Через дыры в заборе мы забирались в его огромный сад полакомиться вкусным белым наливом и ранеткой. В 60-е годы уже после его смерти, часть сада забрали под строительство универмага и ресторана, а часть поделили между соседями. Но и сегодня многие старожилы называют это место - сад Рекашева.

       Я запомнил его высоким и худым. Жиденькая бородка на лице землистого цвета с крупными порами. Маленькие бесцветные глаза смотрели внимательно и по-доброму.

       Говорил он коротко, немногословно, иногда подшучивал. Лицо и губы при разговоре слегка подрагивали. Одевался необычно. Все лето не снимал старую, похожую на чиновничью фуражку с блестящим козырьком, ходил в доверху застегнутой тужурке с большими заплатами, в грубошерстных серых брюках. Зиму же встречал в черном давно изношенном пальто с меховым воротником и в той же фуражке. Только в сильные морозы поверх ее надевал серо-розовый башлык. Ботинки на толстой деревянной подошве были ему велики и при ходьбе спадали, издавая при этом громкий стук, по которому его узнавали за квартал.

       В карманах куртки или пальто всегда носил маленькие сухарики и на ходу жевал их. Говорил - полезно. В последние годы никогда не расставался с большой суковатой палкой.

       Таким запомнили его горожане и жители окрестных деревень. И до сих пор вспоминают с благодарность и любовью.

       Анисим Петрович Рекашев. Первый врач Люцинского уезда, он появился в городе в 1883 г. Поговаривали, что учился вместе с Чеховым и даже состоял с ним в переписке.

       Вскоре Анисим Петрович стал известен во всем уезде, а затем и по всей Витебской губернии. Тогда молодого, а потом и старого доктора, знали и любили все за его готовность придти на помощь, невзирая на погоду, любое время суток, года. Ночью он брал с собой неизменный фонарь "летучая мышь" и, накинув тужурку или пальто, спешил к больному, добираясь в самую дальнюю волость.

       Анисим Петрович был врачом универсалом: терапевт, хирург, акушер, педиатр и даже фармацевт. Он выслушивал больного чаще ухом, чем деревянным (а других он вообще не признавал) фонендаскопом.

       Мне повезло: ребенком я запомнил, как он осматривал меня. Его волосатое ухо щекотало, а костлявые пальцы ощупывали, выстукивали меня. Они были то нежными, то грубыми и жесткими.

       Рассказывают, что больных, приезжавших в Рижские больницы для установления диагноза, возвращали в Лудзу со словами: " У вас есть прекрасный диагност Рекашев, обращайтесь к нему"

       Анисим Петрович сам изготавлял лекарства. Причем, таблетки или порошки, которые он носил с собой, больной должен был принять немедленно, в его присутствии. Состав этих лекарств оставался его тайной. Пациенты никогда не знали, чем он их потчует, что за порошки, таблетки, настои он давал им. На все вопросы с усмешкой отвечал: " Помогает? А раз помогает, пейте".

       Всех своих пациентов, а их у него было бесчисленное множество, знал в лицо. Встречаясь с ними, вежливо раскланивался и справлялся о здоровье.

       Жил Анисим Петрович скромно, если не сказать, бедно. В его большом доме было пусто. На окнах не было ни штор. ни занавесок. "Пыли, значит, и микробов на них много", - объяснял их отсутствие. Единственным украшением голых стен были громадные стелажи с книгами. Его кабинет походил на лабораторию алхимика средневековья: колбы, реторты, банки, склянки, наполненные порошками, жидкостями, мензурки, весы, - все это в беспорядке заполняло полки и стол. Половина громадного стола, стоявшего посреди комнаты, была завалена, именно завалена, книгами. В этой же комнате - лаборатории, кабинете, Рекашев спал. Его железная койка, покрытая темно-серым, похожим на солдатское одеялом, стояла у стены. Как будто Анисим Петрович прославлял спартанский образ жизни. Старики- сторожили вспоминали, что любил Доктор в баню ходить. Парился до изнеможения, мало кто мог с ним в этом сравняться.

       О его личной жизни, во всяком случае мне, почти ничего неизвестно. Женат, говорят, был. Сын, живший в Москве, после революции и создания независимой Латвийской республики в 1920 г. оказался отрезан от своего отца на десятилетия.

       В 1923 г. Правительство независимой Латвии, отмечая 40-летие его деятельности, удостоило его ордена Трех Звезд. А впервые его труд был оценен государством еще в 1893 г. - он был награжден медалью "За усердие". И, наконец, за несколько лет до его кончины советская власть признала его заслуги, присвоив ему звание "Заслуженного врача".

       Его политические симпатии неизвестны. Однако он всегда был на стороне страждущих и старался им помочь, чем мог. Так, в октябре 1905 г. после разгрома демонстрации полиция безуспешно пыталась найти и арестовать петербургского студента, скрывшегося в большом саду доктора. Поговаривали, что Анисим Петрович прятал его несколько дней у себя дома.

       В январе 1999 г. я получил из Германии бандероль, в которой находилась аудиокассета с рассказом Милиты Зинабург (Пресс). Милита, одна из 5 спасшихся евреев Лудзы, девочкой пережившая оккупацию, вспоминает, что в июле 1941 г. уже после захвата немцами города, ее укусила собака. "Надо к доктору. Идем. Я с желтой звездой, мама с желтой звездой. Я по тротуару. Мама по дороге. Евреям запретили ходить по тротуарам, но меня, ребенка, все-таки не тронули. Пошли мы к доктору Рекашеву. Он - история Лудзы. Сидим в его приемной. Выходит он из комнаты и проходит через приемную не обращая на нас внимания. А он был нашим домашним врачом. Мама рассказывала потом, что ей было так больно, что даже Рикашев отвернулся от нас, хотя бы кивнул нам. Вдруг он выходит вновь с баночкой меда, - а у него были свои пчелы, - при всех демонстративно подходит ко мне и говорит: "Вот, попей меда, тебе станет лучше". Рану, конечно, обработал, все сделал. Я хочу сказать, что он не боялся показать, как он относиться к евреям".

       Таким он и был - Человеком, всегда готовым помочь каждому вопреки торжествующему злу.

       До последних дней он лечил людей, ходил на вызовы, принимал больных дома. Умер Доктор 97 лет от роду, из которых 73 года он отдал людям.

       ...За его гробом шли внуки и правнуки его первых пациентов. Венки... цветы... слезы ...

       Многое забывается. Говорят, добро забывается быстрее, чем зло. Но старого Доктора помнят и сейчас. Именем Анисима Петровича Рекашева названа улица в Лудзе. В саду Рекашева еще плодоносят посаженные им деревья.