приходил нам на помощь? Нельзя же принимать всерьез ссору женщин.

Но коварный Хаген, замыслив недоброе, не хотел отказываться от мести.

— Мы покроемся бесчестьем, если не накажем Зигфрида. Он молол вздор о благосклонности Брюнхильды, поэтому должен расплатиться жизнью за свое бахвальство. Кроме того, Кримхильда проболталась, что он может завоевать нашу страну. Разве этого мало для моей ненависти?

Услыхав его слова, Гунтер предостерег Хагена:

— Укроти свой гнев, рыцарь! Зигфрид оказал нам столько услуг! Как же мы можем его убить?

— То было раньше, когда он стремился стать мужем Кримхильды. Но подумайте все, сколь опасным врагом станет Зигфрид для нас, задумай он осуществить свой тайный план!

— Ничто не спасет Зигфрида от смерти, — вмешался и Ортвин, — даже его мощь и сила. Если не найдется никого другого, падет он от моей руки.

— Забудем все, что мы говорили сегодня, — миролюбиво заключил Гунтер, считая разговор исчерпанным. — Зигфрид наш гость, и он уедет домой живым.

Но Хаген не успокаивался. При каждом удобном случае старался он внушил Гунтеру, какие сокровища отойдут бургундам со смертью Зигфрида. Гунтер стал наконец задумываться и как-то ответил Хагену:

— Оставь мысли о смерти Зигфрида, мы видели от него только хорошее. Подумай, как он отважен и безмерно силен, и если вдруг узнает о твоих замыслах, то никого здесь не пощадит.

— Пусть вас это не заботит, государь, — мгновенно сообразил Хаген. — Я все подготовлю так, что он ни о чем не догадается.

— Но как же это произойдет?

Расскажу все подробности, — почувствовав сговорчивость короля, прошептал Хаген. — Мы подыщем гонцов, которых здесь никто не знает, и велим им скакать в Вормс, чтобы объявить нам войну. Вы при гостях примете вызов и прикажете воинам готовиться к походу. Зигфрид, как обычно, незамедлительно предложит вам свою помощь.

Кримхильда будет беспокоиться за его жизнь. И тут в игру вступлю я. Мне ничего не стоит выудить тайну его непобедимости. Послушался король злого Хагена. И тот начал воплощать свой хитроумный план. Судьба Зигфрида была решена.

Гибель Зигфрида

На четвертый день после рокового разговора прискакали в замок, бургунского короля тридцать два незнакомых воина и возвестили Гунтеру, что они, дескать, посланники Людегера и Людегаста, которые возжелали отомстить за давний свой позор и поражение и теперь объявляют войну.

Зигфрид уже однажды помогал бургундам в кровавом сражении с саксами и датчанами, так что услышав об объявлении войны, не раздумывая, вновь предложил свою помощь. Король Гунтер притворно обрадовался его предложению.

Воины Зигфрида стали готовиться к военному походу. Вооружалась и дружина Гунтера. Никто не догадывался о предательстве.

Перед выступлением войска Хаген зашел в покои Кримхильды, чтобы проститься с нею. Приветливо встретила его королева.

— Как горда я, что имею мужем человека, способного всегда и во всем помогать моим родным, — сказала ему Кримхильда. — Прошу тебя, Хаген, не вымещай на Зигфриде обиду за Брюнхильду. Муж мой и без того уже заставил меня раскаяться в содеянном.

— Конечно, вы, королевы, скоро помиритесь, — миролюбиво ответил Хаген. — Я же прошу тебя сказать, чем могу послужить твоему мужу на поле брани.

— Очень меня волнует, — вздохнула Кримхильда, — что Зигфрид в пылу битвы становится безрассудно храбрым и забывает об опасности.

— Ежели ты так беспокоишься за Зигфрида, скажи мне, как можно его защитить от ударов меча и копья. Я отведу от него любую беду.

— Ты мне родня, поэтому доверю тебе одну тайну. Знай же, что Зигфрид, убив в юности дракона, выкупался в его крови и оттого стал неуязвимым. Но когда он купался, липовый листок упал ему на спину между лопаток, и кровь дракона не коснулась этого места, потому-то я и страшусь за него.

— Нашей тогда ему на платье маленький знак, чтобы я мог загородить его во время битвы.

Радостно поблагодарила хитреца Кримхильда, пообещав вышить крестик на одежде Зигфрида. А Хагеи покинул покои королевы, довольный, что выведал тайну.

На рассвете Зигфрид с тысячью своих воинов выступил в поход. Ехавший близко Хаген разглядел крестик на его спине и тайно послал двоих своих людей к Зигфриду с новой вестью: Людегер и Людегаст передумали идти на Рейн и запросили мира. Неохотно повернул назад своих воинов Зигфрид.

А король Гунтер встретил его с распростертыми объятиями.

— Благодарю, Зигфрид, за твою всегдашнюю готовность оказать мне помощь. Так как теперь мы избавились от военного похода, предлагаю выехать из Вормса в вогезский лес на охоту. Поскачем в Оден-вальд, погоняем там медведей и диких кабанов. Всех моих гостей приглашаю я поохотиться. Выезжаем завтра поутру. Кто не пожелает принять участие в нашей забаве, может отдохнуть в замке.

— Что ж, раз ты едешь на охоту, я буду тебя сопровождать, — принял приглашение Зигфрид.

Утром зашел он попрощаться с Кримхильдой. А она, вспомнив о том, что выдала Хагену сокровенную тайну, стала убеждать мужа отказаться от охоты.

— Останься дома, милый мой супруг, недобрый сон приснился мне сегодня. Снилось, будто два диких вепря гонялись за тобою по полю, и вдруг покраснели все цветы и травы, зарделись, заалели. А под утро приснилось, что две горы обрушились на тебя. Боюсь, Зигфрид, есть у нас здесь враги. Опасаюсь их ненависти. Останься, любимый, послушайся меня.

— Не волнуйся, милая, я на днях вернусь. Да и не знаю я здесь никого, кто бы питал к нам ненависть, я ведь делал только добро твоей родне.

И он нежно заключил в объятия свою жену.

Множество отважных рыцарей собралось на охоту, лишь Гернот и Гизельхер остались на этот раз дома, что несколько удивило Зигфрида. Тем временем в лесу на самой большой просеке были приготовлены столы для охотников. Здесь же расчистили место для привала. Зигфрид, оглядев окрестности, обратился с вопросом к Хагену:

— Кто поведет нас на охоту и покажет лучшие места? — Каждый может охотится, где ему заблагорассудится, — ответил Хаген. — Под конец посмотрим, кто лучите всех поохотился, у кого будет больше добычи, тому по заслугам и честь.

Зигфрид тут же углубился в лес с одним старым испытанным ловчим и опытной охотничьей собакой. Там, где звучал ее лай, Зигфрид находил следы вепря, оленя, лося, косули либо зубра. Конь его Грани мчался так быстро, что ни один зверь от него не ускользал. Долго и удачно охотился рыцарь, и вот послышался призывный охотничий рог — Зигфрид как раз настиг медведя и решил его, связанного, доставить к месту сбора живьем.

Добрался он до стоянки и пустил к сотоварищам по охоте косматого зверя. Все в ужасе разбежались. Неистово залаяли собаки, а разъяренный от шума медведь понесся прямо на лагерный костер, сбивая на бегу котлы и горшки. Он бежал в лес, на свободу. Собаки, очнувшись, помчались за ним. Но медведь, ног под собою не чуя, несся так, что никто не мог его догнать. Только Зигфриду удалось настичь хозяина леса и поразить его мечом.

Охота закончилась. Утомленные охотники расположились на отдых. После веселой забавы все стремились поскорей утолить голод и жажду. Однако за столом им подносили лишь роскошные яства, а про питье будто забыли.

— Удивительно, что о нас так плохо позаботились, — заметил Зигфрид, — мы изнываем от жажды. Уж глоток-то воды охотники заслужили!

— Да полно тебе ворчать! — лицемерно усмехнулся Гунтер. — В том что мы не можем утолить жажду — вина Хагена.

— Простите, государь, — взмолился Хаген. — Действительно, то моя ошибка. Я думал, что охота будет в Шпессарте, туда и отправил заранее все вина.

— Какое заблуждение! — молвил Зигфрид. — Был бы наш привал у Рейна, мы хоть бы воды попили.

— О, я знаю неподалеку источник со студеной прозрачной водой, — ответствовал хитроумный Хаген. — Пойдемте туда, и не казните меня за мою оплошность!

Жажда так томила Зигфрида, что он предложил не мешкая отправиться к роднику. Гунтер и Хаген собрались идти с ним. По дороге Хаген затеял разговор.

— Много раз мне говорили, что никто не может угнаться за Зигфридом. Хотелось бы и мне хоть раз на это посмотреть. Давайте побежим наперегонки.

— Что ж, если король Гунтер согласится, побежим с ним взапуски к источнику. Могу даже дать фору. Я побегу во всех доспехах — со щитом, копьем и мечом в руках.

Хаген и Гунтер, сложив оружие, понеслись к источнику. Однако Зигфрид, опередив их, раньше оказался у воды. Поспешно отвязал он меч, прислонил к липе свое могучее копье, положил рядом на землю колчан со стрелами и щит и стоял у источника, поджидая Гунтера. Как ни велика была его жажда, не хотел он пить до прихода короля.

Прибежавший вскоре Гунтер опустился на колени и припал к воде. Когда он поднялся, склонился над ручьем Зигфрид. А Хаген, увидев пьющего витязя, поспешно отбежал и спрятал за куст его лук и меч Бальмунг. Когда он воротился, Зигфрид, все еще нагнувшись, пил.

Схватил тогда копье Хаген, и, отыскав взглядом крестик между лопатками, вышитый Кримхильдой на платье, пустил со всей силы в него копье. Кровь брызнула ручьем из раны и обагрила даже одежду Хагена. Воткнул злодей копье в самое сердце Зигфрида и так быстро побежал, спасаясь от мести, как никогда еще не бегал за всю свою жизнь. Смертельно раненый Зигфрид отскочил от ручья. Длинное копье засело в его спине, но он все же кинулся за оружием.

И, не найдя ни меча, ни лука, поднял тяжелый щит и бросился за Хагеном.

Не удалось убежать от мести лукавому царедворцу. Смертельно раненый Зигфрид настиг его и ударил в спину с такой силой, что щит разлетелся на куски. О, если бы был у Зигфрида меч под рукой!

Последние силы витязя ушли с этим броском. Пропала его мощь, и смерть наложила на лицо свою бледную печать. Упал Зигфрид на траву, и его алая кровь окропила траву и цветы; к нему бежали уже король и вассалы.

— Стыдитесь, подлые трусы! — выговорил умирающий. — Я всегда был вам верен. А вы отплатили мне предательством. Не заслуживаете вы гордого имени рыцарей!

Дрогнул король бургундов и стал было оплакивать его, но раненый презрительно сказал:

— Не стоит горевать тому, кто сам виноват в беде. Не может убийца оплакивать свою жертву.

— Уймите свои слезы, король, — крикнул Гунтеру свирепый Хаген. — Вассалам не пристало видеть государеву слабость, наконец-то по воле случая мы избавились от опасного врага. Я горд, что совершил это!

— Тщеславный хвастун! — возмутился слабеющий Зигфрид. — О, если бы я знал, что вы замышляете убийство, то, конечно же, сумел бы защититься. Теперь меня печалит лишь судьба супруги моей Кримхиль-ды. Способен ли ты, король Гунтер, хоть раз в жизни доказать свою верность? Так будь же милостив к моей жене. Вспомни, что она твоя сестра. Позаботься о ней!

Зигфрид так ослабел, что не мог больше говорить, дыхание у него прерывалось. И он расстался с жизнью.

Положили слуги могучего рыцаря на щит, а царедворцы стали совещаться между собой, как скрыть от людей злое дело Хагена.

— Надо сказать, что Зигфрид отъехал от нас на охоте, на него напали разбойники и убили его.

Но предатель Хаген возразил:

— Меня не заботит, узнает ли Кримхильда правду. Она причинила столько горя госпоже моей Брюнхильде!

Дождавшись ночи, Гунтер с охотниками переправили через Рейн щит с мертвым Зигфридом. Хаген приказал потихоньку оставить тело витязя у покоев Кримхильды, чтобы нашла она его там поутру, отправляясь к мессе.

Миновала ночь, и, чуть забрезжил рассвет, пробил колокол, призывающий к заутрене, проснулась Кримхильда, разбудила служанок, потребовав огня и одежду. В это время поспешил в покои Кримхильды камерарий. Нашел он у дверей окровавленный труп и не узнал своего господина.

— Королева, — предостерег он Кримхильду, — повремените выходить! У ваших дверей лежит убитый рыцарь.

Померк свет в глазах Кримхильды при этих словах. Вспомнила она о расспросах Хагена, когда тот обещал охранять ее мужа. у нее ноги, и упала бедная королева наземь — так велико было ее горе. Очнувшись от обморока, зарыдала королева в голос. — Но, может быть, то не Зигфрид, — уговаривала свита.

— Нет, это Зигфрид. Брюнхильда подучила, а Хаген его убил! Повелела она провести себя к мертвому рыцарю, подняла его голову и узнала своего милого мужа. Никто не мог утешить несчастную.

— О, горе мне! — причитала она. — Предательски убит мой муж. Так погибают только от рук убийцы, от удара в спину, и я знаю, кто это сделал, кто замыслил его смерть.

Послала безутешная Кримхильда гонцов с печальной вестью к старому королю Зигмунду.

В глубоком сне пребывал король и его воины, когда с криком прибежал посланник Кримхильды.

— Проснитесь, проснитесь, король Зигмунд! Кримхильда, наша госпожа, шлет печальную весть.

— Что, что случилось? — испугался король. — Злодейски убит ваш сын Зигфрид, — рыдая, сообщил гонец.

Не сразу поверил Зигмунд горестной вести, но вопли и рыдания, доносившиеся из покоев Кримхильды, убедили его в несчастьи. Быстро вскочил с постели король, кликнул своих воинов, и они, схватив мечи, побежали туда, откуда неслись женские крики. Туда же поспешила и тысяча воинов отважного Зигфрида. Упал несчастный отец на мертвое тело сына.

— Горе нам! Горе! Знали бы мы, приезжая сюда, что такое может случиться! Укажите убийцу, королева!

— Ах, кабы я это знала! — отвечала ему Кримхильда, — я бы его не пощадила.

— Мы отомстим за смерть нашего короля! — поклялись воины Зигфрида. — Убийца скрывается здесь, в этих стенах, и мы найдем его, чего бы то ни стоило.

Воины Зигфрида бросились к оружию. Увидев их вооруженными, Кримхильда испугалась. Опасалась несчастная королева, что мощная дружина Гунтера перебьет горстку отважных Нибелунгов.

— Что вы собираетесь делать? — предостерегающе заговорила она. — Разве не знаете, король Зигмунд, как велика военная мощь Гунтера? Вы все погибнете, ежели вздумаете биться, мы отомстим им в свое время.

Неохотно подчинились рыцари воле Кримхильды. На другой день отнесли Зигфрида в церковь. Весть о смерти непобедимого рыцаря разнеслась по городу, и горожане поспешили в храм попрощаться с героем. Туда же пришел и король Гунтер со своими придворными, а вместе с ними и вероломный Хаген из Тронье. Хочу разделить твое горе, милая сестра, — сказал, подойдя к Кримхильде, король. — Вечно придется оплакивать нам смерть Зигфрида.

— Не нужны мне ваши сожаленья, — гневно ответила ему Кримхиль-да. — Вы повинны в его смерти!

Выслушав беспощадные слова, бургунды стали лгать и изворачиваться, отрицая свою вину.

- Так пусть же тот, кто хочет доказать свою невиновность, подойдет к носилкам с мертвым Зигфридом, — воскликнула Кримхильда, — и тогда мы узнаем правду.

Один за другим стали подходить к Зигфриду бургунды. И все смотрели, не откроется ли рана, не появится ли кровь.

— Пусть подойдет Хаген, — потребовала Кримхильда.

Хаген нехотя приблизился к убитому, и едва он подошел, как рана в спине раскрылась, и на носилках появилась густая кровь.

Все увидели, что убийца — Хаген, и заплакали в голос.

Но король Гунтер сделал еще одну попытку оправдаться и рассказал о разбойниках, напавших на Зигфрида. Однако Кримхильда лишь протестующе махнула рукой.

— Знаю я хорошо этих разбойников! Вы совершили убийство, Гунтер и Хаген!

И вновь залилась горючими слезами, никто не мог ее утешить, даже Гернот и Гизельхер. Вскоре доставили гроб и положили в него тело убиенного.

— Три дня и три ночи буду я у гроба оплакивать своего мужа, — сказала Кримхильда. — Кто желает сослужить ему последнюю службу, может остаться при мне.

Много благородных рыцарей плакали три дня и три ночи вместе с Кримхильдой. На четвертый день понесли гроб к могиле. Великое множество людей с жалобным плачем провожали Зигфрида в последний путь. Обессиленная от страданий Кримхильда брела, опираясь на плачущих девушек.

— Исполните единственное мое желание, — попросила она, рыдая у открытой могилы, — дайте в последний раз посмотреть на милого моего мужа!

Открыли для королевы гроб, в последний раз поцеловала она хладные уста, и тут силы оставили ее.

Сокровища Нибелунгов

Оплакали и похоронили с почетом отважного рыцаря. Больше ни одного дня не хотел старый король Зигмунд оставаться в Вормсе. Пошел он к Кримхильде с просьбой:

— Пора нам возвращаться домой, в Ксантен. Здесь, на Рейне, мы — немилые гости. А в Нидерландах ты — королева. Вся страна подчинится своей госпоже, и все воины Зигфрида будут тебе служить верой и правдой.

— Я готова, — согласилась Кримхильда, — мы уезжаем отсюда.

Тотчас отдал Зигмунд приказ готовиться к отъезду. Слуги принялись укладывать одежду в сундуки и ларцы, вывели из конюшни лошадей, оседлали их.

Пока Зигмунд готовился к отъезду, Гернот с Гизельхером пришли к Кримхильде и стали упрашивать ее остаться в Вормсе при матери, убеждая в том, что в родном доме ей будет легче, чем на чужой стороне.

— Это невозможно, — ответила она братьям. — Я не в силах смотреть на тех, кто причинил мне столько зла, и умру от горя, если буду видеть ненавистного Хагена.

— Я позабочусь о том, чтобы ты с ним не встречалась, — заверил сестру юный Гизельхер.

К его просьбе присоединилась и фрау Ута: - Что тебе дочка, делать на чужбине? Нет у тебя там родичей. Останься у своих, здесь тебе лучше будет.

Слова матери убедили Кримхильду, и она согласилась остаться в Вормсе.

Вскоре зашел за ней король Зигмунд.

— Лошади оседланы, воины Зигфрида готовы выступить в путь. Поспеши, королева. Мне не терпится покинуть эту землю.

— Верные люди советуют мне остаться здесь, — ответила ему Кримхильда. — В Нидерландах у меня нет родичей. Я там всем чужая. Напрасно напоминал ей старый король:

— Подумай же о своем сыне! Кримхильда уже решилась:

- Здесь могила мужа. Как мне покинуть ее? Буду жить у своих родственников, а сына своего оставляю на ваше попечение.

В глубокой печали простился с невесткой король Зигмунд:

— Оставайся с миром. Боюсь, мы больше не увидимся, моя нога никогда не ступит на эту землю.

Ни с кем не простясь, даже с королем Гунтером, выехал король Зигмунд и его рыцари из замка. Лишь Гернот и Гизельхер поспешили проводить их.

— Видит Бог, неповинен я в смерти Зигфрида, — сказал при расставании Гернот, — и я, так же, как и вы, сожалею о случившемся.

Четыре года, оплакивая Зигфрида, прожила Кримхильда в Вормсе. За все это время ни словом не перемолвилась она с Гунтером и ни разу не видела Хагена. Фрау Ута, Гернот и Гизельхер пытались, всяк по-своему, ее утешить, но оставалась глуха к их словам Кримхильда.

И вот однажды сказал Хаген королю Гунтеру: — Поравам, государь, помириться с сестрою. Тогда, пожалуй, удастся нам перевезти сюда клад Нибелунгов.

— Надо попробовать, — решился Гунтер, — братья мои с нею часто видятся, может, они и помирят нас.

Гернот и Гизельхер охотно согласились замолвить за брата слово и долго убеждали Кримхильду, пока она, наконец, не дала согласие принять короля.

И Гунтер явился к ней в сопровождении родственников — один Хаген не посмел показаться в ее покоях. Со слезами обнялись брат с сестрою. Всем простила Кримхильда убийство Зигфрида, всем до одного, кроме Хагена!

После примирения королеву быстро убедили перенести в Вормс сокровища Нибелунгов. Достался ей этот клад от Зигфрида как утренний подарок, который по обычаю, делал новобрачный своей жене. Клад был собственностью Кримхильды, и она могла распоряжаться им по своему разумению.

За сокровищами Нибелунгов отправились Гернот и Гизельхер со своими воинами. Им надо было взять клад у Альбериха, могучего карлика. Не мог Альберих пренебречь приказанием Кримхильды, и отдал им все.

На двенадцати огромных повозках четыре дня перевозили сокровища на берег Рейна. Потом перенесли их на корабли и повезли вверх по реке.

Дома у Кримхильды доверху наполнили драгоценностями все пустые покои и башни. Щедрой рукой раздавала золото Кримхильда. Как только разнеслась весть о том, что получила он несметные богатства, множество рыцарей и простых воинов стали стекаться в Вормс, и она щедро наделяла всех, как богатых, так и бедных.

Не понравилось это Хагену, и стал он предостерегать Гунтера:

— Если Кримхильда будет так раздавать золото Нибелунгов, то соберет вокруг себя столько рыцарей, что нам с ними не справиться, — Золото — ее собственность, и я не могу помешать распоряжаться тем, что ей принадлежит по праву. Да и, позволю тебе напомнить, Хаген, мы недавно помирились с сестрою. Если я вмешаюсь в ее дела, она вновь станет моим врагом.

— Благоразумный человек не должен оставлять в руках женщины таких сокровищ, — настаивал Хаген.

— Но я поклялся не причинять ей больше зла и сдержу свою клятву! — ответил Гунтер.

Что ж, так и быть, пусть один я буду во всем виноват!

И Хаген отобрал у Кримхильды ключи, тайно вывез сокровища и опустил клад на дно Рейна. Никто не помешал ему.

Гунтер с братьями на время уехали. По их возвращении Кримхиль-да пожаловалась королю на новую беду, причиненную Хагеном. Разгневались было братья, да скоро поостыли. Ни один волосок не упал с головы Хагена.

Поклялись три бургундских короля и Хаген, что никому не выдадут места, где на дне Рейна лежат сокровища Нибелунгов.

Замкнуто, ненавидя всей душой Хагена, жила Кримхильда в Вормсе, не в силах забыть Зигфрида.

Сватовство короля Этцеля

Тем временем в далекой земле гуннов умерла королева Хельга, супруга могущественного короля Этцеля, которого на его родине звали Аттилой. Задумал Этцель еще раз жениться, и посоветовали ему приближенные:

— Посватайтесь, государь, к прекрасной Кримхильде, вдове могучего Зигфрида. Она достойна того, чтобы стать королевой гуннов. — А кто из вас знает эту страну на Рейне и ее владык? — спросил Этцель.

Ответил ему благородный маркграф Рюдегер Бехеларенский:

— С детства знаю я Кримхильду и ее братьев Гунтера, Гернота и Ги-зельхера, доблестных рыцарей, столь лее славных, как и их предки.

— А сама Кримхильда, — продолжал расспросы Этцель, — будет ли она достойной королевой для моих подданных? И вправду ли она так хороша, как о ней говорят?

— Поверьте мне, Кримхильда так же прекрасна, как королева Хельга. Сочтите за счастье добиться ее благосклонности.

— Так будь же моим посланником и сватом, благородный Рюдегер. Если согласится Кримхильда стать моей женой, я тебя щедро одарю. Возьми из моей сокровищницы, что надобно для путешествия, и отправляйся в Вормс.

— С большой охотой поеду я вашим посланником на Рейн. Однако негоже мне расточать вашу казну, я и сам способен возместить расходы на посольство, так как все, чем я владею, получено от вас.

Пятьсот воинов снарядил Рюдегер для ответственной поездки и по дороге заехал в Бехеларен, чтобы повидаться с верной супругой своею Готелиндой. Попрощавшись вскоре с женой, через двенадцать дней прибыл Рюдегер в Вормс.

Когда торжественная кавалькада подъехала к замку, увидел из окна Хаген доблестных рыцарей и сказал Гунтеру:

— Если не ошибаюсь, к нам пожаловал благородный маркграф Рюдегер из земли гуннов. Давно не видел я Рюдегера, но сразу узнал его по гордой осанке.

Поспешил Хаген во двор, где уже спешились Рюдегер и его воины, и радостно их приветствовал:

— Добро пожаловать в Вормс, благородный маркграф и доблестные рыцари!

Поспешил к ним навстречу и Ортвин со своими воинами и так же приветливо поздоровался:

— Рад видеть дорогих гостей в наших краях!

Торжественно проводили они гуннов в парадный зал, где их уже ждал король Гунтер. Вышел он навстречу и протянул Рюдегеру руку для приветствия, затем проводил гостя на почетное место и усадил рядом с собою. Дождавшись, пока гости осушат приветственные кубки, Гунтер заговорил:

— Скажите же мне, как поживают король Этцель и королева Хельга?

— Охотно расскажу обо всем, — поднялся Рюдегер. — Позвольте мне изложить поручение короля Этцеля.

Гунтер согласно кивнул, и Рюдегер повел речь:

— Мой господин, король .Этцель сердечно приветствует вас и ваших родных и обращается с превеликой просьбой. Траур царит в земле гуннов. Умерла госпожа наша, королева Хельга. Скорбит по ней король Этцель. Но услыхал он, что сестра ваша Кримхильда после смерти Зигфрида живет при дворе в Борисе. Просит король Этцель вашего разрешения посвататься к Кримхильде. Хотел бы он взять ее в жены, чтобы она заменила королеву Хельгу на королевском троне. Вот такое поручение дал мне король Этцель.

Задумался над его словами Гунтер.

— Дайте мне три дня на размышления, — попросил он Рюдегера. — Я передам ваше предложение Кримхильде. Прежде чем ответить, я должен знать мнение сестры.

Три дня гостил Рюдегер в замке. Тем временем Гунтер созвал своих приближенных на совет. Король и его братья готовы были принять предложение Этцеля, но Хаген этому воспротивился:

— Отклоните сватовство Этцеля, государь, даже если сама Кримхильда согласится стать его женой.

Почему я должен это делать? — удивился Гунтер. — Кримхильда — моя сестра, и я желаю ей счастья, наоборот, мы должны ей посоветовать принять такое почетное предложение.

— Прошу вас, откажитесь, государь, — упорствовал Хаген. — Вы не знаете Этцеля. А если бы знали его так, как я, то поняли, что ничего, кроме беды, нам это сватовство не принесет.

— Чего ты опасаешься? — возразил ему Гунтер. — Коли Кримхильда станет супругой Этцеля, мы породнимся с ним.

Но Хаген оставался при своем мнении, пока юный Гизельхер, потеряв терпение, не воскликнул:

— Вот тебе случай, Хаген, вознаградить нашу сестру за то зло и страдания, что ты ей причинил! Не противься же ее новому счастью. Однако Хаген продолжал негодовать.

— Все вы лишились разума! Когда Кримхильда взойдет на гуннский престол, ей будут служить много доблестных воинов. Уж тогда-то она с нами рассчитается.

На это возразил ему Гернот:

— Но мы просто-напросто никогда не поедем в страну гуннов, вот и все.

Однако и его слова не убедили Хагена. Он продолжал предостерегать братьев, говоря о Кримхильдиной жажде мести.

Тогда пылкий Гизельхер гневно осадил его:

— Не можем мы вечно быть предателями! Давайте лучше порадуемся той чести, которая оказывается нашей сестре. Что бы ты ни говорил, Хаген, я буду ей верен.

Понял Хаген, что не слушают короли его предостережений, и смирился. Братья же решили не возражать, если Кримхильда согласится принять предложение гуннского короля. — Я сообщу об этом вашей сестре и посоветую ей ответить согласием, — вызвался добродушный толстяк маркграф Гере и тотчас отправился к Кримхильде. — Я принес вам хорошую весть, королева, — начал он. — Могущественный гуннский король Этцель прислал гонца, чтобы просить вашей руки.

— Не надо шутить со мною! — ответила ему Кримхильда со слезами на глазах. И больше ничего слушать не хотела.

Однако братья уговорили ее принять маркграфа Рюдегера, чтобы самой дать ему ответ.

- Я делаю это только ради благородного Рюдегера, другой посланник короля Этцеля меня бы и не увидел.

Обрадовался Рюдегер, что Кримхильда готова его выслушать. Думал он, что удастся ему склонить безутешную вдову к новому замужеству, но, как он ни описывал блеск королевского двора, могущество и богатство короля гуннов, Кримхильда твердо отклонила сватовство. Рюдегер же продолжал убеждать ее, обещая любовь и преданность Этцеля и пытаясь соблазнить высокой честью быть супругой могущественного властителя.

Попросила она тогда Рюдегера вернуться к этому разговору через несколько дней. И вот вновь пришел благородный маркграф к Крим-хильде. Когда они остались одни, Рюдегер тихонько шепнул королеве, что он со своими воинами готов ей верно служить и может отомстить за любую обиду.

«О, если это так, — подумала Кримхильда, — тогда я стану королевой гуннов и наконец отомщу за смерть Зигфрида. Многие славные рыцари будут мне верно служить, и все богатства Этцеля станут моими. Здесь же Хаген отнял у меня все, что было».

Больше не надо было ее упрашивать. Согласилась она стать супругой Этцеля. Радостно принял ее решение Рюдегер.

А Кримхильда начала собираться в дальний путь. Повелела она открыть все сундуки и ларцы, закрытые после смерти Зигфрида, достать оттуда роскошные одежды и украшения. Сотню юных девушек отобрала королева для своей свиты и приказала им нарядиться, как в дро-шлые годы.

Вызвался сопровождать невесту в страну гуннов маркграф Экеварт, служивший ей все эти годы верой и правдой.

Спустя несколько дней пышная процессия двинулась из замка, а король Гунтер проводил сестру до городских ворот, Гернот и Гизельхер же сопровождали ее до Дуная и там с нею распрощались.

Тем временем Рюдегер послал гонцов к королю Этцелю с сообщением, что Кримхильда приняла сватовство и уже находится в пути. Несказанно обрадовались этому известию в королевском замке. Этцель отдал приказ седлать лошадей и помчался со своею свитой навстречу Кримхильде. Его сопровождали вассалы — короли и князья из разных земель. Был среди них и славный король Дитрих Бернский. В Вене Этцель с Кримхильдой пышно отпраздновали свадьбу. Во время пира печально вспоминала Кримхильда веселую свадьбу с Зигфридом, но мужественно подавляла слезы, никто из гостей не заметил ее грусти.

Великолепные празднества длились целых семнадцать дней. Король Этцель и особенно Кримхильда щедро одарили гостей, на восемнадцатый день, утром Этцель и Кримхильда выехали из Вены. Сели они на корабль и поплыли по Дунаю к Этцельбургу. Здесь их торжественно встретили подданные. Все, что привезла с собою Кримхильда из Бориса, раздала она рыцарям и дамам.

Послы Кримхильды

Прошло шесть лет. На седьмой год подарила Кримхильда королю Этцелю сына. Назвали его Ортлибом. За эти годы Кримхильда снискала любовь и преданность множества людей, но в душе ее не умирало старое горе, не забыла она и страданий, причиненных ей Хагеном. Не раз думала королева: «Теперь я так могущественна и богата, что могу наконец отомстить предателю. Необходимо завлечь его в страну гуннов».

Продумала она свой план во всех деталях и однажды вечером сказала королю Этцелю:

— Если вы, дорогой супруг, действительно уважаете бургундских королей, то не откажете, надеюсь, в моей просьбе.

— Охотно докажу свою любовь к вашим родственникам, — ответил без тени сомнений Этцель.

— Соскучилась я по своей родне, — продолжала Кримхильда, — мечтаю пригласить братьев к нам в гости.

— С удовольствием я это сделаю. Боюсь только: путь сюда довольно долог.

Обрадовалась Кримхильда, что Этцель идет навстречу ее желаниям, и поспешно проговорила:

— Пошлите послов в Вормс, чтобы знали мои родичи, как я без них скучаю.

— Лучше всего послать к вашим братьям Вербеля и Швеммеля, моих любимых музыкантов-шпильманов, храбрых и знатных мужей. Мне то же грустно от того, что бургундские короли еще не побывали у нас в гостях, — заметил Этцель. И тотчас позвав музыкантов, сообщил им о своем поручении:

— Поспешите в Вормс, чтобы пригласить королей-бургундов на праздник солнцеворота. Скажите, что они здесь будут самыми почетными гостями.

Перед уходом послов Кримхильда зазвала их к себе в покои и сказала:

— Я щедро награжу вас, благородные рыцари, ежели вы все сделаете, как прошу. Не говорите никому при бургундском дворе, что порой видели меня здесь печальной. Это огорчит моих родных. Передайте им всем самые сердечные привет. Пойдите к братьям моим Герноту и Гизельхеру, скажите им, что я постоянно о них думаю. Попросите Гернота, пусть он позаботится о том, чтобы побольше моих родственников прибыло на праздник к королю Этцелю. И ежели вы услышите, что Хаген из Тронье замыслил остаться дома, постарайтесь его уговорить поехать к нам. Ведь он с измальства знает дорогу в страну гуннов и долго служил здесь при дворе.

Пообещали послы в точности выполнить все ее указания, после чего снарядились в путь-дорогу и через двенадцать дней прибыли на Рейн.

Удивился Гунтер, увидев подъезжающих к Вормсу незнакомых людей, но Хаген из Тронье тотчас узнал их.

— Я вижу благородных шпильманов короля Этцеля, должно быть, ваша сестра их сюда прислала.

Вербель и Швеммель вошли в королевский зал. Гунтер приветливо встретил послов. А те склонились перед ним в поклоне и передали приглашение Этцеля и Кримхильды.

— Через семь дней я дам вам ответ, — проговорил Гунтер. — А вы пока отдыхайте после долгого путешествия.

Собрал Гунтер родных и приближенных, стал с ними советоваться: принять приглашение или нет.

Хотелось братьям повидать сестру и погостить у Этцеля. Многие из приближенных советовали навестить королеву, но Хаген решительно отговаривал короля.

— Вы подвергаете себя опасности, — шептал он Гунтеру. — Вспомните прошлое. Ведь я погубил Зигфрида. Кримхильда вовек мне этого не простит и до конца жизни будет помышлять о мести. Можем ли мы, рискуя жизнью, ехать в страну гуннов?

— Кримхильда и думать забыла о мести, — не верил его наветам Гунтер. — Сестра перед отъездом помирилась с нами и все нам простила. Лишь к тебе она осталась враждебной.

— Не обольщайтесь дружескими словами послов, — продолжал предостерегать Хаген. — Говорю вам: если вы поедете к Кримхильде, ваша честь и даже жизнь будут в опасности.

— Только у тебя, Хаген, есть причина опасаться мести Кримхильды. Но почему мы не можем навестить свою сестру?

— Ежели вы чувствуете свою вину, — поддержал Гунтера Гизель-хер, — то можете остаться дома. Мы одни поедем в страну гуннов. Рассердился тогда Хаген.

— Коли вы непременно хотите навестить короля Этцеля, то и я, как верный вассал, готов умереть с вами, тем более, что никто другой, кроме меня, лучше не знает туда дорогу. Советую вам ехать к гуннам в полном снаряжении. Отберите среди ваших рыцарей сильнейших, чтобы они смогли вас защитить от мести Кримхильды.

Согласился на это Гунтер и разослал гонцов в свои земли, созывая доблестных рыцарей. Более трех тысяч воинов собралось к нему, и были между ними: Данкварт — брат Хагена, с восьмьюдесятью слугами, Фолькер, знаменитый шпильман, и богатырь Реке с тридцатью воинами. Из всех витязей, прибывших на зов Гунтера, отобрал Хаген тысячу самых смелых и мужественных.

В нетерпении ожидали послы гуннов решения короля Гунтера, опасались они немилости Этцеля из-за долгой задержки, но Хаген не торопился их отпускать.

— Заставим послов Этцеля пробыть здесь по возможности дольше, — сказал он Гунтеру, — тем временем мы как следует вооружимся, и лишь после этого они смогут удалиться. Тогда Кримхильда не успеет подготовиться к нападению на нас.

Наконец известили гонцов, что бургунды принимают приглашение, и те пустились в обратный путь, щедро одаренные гостеприимными хозяевами.

Как же обрадовалась Кримхильда, увидев послов! В нетерпении стала их расспрашивать:

- Кто из моих родичей приедет на праздник? Что говорил Хаген о путешествии в страну гуннов?

— Мало хорошего, — рассказывали гонцы. — Хаген считает: то будет поездка за смертью. Тем не менее, он сюда прибудет.

— Меня радует, что скоро увижу я братьев и Хагена, — проговорила Кримхильда и повелела тотчас готовиться к приезду гостей.

Прошло шесть лет. На седьмой год подарила Кримхильда королю Этцелю сына. Назвали его Ортлибом. За эти годы Кримхильда снискала любовь и преданность множества людей, но в душе ее не умирало старое горе, не забыла она и страданий, причиненных ей Хагеном. Не раз думала королева: «Теперь я так могущественна и богата, что могу наконец отомстить предателю. Необходимо завлечь его в страну гуннов».

Продумала она свой план во всех деталях и однажды вечером сказала королю Этцелю:

— Если вы, дорогой супруг, действительно уважаете бургундских королей, то не откажете, надеюсь, в моей просьбе.

— Охотно докажу свою любовь к вашим родственникам, — ответил без тени сомнений Этцель.

— Соскучилась я по своей родне, — продолжала Кримхильда, — мечтаю пригласить братьев к нам в гости.

— С удовольствием я это сделаю. Боюсь только: путь сюда довольно долог.

Обрадовалась Кримхильда, что Этцель идет навстречу ее желаниям, и поспешно проговорила:

— Пошлите послов в Вормс, чтобы знали мои родичи, как я без них скучаю.

— Лучше всего послать к вашим братьям Вербеля и Швеммеля, моих любимых музыкантов-шпильманов, храбрых и знатных мужей. Мне то же грустно от того, что бургундские короли еще не побывали у нас в гостях, — заметил Этцель. И тотчас позвав музыкантов, сообщил им о своем поручении:

— Поспешите в Вормс, чтобы пригласить королей-бургундов на праздник солнцеворота. Скажите, что они здесь будут самыми почетными гостями.

Перед уходом послов Кримхильда зазвала их к себе в покои и сказала:

— Я щедро награжу вас, благородные рыцари, ежели вы все сделаете, как прошу. Не говорите никому при бургундском дворе, что порой видели меня здесь печальной. Это огорчит моих родных. Передайте им всем самые сердечные привет. Пойдите к братьям моим Герноту и Гизельхеру, скажите им, что я постоянно о них думаю. Попросите Гернота, пусть он позаботится о том, чтобы побольше моих родственников прибыло на праздник к королю Этцелю. И ежели вы услышите, что Хаген из Тронье замыслил остаться дома, постарайтесь его уговорить поехать к нам. Ведь он с измальства знает дорогу в страну гуннов и долго служил здесь при дворе.

Пообещали послы в точности выполнить все ее указания, после чего снарядились в путь-дорогу и через двенадцать дней прибыли на Рейн.

Удивился Гунтер, увидев подъезжающих к Вормсу незнакомых людей, но Хаген из Тронье тотчас узнал их.

— Я вижу благородных шпильманов короля Этцеля, должно быть, ваша сестра их сюда прислала.

Вербель и Швеммель вошли в королевский зал. Гунтер приветливо встретил послов. А те склонились перед ним в поклоне и передали приглашение Этцеля и Кримхильды.

— Через семь дней я дам вам ответ, — проговорил Гунтер. — А вы пока отдыхайте после долгого путешествия.

Собрал Гунтер родных и приближенных, стал с ними советоваться: принять приглашение или нет.

Хотелось братьям повидать сестру и погостить у Этцеля. Многие из приближенных советовали навестить королеву, но Хаген решительно отговаривал короля.

— Вы подвергаете себя опасности, — шептал он Гунтеру. — Вспомните прошлое. Ведь я погубил Зигфрида. Кримхильда вовек мне этого не простит и до конца жизни будет помышлять о мести. Можем ли мы, рискуя жизнью, ехать в страну гуннов?

— Кримхильда и думать забыла о мести, — не верил его наветам Гунтер. — Сестра перед отъездом помирилась с нами и все нам простила. Лишь к тебе она осталась враждебной.

— Не обольщайтесь дружескими словами послов, — продолжал предостерегать Хаген. — Говорю вам: если вы поедете к Кримхильде, ваша честь и даже жизнь будут в опасности.

— Только у тебя, Хаген, есть причина опасаться мести Кримхильды. Но почему мы не можем навестить свою сестру?

— Ежели вы чувствуете свою вину, — поддержал Гунтера Гизель-хер, — то можете остаться дома. Мы одни поедем в страну гуннов. Рассердился тогда Хаген.

— Коли вы непременно хотите навестить короля Этцеля, то и я, как верный вассал, готов умереть с вами, тем более, что никто другой, кроме меня, лучше не знает туда дорогу. Советую вам ехать к гуннам в полном снаряжении. Отберите среди ваших рыцарей сильнейших, чтобы они смогли вас защитить от мести Кримхильды.

Согласился на это Гунтер и разослал гонцов в свои земли, созывая доблестных рыцарей. Более трех тысяч воинов собралось к нему, и были между ними: Данкварт — брат Хагена, с восьмьюдесятью слугами, Фолькер, знаменитый шпильман, и богатырь Реке с тридцатью воинами. Из всех витязей, прибывших на зов Гунтера, отобрал Хаген тысячу самых смелых и мужественных.

В нетерпении ожидали послы гуннов решения короля Гунтера, опасались они немилости Этцеля из-за долгой задержки, но Хаген не торопился их отпускать.

— Заставим послов Этцеля пробыть здесь по возможности дольше, — сказал он Гунтеру, — тем временем мы как следует вооружимся, и лишь после этого они смогут удалиться. Тогда Кримхильда не успеет подготовиться к нападению на нас.

Наконец известили гонцов, что бургунды принимают приглашение, и те пустились в обратный путь, щедро одаренные гостеприимными хозяевами.

Как же обрадовалась Кримхильда, увидев послов! В нетерпении стала их расспрашивать:

- Кто из моих родичей приедет на праздник? Что говорил Хаген о путешествии в страну гуннов?

— Мало хорошего, — рассказывали гонцы. — Хаген считает: то будет поездка за смертью. Тем не менее, он сюда прибудет.

— Меня радует, что скоро увижу я братьев и Хагена, — проговорила Кримхильда и повелела тотчас готовиться к приезду гостей.

Приезд бургундов в страну гуннов

Никогда еще бургундские воины не снаряжались в путь с такой пышностью. И вот наконец сборы закончились. Ждали приказа о выступлении, но не было единодушия при королевском дворе. Старая королева, фрау Ута, предостерегала:

— Не лучше ли вам остаться дома, сыновья мои? Недобрый сон приснился мне нынче ночью. Снилось, что попадали мертвыми все птицы в нашей земле. Это означает, что вам грозит несчастье.

— Стоит ли полагаться на сны, хорошие и плохие? — попытался успокоить старую королеву Хаген. — Мечты вскипают пеной и исчезают вмиг, печаль часто туманит душу, но туман со временем рассеивается. Долг чести призывает нас к королю Этцелю. Я бы уже давно выступил в поход.

И это произошло. Утром тронулись бургунды в путь. Впереди ехали король Гунтер с братьями и приближенными. Хаген из Тронье, вспоминая годы служения при гуннском короле, уверенно указывал им дорогу

.

На двенадцатый день подъехали они к Дунаю и обнаружили, что воды его вышли из берегов, и нигде не видно было ни лодки, ни челна для переправы. — Один ты можешь нам помочь, — обратился король Гунтер к Хаге-ну. — Пойди поищи брод, чтобы мы благополучно переправились со своей поклажей.

— Жизнь мне еще не надоела, чтобы утонуть, — усмехнулся Хаген. — Оставайтесь на берегу, а я поищу перевозчиков.

При полном вооружении, со знаменитым мечом Бальмунгом, доставшимся ему от Зигфрида, в шлеме и со щитом отправился Хаген на поиски, но как ни искал, как громко ни кричал, перевозчиков так и не сыскал. И тут услыхал он вдруг плеск воды, тихонько подкрался на шум и увидел в холодных струях двух купающихся вещих дев.

Заметив его, они поспешно скрылись, но Хаген успел захватить их платье, и тогда одна из дев попросила:

— Благородный рыцарь Хаген, если отдашь платье, мы тебе скажем, благополучной ли будет ваша поездка ко двору короля гуннов.

Именно это и хотелось услышать Хагену, знал он, что вещие девы могут предсказывать будущее.

— Смело поезжайте к королю Этцелю, — продолжала дева, — встретят вас там с большим почетом.

Обрадовался Хаген и положил платье на берег, но только они оделись, как заговорила другая дева. И сказала на этот раз правду:

- Не верь тому, что ты слышал. Ради одежды сестра моя солгала. Несчастье ждет вас в стране гуннов, возвращайтесь домой! Еще есть время, праздник — всего лишь предлог. Если поедете вы к гуннам, то назад не вернетесь.

— Зачем вы меня обманываете, вещие девы? Да может ли такое быть, чтобы все нашли там свою смерть?

— Это чистая правда. Никто из пас больше не увидит Рейна. Только королевский капеллан благополучно вернется в Вормс.

— Трудно будет мне сказать своим господам, что всем нам грозит гибель, — сердито перебил ее Хаген. — Лучше научи меня, мудрая женщина, как перебраться на ту сторону.

Пожалели рыцаря вещие девы и рассказали, где найти перевозчика и как его уговорить.

— Скажите ему, что вы — Амельрих, славный рыцарь-изгнанник. Тогда он точно к вам прибудет.

Молча поклонившись, пошел Хаген вверх по реке и увидел на другом берегу дом перевозчика.

— Эй, перевозчик! — стал он звать его через реку. И когда тот показался, пообещал ему в награду золотое кольцо. Но напрасно Хаген старался. Перевозчик отказался за ним плыть.

— Перевези меня, я — Амельрих, — громко крикнул Хаген.

Лишь тогда гордый перевозчик взялся за весла и спешно переправился через реку. Но, убедившись в обмане, решил вернуться. — У моего господина много врагов, — гневно заявил он, — потому и не перевожу я чужаков на другой берег.

Напрасно предлагал ему Хаген золотое кольцо и запястье, тщетно улещивал ласковыми словами, перевозчик оставался непреклонным:

— Никогда этого не будет!

И, схватив широкое весло, так сильно ударил Хагена, что тот упал на колени. Рассвирепевший витязь выхватил меч и одним ударом снес перевозчику голову, потом прыгнул в лодку и погреб к своей дружине.

Радостно приветствовали его воины, но Гунтер, увидев на платье свежую кровь, испугался.

— Где же перевозчик? — спросил он озабоченно. — Неужели ты убил его?

— Нет, нет, — солгал Хаген, — перевозчика я так и не отыскал, но нашел привязанный к ветле челн.

— Что в нем толку, коли некому нас перевезти! — посетовал Гернот.

— Когда-то я был лучшим гребцом на Рейне, — успокоил его Хаген, — доверьтесь мне, и я перевезу всех на Другой берег.

Чтобы ускорить дело, слуги расседлали коней, и те переправились вплавь. Затем Хаген перевез по очереди всех воинов, Когда в последний раз переплывал он реку, то вспомнил о капеллане, который, по предсказаниям вещих дев, единственный вернется домой. Чтобы проверить правдивость прорицательниц, схватил Хаген капеллана и бросил его за борт. Вознегодовали на него воины. Но Хаген, не обращая внимания на недовольный ропот, не подпускал капеллана к лодке, надеясь, что тот потонет. Капеллан же мужественно плыл и плыл и благополучно выбрался на берег. Увидев это, Хаген понял, что девы не солгали, и подумал: «Видно, суждено нам всем погибнуть!» Когда переправа закончилась, он в гневе разбил лодку и бросил обломки в волны.

— Что ты делаешь, брат мой? — удивился Данкварт. — Как же мы вернемся домой из земли гуннов?

— Лодку я разбил затем, чтобы ни один трус, ежели такой между нами сыщется, не смог удрать.

Настоящую причину он им пока не объявил. Лишь когда все уселись на коней, Хаген рассказал о встрече с вещими девами.

— Теперь вы знаете, почему я столкнул в воду капеллана и зачем расшиб лодку. Ни один из нас не вернется домой в Бургундию.

С быстротой ветра разнеслись слова Хагена. Как ни отважны были воины, но все побледнели от страха и невесело тронулись в путь. Наконец добрались бургунды до города Бехеларена и послали гонца к маркграфу Рюдегеру с просьбой позволить им отдохнуть в его замке от утомительного пути. Обрадовался их приезду благородный маркграф, выслал навстречу своих воинов. А сам поспешил к супруге, чтобы она распорядилась о достойном приеме гостей. Радостно приветствовал маркграф королей, Хагена, которого издавна знал, Фольке-ра и Данкварта.

Пока ставили на лугу шатры для слуг, бургундские рыцари поскакали к замку, где у ворот встречала их маркграфиня с дочерью. В парадном зале были уже накрыты столы, и маркграфиня повела на почетное место короля Гунтера, а красавица дочь сопровождала юного Гизельхера. В разгар пиршества, когда гости уже насытились, повел шпильман Фолькер такую речь:

— Хорошо вам здесь живется, маркграф Рюдегер, у вас славная супруга, премилая дочь. Будь я королем, не задумываясь, выбрал бы юную Дитлинду себе в жены.— Как может король взять мою дочь в жены, — ответил Рюдегер. — Ведь я изгнанник, живу здесь под покровительством короля Этцеля. Красота моей дочери еще не главное.

Но Гернот заверил, что юная маркграфиня достойна стать королевой. Согласился с ним даже Хаген и, поразмыслив, предложил:

— Разве не настало время жениться юному Гизельхеру? Дочь маркграфа происходит из почтенного рода. Я и мои воины с радостью назовем ее королевой.

Довольные, выслушали их речи Рюдегер и фрау Готелинда и дали свое согласие.

По старинному обычаю, вошли Гизельхер с юной маркграфиней в круг, образованный рыцарями, и спросили девушку, хочет ли она взять в мужья Гизельхера. Смущенная от всеобщего внимания, Дитлинда ответила: «Да». Счастливый Гизельхер обнял ее, а маркграф Рюдегер заключил торжественную церемонию:

— Достойные короли, я отдам свою дочь, когда вы будете возвращаться на Рейн. Нет у меня земель и замков, но получите вы столько серебра и золота, сколько сможет увезти сотня навьюченных лошадей.

Весело отпраздновали рыцари помолвку и собрались на следующее утро в путь. Но радушный Рюдегер попросил их погостить у него еще немного. Четыре дня пировали бургунды в Бехеларене. И наконец стали прощаться с радушными хозяевами. Богатые подарки увезли они с собой. Гернот получил великолепный меч, даже сам король Гунтер не отказался принять из рук щедрой хозяйки богатое воинское одеяние. Когда фрау Готелинда собралась одарить Хагена, опытный вояка попросил:

— Дайте мне, пожалуйста, вон тот щит со стены. Я поеду с ним в королевство Этцеля.

Со слезами на глазах сняла фрау Готелинда щит и протянула его Ха-гену.

— Этот щит принадлежал моему сыну Нудунгу, павшему в бою. Возьмите его, доблестный рыцарь.

Распрощались бургунды с дамами. Пылкий Гизельхер обнял юную невесту, а Рюдегер расцеловал на прощанье свою жену. Он во главе пятисот воинов сопровождал бургундов ко двору Этцеля. ; Добравшись до берегов Дуная, выслал Рюдегер к королю гонцов с вестью о прибытии гостей из Вормса. Обрадовался этому Этцель, а Кримхильда заняла место у окна, чтобы увидеть въезжающих в крепость братьев.

Встреча в замке

Старый Хильдебранд, учитель и оружейник короля Дитриха Бернского, жившего при дворе Этцеля, узнав первым о приближении бургундов, сообщил о том своему господину.

Дитрих был озабочен — догадывался он о планах Кримхильды и потому поспешил навстречу гостям. После приветствия, как бы невзначай, спросил он короля Гунтера:

— Разве вы не знаете, что Кримхильда до сих пор оплакивает Зигфрида?

— Пусть она плачет, сколько плачется, — вместо короля ответил Хаген. — Зигфрид давно похоронен, и ей не воскресить его слезами. — Но Кримхильда ничего не забыла, и пока жива, будет думать о мести. Поберегитесь!

— Чего нам опасаться? — вымолвил наконец Гунтер. — Нас пригласили на праздник король Этцель и Кримхильда, наша сестра. — Пусть лучше король Дитрих расскажет нам о том, что он знает о замыслах Кримхильды, — посоветовал Гунтеру Хаген.

И они отошли в сторону, чтобы побеседовать без помех. — Расскажите же, король Дитрих, что вам известно о Кримхильде.

— Трудно сказать, — ответил Дитрих. — Знаю только, что каждое утро Кримхильда громко и горестно оплакивает могучего Зигфрида.

— Что бы ни говорили нам тут, — вмешался в разговор Фолькер, — ничего уже не изменить. Мы должны ехать на праздник, а там поглядим.

Гордой процессией въехали бургунды во двор замка короля Этцеля. Гуннские воины с нетерпением поджидали сильнейшего из всех богатырей Хагена, убившего могучего Зигфрида, на него были обращены все взоры. Прибывших гостей по распоряжению Кримхильды разместили отдельно в разных местах крепости.

Тем временем Кримхильда со своею свитой вышла навстречу родичам. Только Гизельхера поцеловала она и лишь ему протянула руку. Увидя это, Хаген покрепче подвязал свой шлем.

— Такой прием настораживает, — заявил он во всеуслышание. — Боюсь, не кончится добром наша поездка, можно было поздороваться и со мной.

— Пусть вас приветствует тот, кто рад вас видеть, — надменно ответила Кримхильда. — От меня вы не получите привета. Скажите лучше, что привезли вы из Вормса, чтобы заслужить мое внимание?

— Не знал я, что рыцари должны возить вам дары, а то бы сам чего-нибудь да привез — для этого я достаточно богат.

— Я имею в виду сокровища Нибелунгов, — перебила его Кримхильда. — Ведь вам доподлинно известно, что они принадлежат по праву мне, и вы должны были привезти их сюда, в страну Этцеля.

— Что мне до ваших сокровищ! Клад давно лежит на дне Рейна. А у меня и без того было, что везти: мое копье и щит, блестящий шлем и этот славный меч, который я держу в руке.

— Не смейте являться в королевский зал с оружием в руках. Сложите его, я о нем позабочусь.

— Слишком большая честь для меня, — отклонил ее предложение Хаген, — вы — королева. Как могу я позволить, чтобы государыня, подобно простой служанке, занималась нашим оружием? Отец не учил меня подобной невежливости. Лучше я сам буду носить свое снаряжение.

Поняла Кримхильда, что ее хитрость не удалась. - О, я чувствую, что бургундские воины предупреждены об опасности, — гневно воскликнула она. — Знай я, кто это сделал, не избежать тому наказания!

Сердито сказал ей тогда Дитрих Бернский:

— Да, это я предупредил благородных королей и Хагена, могучего бургундского воина. Только ничего вы не сумеете мне за это сделать!

Молча поспешила Кримхильда уйти, бросив на врагов своих полный ненависти взгляд.

Пока бургундские витязи стояли во дворе в ожидании Этцеля, Хаген и Фолькер пересекли площадку и уселись на каменную скамью перед покоями Кримхильды. Со всех сторон устремились на них любопытные взгляды. Скоро и Кримхильда увидела из окна своего смертельного врага и горько заплакала от обиды. Удивились воины Этцеля, видя слезы королевы, стали спрашивать, что это так ее огорчило и выразили готовность разделаться с обидчиками.

— Вы ничего не сможете сделать. Вас слишком мало. Эти двое одолеют и сотню гуннов.

Вооружилось тогда немало воинов Этцеля и набралось их около четырехсот. Кримхильда, надев корону, стала во главе вооруженного отряда и стала спускаться с лестницы, направляясь к сидящим бургундам. Увидев их, мудрый шпильман сказал своему товарищу:

— Посмотри-ка, Хаген, к нам приближается Кримхильда с вооруженными воинами. Как сверкают их мечи и доспехи! Не грозит ли это нам бедою?

- Уверен, что эти сверкающие мечи будут направлены против меня, — с гневом ответил Хаген. — Но не боюсь я их. Скажите, друг мой Фолькер, поможете ли вы мне, если возникнет ссора?

— Разумеется, вы можете на меня рассчитывать, — пообещал Фолькер. — Однако давайте встанем со скамьи, Кримхильда — королева, воздадим же ей должный почет.

— Нет! — свирепо буркнул Хаген. — Не то ее воины подумают, что я встал из страха перед ними. Да и как воздавать почести тому, кто меня так люто ненавидит!

И он, вынув из ножен меч, положил его к себе на колени. На золотой рукоятке меча сверкала зеленая, как трава, благородная яшма.

Сразу же узнала Кримхильда знаменитый меч Зигфрида Бальмуиг, и слезы навернулись на ее глаза.

— Вы — коварный убийца Зигфрида, Хаген, — начала Кримхильда, подойдя к сидящим воинам. — Я думала, что, может, вы переменитесь и придете сюда с раскаяньем.

— Что тут долго толковать! Да, это я, Хагеи, убил Зигфрида за то, что его жена Кримхильда вздумала порочить королеву Брюнхильду, супругу моего господина. Не хочу лгать, много зла причинил я вам. Признаю: один я виноват в вашем несчастье.

— Слышите, воины Этцеля, — воскликнула Кримхильда. — Он честно признался во всем, и теперь мне все равно, что с ним будет!

Переглянулись в замешательстве гуннские воины. Ни один из них не решался напасть на витязей. В ярости отошла от них Кримхильда.

— Теперь мы убедились, что есть у нас здесь враги, — сказал Фолькер. — Надо идти к королям, чтобы никто не осмелился напасть на них. Гунтер со свитой по-прежнему находились во дворе замка.

— Сколько мы еще здесь будем стоять! — громко воскликнул Фоль-кер. — Пойдемте же в зал, посмотрим, как будет приветствовать нас король гуннов.

Когда бургунды торжественной процессией вошли в парадный зал, король Этцель, выйдя навстречу, сердечно с ними поздоровался. Никогда не был он так радушен: сам протянул гостям приветственные кубки и сел с ними за один стол.

Уставшие после долгой дороги бургунды долго не пировали. С наступлением ночи Гунтер попросил короля Этцеля:

— Позвольте нам удалиться.

Этцель дружески попрощался с гостями, и бургундов отвели в обширный зал, где для них были приготовлены роскошные постели. Однако рыцари не решались снять с себя оружие. Даже Гизельхер опасался предательства.

— Боюсь, что наша сестра замышляет недоброе!

— Забудьте ваши страхи, — сказал тогда коварный Хаген. — Сегодня ночью я стану на страже и буду охранять ваш сон.

Поблагодарили его витязи и спокойно улеглись. Остался с Хагеном шпильман Фолькер. В полном снаряжении, со щитами в руках встали они вдвоем перед дверью.

Шум в зале стих. Фолькер, усевшись на пороге, взял в руки скрипку и принялся играть, сначала громко, потом тише, мягче и нежнее, играл, пока утомленные воины не заснули. Отложил тогда Фолькер скрипку, взял щит и встал рядом с Хагеном. Пристально вглядывались они в темноту и вслушивались в каждый шорох.

Глухою ночью во тьме блеснули вдруг шлемы.

— Заметили, Хаген? — прошептал Фолькер. —Должно быть, там проскользнули вооруженные люди. Неужели они собираются на нас напасть?

— Молчите, пусть подойдут поближе, тогда и изведают они тяжесть наших мечей!

Но гунны уже заметили надежную охрану.

— Зал охраняется Хагеном и шпильманом. — сказал один из них. — Мы не сможем проникнуть внутрь.

И воины Кримхильды молча повернули назад.

— Пойду за ними и призову их к ответу, — решился Фолькер.

— Не делайте этого, — остановил его Хаген, — не то завяжется битва, и мне придется поспешить вам на помощь. Тем временем гунны проберутся в зал и перебьют спящих.

— Тогда пусть хоть знают, что мы их видели! И он громко крикнул уходящим воинам:

— Куда это вы собрались с оружием? На добычу, что ли, вышли? Так возьмите и нас с собою!

Промолчали воины, в гневе рыкнул им вслед Фолькер:

— Неужели вы собирались перебить нас, спящих? Ах, вы, подлые трусы!

Огорчилась королева, когда воротились ее воины, несолоно хлебавши, и стала продумывать новый план.

Утром разбудил Хаген рыцарей, и когда они стали надевать праздничное платье, чтобы идти в церковь, недовольно сказал:

— Сегодня нам нужны другие одежды, судя по всему, предстоит битва. Кримхильда замышляет недоброе, поэтому наденьте не нарядное платье, а панцири, возьмите в руки мечи вместо цветов, а на головы водрузите шлемы вместо шляп.

Послушались воины Хагена и в полном боевом снаряжении прошествовали в храм. Удивился Этцель их грозному виду и спросил:

— Почему мои гости идут с оружием? Не обидел ли вас кто-то? Я примерно накажу всякого, кто мог это сделать.

— Нет, нет, нам никто не угрожал, — успокоил его Хаген, — только у нас на родине существует обычай — на всех королевских празднествах не снимать оружия целых три дня.

Кримхильда стояла рядом и все слышала. Знала она, что нет такого обычая в Бургундии, но ничего не сказала, опасаясь, что король Этцель узнает о ее планах и защитит своих гостей. Без происшествий прошло богослужение в храме.

После обедни во дворе замка начались военные игры и состязания рыцарей. Бургунды опасались нападения. Ожидала того же и Кримхильда. Но состязания протекали мирно. Фолькер собирался уже отдать приказ отвести лошадей в конюшню, как вдруг въехал во двор необыкновенно разнаряженный гуннский богатырь. Надменный вид воина рассердил Фолькера, и он сказал:

— Сейчас свалю этого петуха, и тут мне никто не помешает, даже Кримхильда!

Напрасно старался отговорить его Гунтер:

— Оставь это! А то будут нас упрекать, что мы первыми начали ссору, пусть начинают ее гунны.

Но Фолькер не стал слушать короля, пришпорил он коня и смаху пронзил копьем нарядного воина. Раздался дикий крик гуннов. Родственники убитого бросились к оружию. Бургунды мигом вскочили на коней. Но Этцель, наблюдавший за происходящим из окна, поспешил во двор и предупредил столкновение, вырвав у одного из воинов копье.

— Шпильман находится под моей защитой, — крикнул он. — Я сам видел, как он на скаку сразил воина только потому, что конь того внезапно споткнулся. Горе тому, кто на него нападет! \' С этими словами король Этцель повел рыцарей в зал, где уже были накрыты столы. Кримхильда за обедом отсутствовала, она в это время беседовала с Дитрихом Бернским, пытаясь склонить его на свою сторону.

— Вашей помощи прошу я, король Дитрих. Не откажите мне в своей милости. Услыхав их разговор, вмешался старый рыцарь Хильдебранд:

— Кто вздумает напасть на бургундов, тот сделает это без меня. Ни за какие сокровища не соглашусь им чем-нибудь навредить! Дитрих поддержал своего учителя:

— Ваши братья не причинили мне зла, и я не имею причины нападать на них.

Не найдя здесь поддержки, Кримхильда обратилась к Бледелю, брату Этцеля.

— Помоги же мне! — попросила она со слезами. — Отомсти моим врагам, И Я Отблагодарю Тебя.

— Не посмею я, милая Кримхильда, — отказался Бледель. — Знаю я, как ценит король Этцель ваших братьев, не простит он мне этого.

Стала тогда Кримхильда соблазнять деверя серебром и золотом, обещала ему в награду пограничные земли и невесту покойного маркграфа Нудунга в жены.

В конце концов, соблазненный возможностью жениться на прекрасной девушке, Бледель согласился.

— Пойдемте в парадный зал, — пригласил он. — Я затею ссору с бургундами и сегодня лее вечером доставлю к вам связанного Хагена.

Тотчас вооружил Бледель своих воинов. А Кримхильда отправилась в зал, где пировал король Этцель со своими гостями, и сев за стол, приказала привести к ней маленького Ортлиба.

— Это мой единственный сын, — сказал Этцель бургундским родственникам. — Со временем унаследует он корону и станет владыкой двенадцати стран. Прошу вас взять мальчика в Бургундию и воспитать, как прилично его роду и сану, вырастить из него отважного рыцаря, способного прийти к вам на помощь, если стране вашей будут угрожать враги.

Но коварно ответил ему Хаген:

— Кажется мне, что он никогда не станет мужчиной. Вижу печать смерти на его челе.

Озадаченно глянул на него король, однако ничего не сказал, хотя тяжело стало у него на сердце. Огорчили эти слова всех за столом, но никто из присутствующих не рискнул наказать Хагена за дерзость.

Тем временем Бледель, вооружив тысячу воинов, отправил их в зал, где пировали слуги Гунтера. Приветливо улыбнулся им Данкварт. Бледель же начал с грубости:

— Не с миром я сюда пришел. За то, что брат твой Хаген убил Зигфрида, теперь ты поплатишься жизнью.

— Не виноват я в смерти Зигфрида, — миролюбиво заметил Данкварт. — Думаю, что месть Кримхильды меня не касается.

— Но это совершил твой родич! И за это тебе придется расплатиться!

— Значит намерения ваши серьезны, — воскликнул Данкварт. — Сожалею, что дружески с вами разговаривал!

Вскочил Данкварт изо стола, выхватил меч и одним ударом отсек голову Бледеля. Воины Бледеля немедленно выхватили мечи. Тут же завязался жестокий бой между гуннами и бургундами.

— Берегитесь! — вскричал Данкварт.

И те, у кого не оказалось под рукой меча, схватили скамьи и стулья и с их помощью нанесли немало ран гуннам. Однако на месте павших являлись свежие отряды, и бой не прекращался, пока не были перебиты все до последнего бургунды. Данкварт остался один, окруженный скопищем гуннов, мечом пробивал он себе дорогу.

— О, если бы я мог послать гонца к брату моему Хагену! — простонал изнемогающий воин.

— Ты сам и будешь гонцом, — усмехнулись гунны. — Твой труп мы внесем в парадный зал.

Еще крепче сжал Данкварт меч, напряг все свои силы и пробился сквозь орду врагов к залу, где пировал король со своими гостями.

Битва в зале

— Засиделся ты тут в зале, брат мой Хаген, — крикнул Данкварт, появляясь на пороге, весь в крови, с обнаженным мечом в руках. — А слуги твои все перебиты гуннами. Такой пир учинили они для нас.

— Кто это сделал? — в гневе вскочил Хаген.

— Бледель со своими воинами, и сам за это поплатился головою.

— Сторожи дверь! — приказал Хаген брату. — И не выпускай отсюда никого из гуннов. Мы же выпьем чашу в честь хозяина и отблагодарим его за гостеприимство. Первым падет молодой король гуннов!

С этими словами Хаген одним ударом отсек голову малолетнему Ортлибу. В следующее мгновение кинулся он к Вербелю, шпильману Этцеля, и отрубил тому правую руку. — Это тебе за то, что был гонцом в Вормсе!

В тот же миг обнажил свой меч Фолькер. Вдвоем с Хагегюм сеяли они смерть. Повскакали с мест бургунды и гунны, и началась чудовищная рубка. Бургундские короли хотели было прекратить ссору, но было уже слишком поздно. Тогда и они обнажили мечи против гуннов.

Между тем Данкварт не впускал в зал ни одного гунна. А Фолькер, пробравшись к дверям, не выпускал никого живым.

В самый разгар бойни Кримхильда, найдя Дитриха Бернского, попросила вывести ее из зала. Дитриху казалось невозможным остановить бойцов, но все же обещал он попробовать и, вскочив на стол, закричал:

— Остановитесь! Могучий голос витязя звучал подобно боевому рогу. Услышал его Гунтер и прекратил резню. В зале наступила тишина.

— Что с вами случилось, Дитрих Бернский? — осведомился Гунтер. — Если кто-то из наших воинов причинил вам ущерб, то я готов повиниться.

— Нет, нет, мы не понесли потерь, — ответил Дитрих, — но хотелось бы мне со свитой уйти из зала.

— Хорошо, — согласился Гунтер, — уводите своих людей. Одни только враги мои должны остаться здесь.

Покинули зал вместе с королем Дитрихом старый витязь Хильде-бранд, король Этцель с Кримхильдой, маркграф Рюдегер со своими воинами, и резня возобновилась. Все гунны, оставшиеся в зале, были перебиты. Наконец смолк шум битвы. Обессиленные, опустились на пол бургундские витязи, но Гизельхер не дал им расслабиться.

— Подымайтесь, воины! Не пришло еще время отдыха. Сначала соберем всех убитых и раненых, чтобы они не мешали нам в следующей битве. Думаю, что сегодня предстоит еще один бой.

Собрали бургунды всех павших бойцов и выкинули их из зала, спустив с лестницы. При этом даже легко раненые убились насмерть. Тесной толпой стояли гунны во дворе, оплакивая потери. А Хаген с Фолькером ннасмехались над ними и порочили старого короля Этцеля за то, что он вышел из битвы.

— Настоящий полководец должен сражаться впереди своих воинов, — насмешничал Хаген, — так поступают, по крайней мере, бургундские короли!

Вспомнив свою боевую молодость, гневно схватился за оружие престарелый Этцель, но Кримхильда удержала его.

— Будьте осторожны, супруг мой. Если попадете в руки Хагена, вас ждет неминуемая смерть. Пообещайте своим рыцарям много золота, и пусть они сражаются. , После чего обратилась к гуннским воинам:

— Тому, кто убьет Хагена из Тронье, я подарю щит короля Этцеля, до краев наполненный золотом, и щедро наделю землями и замками.

Но никто из гуннов не вызвался на бой против Хагена. Лишь маркграф датский Иринг, услыхав насмешки Хагена, кинулся на него со своими воинами. И поплатился головою за отвагу. Датские воины разделили его

участь.

Тем временем собрал король Этцель свежие силы и послал против бургундов. Отчаянная борьба продолжалась до ночи. Усталые бургунды, посовещавшись, решили предпочесть скорую смерть долгим мучениям и попросили привести к ним короля Этцеля. Подошли бургундские короли к дверям зала и сказали Этцелю:

— Раз уже не будет между нами мира, исполните по крайней мере одну просьбу: выпустите нас из зала, чтобы мы приняли последний бой на воле. У вас много воинов, не бывших еще в битве, и им нетрудно будет нас одолеть.

Воины Этцеля готовы были согласиться на предложение Гунтера, но Кримхильда со злостью воспротивилась:

Напрасно напоминал Гизельхер сестре о своей невиновности, тщетно призывал ее исполнить последнее желание обреченных бургундов.

— Не могу я помиловать вас, — твердо отвечала Кримхильда, — вы все заплатите за горе, причиненное мне Хагеном. Но ежели согласитесь выдать мне моего врага, тогда и поговорим о пощаде

.

— Никогда этого не будет! — воскликнул возмущенный Гернот. — Мы все умрем, но никого не выдадим!

Тогда приказала разгневанная Кримхильда загнать бургундов в зал и поджечь зал с четырех сторон. Сильный ветер раздул пламя, и вскоре весь дворец заполыхал, искры летели во все стороны, с треском рушились балки и перекрытия.

— Встаньте вдоль каменных стен и прикройтесь от головешек щитами, — приказал Хаген.

Послушались его рыцари и пощадил их огонь, но пришлось им мучиться от нестерпимого жара и невыносимой жажды. К рассвету пламя улеглось. Гунны подумал и, что бургундские рыцари погибли. Однако в обгоревшем зале находились три короля и шестьсот отважных воинов.

Узнав от соглядатаев, что не все бургунды погибли, вновь послала Кримхильда против них бойцов, и снова вспыхнула кровавая сеча. Мужественно обороняли зал бургундские витязи, и король Этцель потерял цвет своего воинства.

Смерть Рюдигера

Гунны без передышки штурмовали зал. С горем смотрел Рюдегер, как погибали воины с той и другой стороны. Изо всех сил старался он примирить противников, но все его попытки были тщетны. Увидел один из гуннских воинов плачущего Рюдегера и указал на него королеве:

— Посмотрите на маркграфа! Никто здесь не пользовался большим почетом. А между тем в час крайней нужды он устранился от боя и не нанес еще ни одного удара.

Гневно обернулся Рюдегер и прямо на глазах короля Этцеля ударил гунна с такой силой, что тот замертво свалился у его ног.

— Почему ты убил этого воина? — возмутился король Этцель. — Неужели здесь мало мертвых?

- Он несправедливо обругал меня и за то поплатился жизнью. Удивилась его поступку и Кримхильда.

— Вы всегда говорили, маркграф, что готовы за меня с королем Этцелем отдать жизнь свою и честь, поклялись служить нам верой и правдой до самой смерти. Так сдержите же клятву и докажите свою верность. Никогда еще я не нуждалась так в вашей поддержке.

Король Этцель присоединился к ее просьбе о помощи. Маркграф растерялся.

— Возьмите назад все земли и замки, что дали мне за мою верную службу, только освободите от необходимости вступать в битву.

— Никто, кроме тебя, не сможет мне помочь, — ответил король. — Если ты будешь на моей стороне, земли и замки станут твоей собственностью.

Загоревал Рюдегер:

— Могу ли я напасть на рыцарей с Рейна? В свой дом привел я бургундских королей, обещал им дружбу и верность, юному Гизельхеру отдал в жены дочь, так как же мне теперь их убивать? Как бы я сейчас не поступил, будет затронута моя честь.

Тяжелая борьба шла в душе славного Рюдегера, но выхода не было, и он сказал королю Этцелю:

— Я сохраню вам верность и сдержу свою клятву!

Приказал Рюдегер своим воинам вооружиться и повел их к залу, где засели бургунды. Решил он сложить свою голову за короля Этцеля.

Издали увидел его Гизельхер и обрадовался, думая, что придет конец их несчастью. Однако Фолькер первым обо всем догадался.

— Напрасно вы надеетесь на чудо. Разве вышел бы он с предложением мира, взяв с собой воинов в завязанных шлемах, с тяжелыми мечами в руках?

Пока он это говорил, Рюдегер приблизился к дверям и громко воскликнул:

— Защищайтесь, благородные бургундские воины! Нашей дружбе пришел конец!

Испуганно слушали бургунды его слова. Не верилось им, что Рюдегер вступает с ними в бой, потому и напомнили ему о прежней любви и верности.

— Нет у меня иного выбора, — тяжко вздохнул Рюдегер. — Я дал клятву Кримхильде и должен сохранить ей верность. Сейчас она требует, чтобы я послулсил ей не словом, а делом.

— Но почему вы поднимаете против нас свой меч? — возмутился Гизельхер. — Ведь, веря нашей дружбе, решился я жениться на вашей дочери.

— Не забудьте данного обета, благородный король, — попросил его Рюдегер. — И, если останетесь в живых, возьмите мою дочь под свою защиту. — И он поднял меч.

— Погодите еще минуту, благородный Рюдегер, — крикнул ему Хаген. — Тот щит, что подарила мне маркграфиня перед отъездом, изрублен гуннами. Если бы был у меня в руках щит, столь надежный, как ваш, я бы не боялся гуннских копий.

— Берите мой щит, Хагеи. Я желаю вам вернуться вместе с ним в Бургундию.

Взволнованный Хаген взял щит Рюдегера и торжественно поклялся:

— Никогда не подниму я руку против вас, даже если вы перебьете всех бургундов. Поддержал его и Фолькер:

— Мой брат по оружию поклялся сберечь вам жизнь. Я тоже клянусь не тронуть вас в битве!

Тут же началась жестокая битва между бургундскими воинами и рыцарями из Бехеларена. Впереди всех рубился Рюдегер. Увидел Гернот, как падают бургундские витязи от меча Рюдегера, и в запальчивости закричал:

— Вы никого не пощадили. Так узнайте же остроту подаренного мне меча!

И он кинулся на Рюдегера. Бехеларенский витязь могучим ударом рассек стальной шлем Гернота, и в тот же миг Гернот нанес ему смертельную рану. Упали оба рыцаря замертво. Теперь бургунды секли своих врагов без пощады. Скоро не осталось в живых ни одного воина из Бехеларена.

Между тем Этцель с Кримхильдой в нетерпении ожидали исхода боя. Когда в зале все стихло, Кримхильда, испугавшись, проговорила:

— Видно, не сдержал своего слова Рюдегер и заключил мир с врагами. Услыхал это Фолькер и вскипел от негодования.

— К сожалению, все не так, королева. Не будь вы особою высокого рода, я назвал бы вас лгуньей. Тот, о ком вы говорите, ревностно исполнял свой долг и хранил вам верность до последнего вздоха. Ежели вы не верите моим словам, так посмотрите же!

И он приказал вынести из зала изрубленное тело Рюдегера.

Битва с воинами Дитриха

Весть о смерти почитаемого всеми Рюдегера облетела замок. Горько заплакали мужчины и женщины. Услыхав громкие рыданий, один из воинов Дитриха Бернского поспешил к своему господину, решив, что убит сам король или же королева. Послал тогда Дитрих разузнать, отчего так громко рыдают гунны. Посол его вернулся в слезах.

— Кого ты так горько оплакиваешь, рыцарь Хельферих? — О, мне есть о ком горевать! — ответил посол. — Король Гернот убил нашего доброго Рюдегера!

— Не может того быть! — недоверчиво воскликнул Дитрих. — Знаю я, что всегда он был расположен к бургундам.

Призвал тогда Дитрих Бернский своего старого учителя Хильде-бранда и попросил его пойти в зал и расспросить, как было дело. Без щита и меча собрался идти старый витязь к бургундам, но отважный рыцарь Вольфхарт преградил ему путь.

— Неужели вы пойдете к ним безоружным? Они же посмеются над вами. Вооружитесь, чтобы говорить с бургундами на равных.

Послушался своего племянника старый Хильдебранд. А витязи Дитриха, исполненные гнева, вооружились без приказа своего короля и отправились вслед за Хильдебрандом.

— Мы будем сопровождать вас к бургуидам, — сказали они. — Увидит нас Хаген во всеоружии и остережется насмешничать над доблестными воинами, как это он обычно делает. Подошел старый витязь со своим сопровождением к залу и обратился к бургундским воинам:

— Король Дитрих Бернский послал меня узнать, правда ли, что один из вас сразил маркграфа Рюдегера?

Я рад, если бы она оказалась ложной!

Заплакали воины Дитриха. С тех пор как их изгнали из Берна и пришлось им жить при дворе Этцеля, Рюдегср всегда был их заступником.

— Так исполните же по крайней мере пожелание короля Дитриха, — со слезами на глазах попросил старый Хильдебранд, — выдайте нам тело отважного Рюдегера, чтобы мы оказали ему последние почести. Больше ничем не можем мы отблагодарить его за всегдашнюю доброту.

— Это и есть настоящая верность, — заметил Гунтер, — когда о друзьях думают и после смерти.

Гунтер был готов передать тело рыцаря бернцам, но нетерпеливый вспыльчивый Вольфхарт с досадой воскликнул: — Сколько нам еще здесь стоять и умолять о милости! Заносчивые слова юноши разозлили Фолькера.

— Никто не понесет вам мертвого. Сами берите и выносите его из зала!

— Придержи язык, шпильман! — взорвался Вольфхарт. — Я бы мигом рассчитался с тобой за насмешки, но король Дитрих запретил нам ссориться с бургундами.

— А-а, вы боитесь нарушить запрет, — съязвил Фолысер. — Мужеством это не назовешь!

— Не стоит испытывать мое мужество, — взъярился Вольфхарт, — иначе я порву струны твоей скрипки.

— Ну, а я обещаю, что ваш шлем потеряет весь свой блеск.

Разозленный Вольфхарт кинулся на шпильмана, однако Хильдебрапд твердой рукой оттащил его назад.

— Да оставьте его, — крикнул сверху Фолькер,— пусть приблизится, щепок заслужил за свою похвальбу хорошую взбучку!

Такой насмешки Вольфхарт выдержать не смог. Побледневший от ярости, взлетел он по лестнице. За ним понеслись бернские воины. Увидел Хильдебранд, что не может сдержать их гнева, и сам ринулся наверх. По пути опередил он Вольфхарта и первым завязал бой с бур-гупдами. Вновь под сводами зала заполыхала битва. То с той, то с другой стороны падали сраженные воины. Фолькер погиб от меча Хильдебранда, Данкварт был убит Хельферихом. Племянник Хильдебранда Вольфхарт сражался с Гизельхером, оба воина одновременно пронзили друг друга. Остались в живых среди бургупдов лишь Гунтер с Хагеном. А из витязей Дитриха, как одинокий утес, возвышался старый Хильдебранд. - Вы поплатитесь за то, что убили моего лучшего друга Фолькера!

С этими словами Хаген поднял меч на Хильдебранда. Напряг все свои силы старый рыцарь, но от Бальмунга — меча, некогда принадлежавшего Зигфриду, не было спасения.

Истекая кровью, выскочил Хильдебранд из зала и предстал перед Дитрихом.

— Кто нанес тебе рану? — с ужасом спросил король своего учителя. — Неужто ты затеял ссору с бургундами, несмотря на мои запреты?

Сообщил ему Хильдебранд, что это Хаген его ранил. И Дитрих проговорил с укоризной:

— Почему же ты, мой старый учитель, нарушил мир?

— О, не мы затеяли ссору, — защищался Хильдебранд. — Мы всего лишь хотели вынести из зала тело Рюдегера, но бургунды не позволили нам это сделать.

— Значит, это правда, что Рюдегер мертв? — перебил его Дитрих. — Худшего известия ты не мог мне принести, никогда не забуду я эту утрату!

И Дитрих наконец решился:

— Созови всех моих воинов, пусть они вооружаются. А мне принеси панцирь. Потребую от бургундов расплаты.

— Кто пойдет с вами? — мрачно спросил Хильдебранд. — Единственный из ваших рыцарей стоит перед вами. Все остальные убиты бургундами.

Будто громом пораженный стоял Дитрих, не смея поверить словам учителя. Лишь когда Хильдебранд подробно описал ему все происшедшее, он осознал, что в живых остались только Гунтер и Хаген. Достал тогда Дитрих свои доспехи и пошел в зал.

Конец битвы

Увидел Хаген входящих витязей и сказал Гунтеру:

— Вот идет сюда король Дитрих. Видно, желает он сразиться с нами зато, что перебили мы его воинов и причинили столько страданий. Но как ни грозен он и как ни славен, я все же не страшусь его.

Услыхал это Дитрих и, подойдя к стоящим у стены бургундским рыцарям, опустил свой щит.

— Никогда я не был вашим врагом, король Гунтер, — печально произнес он. — Но как поступили вы? Мало того, что убили Рюдегера, так еще перебили и всех моих воинов!

— Вина наша не столь велика, — ответил Хаген, — ваши воины ворвались вооруженными к нам в зал. Должно быть, вам неверно изложили ход событий. — Кому лее мне верить? — воскликнул Дитрих. — Хильдебранд сказал, что мои воины попросили у вас выдачи тела Рюдегера, вы же ответили им насмешками.

— Да, я отказал им в этом, — сказал Гунтер, — чтобы досадить королю Этцелю, а не вашим воинам, но Вольфхарт обругал нас.

— Что ж, теперь ничего не изменишь, — склонил голову Дитрих. — Но я должен рассчитаться с вами за обиду. Сдавайтесь мне оба в плен, я буду охранять вас и постараюсь, чтобы гунны не причинили вам вреда и отправили в Вормс.

— Но ведь мы не побеждены, — возразил Хаген, — и не сдадимся в плен добровольно.

Тут вмешался в переговоры Хильдебранд, убеждая воинов принять мир на таких условиях. Но Хаген его перебил:

— Не тратьте времени зря. Так может говорить лишь тот, кто позорно удрал с места боя, как это сделали вы сегодня.

— А вы приберегите для другого случал свои насмешки, — ответил задетый Хильдебранд. — Не вы ли сидели в бездействии, когда Вальтер Аквитапский убивал ваших друзей?

Гневно остановил рыцарей мудрый Дитрих:

— Перестаньте переругиваться, как старые бабы! — И обратившись к Хагену спросил:

— Разве не сказали вы, увидев меня, что хотите один на один со мною сразиться?

- Лгать не буду. Пока в руках у меня меч Нибелунгов, я готов сражаться, — ответил Хаген из Тронье и первым стремительно напал на Дитриха.

Отчаянно, несмотря на усталость, бился он с могучим и свежим противником. С трудом удалось Дитриху нанести ему глубокую рану.

«Бесчестно добивать поверженного противника, возьмука его лучше в плен», — подумал Дитрих и, отбросив меч, связал Хагена и передал пленного Кримхильде с настоятельной просьбой:

— Пощадите героя, королева. Он обезврежен и больше не причинит вам зла.

Торжествующая Кримхильда тут же приказала бросить Хагена в темницу. А Дитрих вернулся в зал, где все еще в ожидании поединка находился Гунтер.

Вновь содрогнулся зал от звона мечей. Все свое мужество собрал король Гунтер, но удача покинула его. Связал Дитрих бургундского короля, привел его к Кримхильде и снова попросил пощадить пленника. Рыдая, пообещала Кримхильда быть милосердной, но лишь отважный воин удалился, повелела заточить в темницу и Гунтера.

Спустя какое-то время Кримхильда решила переговорить с пленным Хагеном.

— Верните мне сокровища Нибелунгов, и я отпущу вас в Бургундию.

— Напрасны ваши старания, королева, — отверг ее милость грозный Хаген. — Я поклялся, что никому не доверю клад, пока жив хоть один из моих господ.

— Что ж, я положу конец их роду, — в беспамятстве закричала Кримхильда и приказала убить короля Гунтера.

Отрубили ему голову, и слуги за волосы принесли ее Хагену. Безграничным было горе верного рыцаря, но собрал он вес свои силы и в гневе бросил королеве:

— Ты поступила так, как я и предполагал. Нету в живых короля Бургундии Гунтера, убиты Гернот и Гизельхер. Кроме меня, теперь никому неведомо место, где скрыты сокровища, и ты, чудовище, никогда о том не узнаешь. Клад потерян для тебя навсегда!

Смерила его Кримхильда яростным взглядом и увидела на нем меч Зигфрида Бальмунг. Схватила она обеими руками меч, вытащила его из ножен и одним махом отсекла Хагену голову.

Онемев от ужаса, смотрел па жену король Этцель. А старый Хильдебранд в гневе выхватил свой меч и крикнул несчастной женщине:

— Вы поплатитесь за это! Я отомщу за гибель отважного воина! В страхе закричала Кримхильда, но ничто не могло ее спасти. Старый витязь одним взмахом меча поверг королеву наземь. Так кончился бедою праздник у короля Этцеля.