Короче, всю эту бодягу Вэк задумал. Если б не он, то ни хера бы не было.

Сижу на остановке на Моторном, делать не хуй. Курю. Подходит Вэк - я его редко вижу счас, он как со Светкой начал жить, особо по Рабочему не шарится.

Привет, привет, туды-сюды, а знаешь, мы со Светкой едем отдыхать. - Куда? На Нарочь? – Не, какое, бля, на Нарочь? У Египет. Шармальшэк. И я тогда: а сколько это стоит? – Полштуки баксов с носа. Ну и билет в Москву на поезде, там самолет с Москвы. У нас не знаю, есть еще аэродром или давно зарос травой.

Ну и, короче, я прикинул: полштуки баксов – это трохи больше, чем лимон. А у Москву билет туда-назад, ну сколько? Наверно, тысяч сто, если брать общий. За все, короче, лимон-сто. А баба мне как раз оставила лимон-шестьсот. По типу, собирала, чтоб похоронили, а как помёрла – деньги дали, счас Лукашенко всем дает на похороны триста тысяч. На гроб и чтобы ямку выкопать, на кладбище завезть. Если попа там брать или оркестр, то не хватит. Но баба мне сама все время говорила: мне ни попа не надо, ни оркестр, я у жопе видела попа, чтоб он еще там надо мной кадилом трёс вонючим. И музыкантов, этих сраных алкашей, чтоб тоже не было.

Короче, деньги я забрал. Сначала матка не хотела отдавать, но хули она сделает? Я ж только с зоны, денег нет. Она мне говорит: иди живи у бабин дом, будешь водить, кого захочешь, а то все говоришь, что ты из-за меня один, без женщины. Но разве у бабин дом ты бабу приведешь? Если увидит, что посцать – на улицу идти, то не пойдет. У баб сейчас пизда не дура. Им надо, чтобы все там чики-пуки. Я матке говорю: продай ты хату эту бабину и мне купи квартиру. Она: откуда здесь возьмется на квартиру? Там хата вся сгнила наполовину, и черви съели весь чердак. За нее десять тысяч баксов не дадут, а счас квартира знаешь, сколько стоит?

Короче, жить туда я не пошел. А баба матку заебала только так, пока помёрла. Я сам с ней тоже не особо. Раз пришел, еще до зоны, а она: ты у меня вилку спиздил. Я – какую вилку? Для розетки? – Не, простую. Алюминиевую. Вилка добрая была, погнутая, но добрая. Таких уже теперь не делають…

Не, запизделся я, короче. Вообще, про что я говорил? Про то, что полтора лимона взял у матки. Не, лимон-шестьсот. Ну, тысяч триста я, само собой, пропил, но лимон-триста где-то еще есть. А хули, думаю, поехать, может, с ними? Чем все пропью, так лучше, может, съезжу? По типу, бля, как белый человек…

Так Вэку я и говорю. А он, гляжу, чего-то мнется. Я: что такое? – Ну, не знаю, как там насчет Светки… Она ж тебя, по типу, не особо. - А что ей до меня? Я к ней там лезть не буду, может, пару палок… Вэк, бля, напрягся весь, скрипит зубами, кулаки сжимает. Я ему: не, не сцы, я пошутил. А если хочешь, сам с ней побазарю. - Не, ты не лезь, я сам. - Ну, не хотится – как хотится.

* * *

Они со Светкой в одном классе были. В моей же школе, только на год младше. Она потом в «машинку» поступила, но бросила - на третьем курсе вышла замуж за придурка из ееной группы. Родила малую, а с этим развелась через два года. Пошла у бизнес – то у Россию на торги каталась, потом открыла свой ларек – на мини-рынке на Рабочем. Взяла машину – «Опель» нейки, я в них не особо разбираюсь. Потом - квартиру, чтоб не с маткой с батькой жить. В сто восемьдесят первом доме, однокомнатную.

*

Короче, к ней пришли, и я стою под дверью, на площадке. Курю и слушаю. Все слышно через дверь – она еще не поменяла на железную. Ебет она его там во все дырки. Ты что, за чем нам этот твой урод? А если бы мы с Олей ехали? – Что – если бы? Мы ж без нее собрались? Пусть съездит человек, он только что из зоны… - Пусть едет, только мы при чем? Есть деньги - пусть берет путевку сам и едет, куда хочет. А я хочу нормально, чтобы я и ты… Ты вспомни, где ты был еще тем летом? Пил, не работал, шарился с утра до вечера между Рабочим и Моторным, ждал, что кто-нибудь даст выпить… - Ты не пизди, мы весь «Спартак» держали… - Когда? Пятнадцать лет назад? И что ты заработал? Ты скажи мне – что ты заработал, что купил? Квартиру, может быть, машину? – Я что хотел, то заработал… Сидели у «Днепре» на постоянке… И водку не какую-нибудь пили – один «Смирнов»… – А мне насрать, что вы там пили. Квартира есть? Квартиры нет. Машина есть? Давно, наверно, заржавела в гараже, менты права забрали. Если б не я, ты до сих пор бы с родоками жил, в тридцать пять лет – и в однокомнатной квартире…

Ну, в общем, повыебывалась она трохи, потом сказала: ладно, хер с ним, пусть уж едет, если хочет, только я предупреждаю. Что первый и последний раз. А мне-то по хую, пусть говорит, что хочет. Вообще, конечно, Светка – баба ничего, хотя и потолстела трохи. А что ты хочешь? Тридцать пять годов – это тебе не хуй собачий.

*

Пошли втроем в турфирму в центре города, на Первомайской. Сидит там баба молодая, вся с понтами – цепочки, кольца, серьги: все из золота. И говорит, что надо в паспорте поставить штамп, чтоб за границу можно было ехать. У Светки этот штамп стоит, а у меня и Вэка – ни хера.

Короче, я про это долго говорить не буду. Мы паспорта отдали, штампы сделали. А деньги я отдал все Светке: держи вот, на путевку мне, а то пропью. Она мне лыбится по-блядски, а Вэка дома нет – работает. Она ж его к себе в ларек взяла на рынок – там разгрузить, что надо, погрузить. Или там, если кто-то заебнется… Работа, в общем, не особо пыльная. Сидит, пьет пиво или девку-продавщицу крутит. Хотя она ему не даст, само собой, боится Светку. Но я вообще-то не про это. Короче, Светка лыбится по-блядски, в таком халатике коротком… А я ей: все, спасибо, до свиданья.

*

Короче, сели в поезд. Вагон – плацкарт, само собой, а общих на Москву нет вообще. Места не боковые - заебись. Хоть ноги можно вытянуть в проход – пусть мордами цепляются, мне по хуй. В купе еще там нейкий гаврик с книжкой. Мы дома вмазали у Светки, но по трошки. Хотели больше, но она как заорет: вы счас, придурки, набухаетесь, и что потом? Кто вас на поезд понесет? Я, что ли?

Как только тронулись – я достают пузырь. Вэк - к проводнице, чтоб стаканы взять. А только хуй там. Говорит – стаканы только с чаем. Ну, хуй с ним, заплатил он как за чай – мы ж чай не будем пить, когда есть водка, мы, бля, не дурные.

Разлили, выпили. И сразу – проводница. По типу, надо ей отдать билеты. А Светка их куда-то все заперла и куда – не помнит. Копается у сумке, ищет. А проводница – злая, ждет и начинает нам канить: а знаете вы, что в вагоне запрещается употреблять спиртное? Я ведь могу за это вас и с поезда ссадить.

Пизди ты, сколько хочешь. Напугала ты нас – мы уже со страху все усцались. И Светка тут как раз нашла билеты, ей дает. Она забрала и съебалась.

Мы тогда - еще по тридцать капель. Само собой, и Светка тоже. Она уже не злая, закусон нам приготовила: колбаски там нарезала, рулета, огурцов малосоленых. И говорит: это же надо – мне тридцать четыре года, будет тридцать пять, а я ни разу за границей не была. В Крыму была, в Сочах три раза. А за границу как-то страшно… Я ей тогда: Не сцы, я тоже не был, и Вэк тоже. По типу – первый раз у первый класс. Короче, надо нам по третьей. Чтоб все было заебись.

Короче, ебнули по третьей. Вэк мне говорит: что, может, позвонить Гонцу в Москве? А я: а кто это такой? – Ты что, не помнишь? Он со мной учился в одном классе. Я говорю: я вроде всех знал семьдесят второго года. А что, он у Москве? – Ну да. Давно уже. Лет десять или больше. И у меня есть телефон – мне Лысый дал. А Лысого ты знаешь? – Знаю. И на хуя ему звонить? Последний раз когда его ты видел? – Не помню. Мы с ним после школы как-то не особо. – А что он делает в Москве? – Откудова я знаю? Кто говорит – что бизнесмен, своя там фирма. А кто – что просто там работает. – Да ну его у пизду, того Гонца.

*

Пузырь допили, пьем второй потиху. Хули нам спешить? Накатим по одной, зажрем, сидим-базарим. И Светка - по-нормальному, без выебонов. Сходила в туалет, переоделась. Костюм спортивный, «адидас», в нем жопа выделяется – не надо баловаться. Говорит: пошлите в тамбур покурить. А Вэк: идите без меня, я не хочу. Ну, не хотится – как хотится.

Вышли с ней. Я подкурил себе и ей. Она: ты извини там, если что… Если я на тебя там что-то говорила, ладно? И так ко мне придвинулась, уперлась в бок грудями. А я – под дурачка, по типу, ни хера не понял, что ей надо. Я с Вэком разосраться не хочу. Раз его баба, пусть он сам ее ебет.

Пришли назад – смотрю Вэк что-то гаврику там объясняет. А мы, вообще, ему налить хотели. Даже раза два. Он молодой пацан, но нейки пидарас. Сережка в ухе, волосы до плеч. Нормальные все пацаны сидят на зоне, а здесь одни, бля, пидарасы. Вэк ему: бухнуть не хочешь – хуй с тобой, но ты мне объясни, зачем тебе эта херня – волосы длинные, сережка? Ты – пидарас? Ты хуй сосешь или ебешься в жопу? Я говорю: Вэк, отъебись ты от него. Он что, у тебя просит пососать? Давай мы лучше еще шахнем. И Светка тоже: что ты привязался к парню? Но Вэк, когда бухой, упрется – и пиздец, ты ничего ему не сделаешь, все зря. Он руку пацану на шею положил, на ухо что-то шепчет. Пацан туды-сюды – не может вырваться, Вэк крепко держит. Я всем уже налил, а он все с ним пиздит. Вэк, говорю, сколько тебе, бля, повторять? Уже налито все. Если ты счас его не отпускаешь, выпьем без тебя.

Он отпустил его, пацан встает, уябывает из купе. Ну и пиздуй. Мы выпили, сидим, закусываем. Тут, бля, проводница эта сраная. Вы что, вообще здесь прибурели? Зачем вы к парню пристаете? Я счас вызову милицию – и все, вас ссадят с поезда, тем более, что пьете. А Светка ей – спокойно, тихо так: вы извините, это он не разобрался. Он перепутал, думал, что знакомый. Он больше так не будет. Ну и пить мы тоже перестанем – допьем последнюю бутылку и ложимся спать. - Ну, ладно, но смотрите. Ни дай бог!

И уебала. А пацан пришел и сел на самый край, чтобы от Вэка дальше. Но его никто не трогает вообще – кому он на хуй нужен, пидарас? Он посидел, потом встает - стелить постель. С матраса всякая хуйня нам сыплется на жрачку. Вэк хочет ему ебнуть, только Светка: не дай бог ты его тронешь - я сама тебя ссажу. И без тебя в Египет полетим. И смотрит на меня, подмаргивает. Не может быть, чтоб я ее не протянул в Египте. А то за все два месяца, что после зоны, одну только Наташку. И то на пьяный глаз, не помню толком ни хера. Хотел потом еще раз, но она закопызилась. По типу, я под пьяного не лягу. А я ей – а найди тогда ты трезвого, который, бля, не испугается твоей поганой рожи. Не, трохи страшно, потому что Вэк и здоровей, и выше, и, когда бухнет, становится дурной. Особо, если кто-то лезет к Светке.

*

Проснулся оттого, что проводница, бля, орет на весь вагон: все, поднимаемся, я через пять минут закрою туалеты! Я ей: ты не еби вола, дай, бля, поспать. И вырубаюсь.

Вэк будит: поднимайся, сколько можно спать? Счас подъезжаем. Я поднялся, натянул штаны. Бля, сцать хочу – пиздец. Я слажу с полки, всовываю ноги в туфли. Бегу до туалета, дергаю за дверь – закрыто. А я, бля, думал, что она на понт берет. Я – в тамбур, хуй вываливаю – и погнали. Нейкая баба выглянула – и назад. Потом, бля, проводник или хуй его знает кто. Что ты здесь делаешь? - А ты не видишь? Туалет закрыт. – Я вызову милицию. – И вызывай.

Он головой потрёс и попёр куда-то дальше. А я – назад в купе. Там Вэк со Светкой злые, морды мятые. Само собой, до трех часов бухали, после водки догонялись пивом – хорошо, что у проводницы было, не пришлось идти у ресторан.

Приехали, вокзал. Хватаем шмотки и вываливаем из вагона. Там нейкий хуй: такси, такси. А я ему – хуй пососи. Он побубнел себе под нос и – язык в жопу. А мы пиздуем по перрону. Я и Вэк по сумке волокем, а Светка катит чемодан свой на колесах. И всё хуи стоят: такси, такси, куда вам ехать, завезем недорого. Ты заебешься всем им отвечать. А Светка нам сказала сразу: такси здесь дорого, поедем на метро. Мне – один хуй, могу и на метро. Вот только где оно – хуй его знает. Прошли через вокзал, на улицу выходим. Там стройка нейкая, народу – как людей! А тачек, бля! И все куда-то рвутся, тачки, бля, сигналят. Светка показывает – нам, вроде, туда. Она у Москву когда-то ездила, давно, возила масло, продавала, сыр. Я ей: если ты знаешь, то веди. Мы прём за ней. Народу, как людей, и, главно, до хуищи черножопых. Я сразу столько их вообще нигде не видел. Нет на их Гитлера – горели бы у концлагере за всю хуйню. У нас их тоже много стало, но, само собой, не столько.

Зашли у метро, там очередь – пиздец. Сто человек или там больше. И все у кассу. Вэк: я без очереди влезу, мы что, бля, дурные – в очередь стоять? А Светка: не, не надо, лучше постоим, как все. – Ты хочешь опоздать на самолет? Тогда, бля, стой. И влез, как не хуй делать. Пришел, принес нам нейкие бумажки. В них даже Светка ни хера не понимает, раньше не было таких. Ну, мы идем у такие, бля, железные ворота, или хуй их знает. Только куда бумажку сунуть – хуй просцышь. И так сую, и так… Старуха нейкая у синей шапке подсказала – по типу, сунь вот так, возьми ее и проходи. Но Вэку все равно въебало по ногам – он взял у Светки чемодан и впереди себя попёр.

Короче, стали на ступеньки, едем. Тут нейки пидарас – ему, по типу, надо вниз пройти. Сухой сам, длинный, волосы немытые и даже у нейких струпьях. А Вэк его - за шкирки. Что пройти? Куда пройти? Я счас тебе пройду, гондон ебаный. Но этот вырвался – и вниз. Мы что, за ним там бегать будем? И так здоровья нет.

Доехали до низа, слезли со ступенек. Вэк чуть не ебнулся там с чемоданом. Стоим. В какую сторону нам – хуй просцышь. И Светка толком ни хера не знает. Но посмотрела, разобралась, говорит: туда.

Подъехал поезд, мы всех трохи растолкали, чтоб быстрей залезть. Но Светка, как дурная: Осторожней! Осторожней! Да не толкайте вы людей! Ты говори, что хочешь, только мы все сами знаем, как нам надо.

Залезли у вагон, а там – пиздец. На лавке лежит бич и спит. Все транты на полу стоят, а он храпит – и хоть бы хуй. И, бля, вонит на весь вагон. А, главно, сесть никто не может. И мы стоим, как три придурка со своим шмотьем. А с бодуна еще. Мы с Вэком на вокзале думали – возьмем по пиву. Но Светка – ни хуя: сначала мы доедем до аэропорта, а там уже все остальное.

Тут остановка. Вэк берет бича за шкирки – и на выход. Этот хуй проснулся, что-то там пиздит. Мужик еще не старый, только весь зарос, как старый дед. А Вэк ему - в ебальник. И из вагона выкинул со всеми его трантами. А Светка на него как заорет: ты что, вообще дурной? А если у него зараза? Я ей, по типу, пошутить – зараза, говорю, к заразе не пристанет. А Светка ему: на, платок возьми и руки вытери от этой дряни. Он руки вытер, ясный пень. И сели на то место, где бич спал. Сидим, как люди белые. Тут – остановка. Нейкая заходит крыса старая. Вся морда сморщенная, да еще у шляпе. И Светка Вэка у бок толкает – по типу, место уступи. А он ей прямо так конкретно объясняет: ты мне хуйню не говори, чтобы такой, бля, обезьяне место уступать? А эта крыса слушает и морду кривит. Стояла, ждала, думала – уступим. Потом взяла и отошла.

*

Приехали, короче, в Домодедово. Но это только там метро такое, а до аэропорта пиздовать еще и пиздовать. Вылазим из вагона, поднимаемся наверх, а там, по типу, переход подземный, и у нём – ларьки со всякой хуетой. Вэк сразу: надо пива! Само собой, давно пора. Но Светка на него: какое пиво? Нам счас тут не до пива. Тут надо разобраться, как в аэропорт доехать, а ему – пива! Но нам с ним по хуй все, пошли к ларьку и взяли по две «Балтики-девятки» - мы дома поменяли трохи денег на российские, чтоб, если Светка вдруг взъебнется, как сейчас, то хоть на пиво было. А Вэк еще и Светке взял бутылку – но не «девятку», нет, она ее не пьет. Ей - «Туборг». Говорит, она такое только пьет, чтобы не наше или не российское.

А у переходе, бля, народу, как говна. И черножопых еще больше. Я Вэку говорю: куда мы, бля, с тобой попали? Это Москва или, бля, нейкакая Чучмекия? А он молчит, открыл бутылки и свою одним глотком почти что выдул. Я тоже трохи выпил – сразу стало заебись. А Светка злая, с чемоданами стоит. Но Вэк ей сразу пиво в зубы - она и не орала ничего. Отпила трохи, говорит: пойду спрошу, куда нам дальше. Спросила одного, другого, третьего. Один одно сказал, другой – другое. А, в общем, не понятно ни хера.

Ну, вылезли из перехода мы на улицу – машин там до хуища, черножопых, и жареных курей ларёк. Я б заточил одну, а то с утра не жрали. Но не до этого, само собой.

Тут нейкий хуй у шортах подлетает: Вам - в аэропорт? Поехали, за тысячу рублей. А я ему: а не пошел бы ты у пизду? За тысячу рублей я на спине тебя допру в аэропорт. Он сразу уебал, а мы пошли искать маршрутку.

*

Ну, сели мы, короче, у маршрутку. Такая, как у нас, но только трохи больше. А может, и такая, хуй ее там знает. Зато набита, бля - пиздец. Все едут, едут, а куда им надо?

Кругом - рекламы, фуры едут – я их столько никогда еще не видел. Ну, тачки всякие там, «мерсы», «бээмвухи», наши «Жигули». А «Москвича» или «Запора» там – ни одного. Москва - это вам, бля, не хуй собачий.

А Вэк потиху начинает психовать – догнаться хочет, что ему две пива? А мы сидим, по типу, сзади, рядом – чей-то чемодан большущий. И он мне шепчет: может, попросить остановиться у ларька? Чтоб пива… Я ему: ты что, бля, охуел? Какого хуя он тебе маршрутку остановит? – А ему полтинник дам. – Ты не позорься, потерпи.

Он трохи побубнел и перестал. А мы уже, по типу, едем не по городу, но разницы особой нет, все то же самое: рекламы, фуры, тачки. Ну и шоссе поширше, чем у нас, но это – ясный пень. А впереди – какая-то, бля, баба молодая. У майке белой с вырезом, весь лифчик виден, ну и груди ничего, я б ей, конечно, засадил… Короче, говорю: Простите, девушка, а вы что – тоже на аэродром? Эти глядят, как на придурка, лахают – ну, Вэк со Светкой. А баба глянула так, сморщила свой нос, как будто я сказал, что она блядь. Ну ладно, хуй с тобой, пизда московская.

*

Приехали, короче, у аэропорт. И там опять народу, как людей. Все с чемоданами, тюками, тачек – море, черножопых – тоже. Откуда они только все берутся?

Ну, вылезли с маршрутки, а куда идти – хуй, бля, просцышь. Стоим, как три придурка. Вэк мне сразу: – что, давай по пиву, а? А Светка на него как заорет: Ты что, дебил? Какое еще пиво? И так не ясно ни хера, куда идти, где самолет… Он – язык в жопу, только злой - пиздец. А Светка у кого-то что-то там спросила и говорит: идем туда-то и туда-то. Ну, мы поперлись со шмотьем со всем. А Светка нас ведет, нашла какую-то там очередь: вот, становитесь, а мне надо в туалет. Вэк ей: давай, иди, а то усцышься, но только пива нам потом купи. Она, по типу, и не слышит – повернулась и пошла. Ну, жопа, заебись, само собой. Не, я не я буду, если ей там не засажу. Но надо только так, чтоб Вэк не знал. А то увалит пиздюлей, конкретно. Он если злой, вообще дурной становится. Как не хуй делать может ребра поломать или там нос. И ладно, хуй с ним, с носом.

Стоим у очереди. Впереди – пацан здоровый, в белых шмотках. Здоровый по натуре: выше Вэка и поширше, но шмотки, бля, - как бабские. А баба с ним – хуевая, худая, жопа – как моя рука, и морда вся накрашена, как обезьяна. Зато понтовая - не подъебешься. На всех, бля, пальцах золото – колечки, там, браслетики. Сколько, бля, надо получать, чтоб столько накупить? Или ей ебари купляют?

Приходит Светка - и без пива. Говорит, видела там только разливное, по сто пятьдесят рублей - двенадцать тысяч белорусских. Если мы будем сразу пить такое пиво, на отдых не останется вообще. Мы лучше в дьюти-фри возьмем бутылку виски. Прикиньте – целая бутылка виски, а стоит, как здесь два бокала пива. Вэк спрашивает: что за дьюти-фри? – А это магазин такой, там специально покупают в самолет, чтобы потом по-быстрому там выпить. Некоторые же летать боятся… Вэк говорит: И я боюсь. Вдруг - ебнется? Ведь я ни разу в самолете не летал, а ты? - И я ни разу. - А ты, Светка? - Один раз, давно, еще когда училась в школе. Мы с родоками в Крым летали, в Симферополь, и с пересадкой в Киеве. – И как? Не страшно? – Я не помню точно, малая еще была.

*

Короче, сели в самолет. Большущий, человек на тысячу или на полторы. И весь забит. С детьми, и без детей, одни – в костюмах, а другие - в шортах. И пидарасов тоже много. С сережками в ушах, штаны спадают с жопы - по типу, специально, чтоб ему быстрее засадить.

Нам Светка говорит – по типу, надо на свои места садиться. А Вэк ей – на какие, на хуй, на свои? Садимся на свободные, кто будет проверять? Ты, видишь, сколько, бля, людей?

Короче, далеко мы не пошли, в начале сели – там как раз нормальные такие кресла. По два у ряд, так что я сел от них отдельно. Только мы сели - нейкий хуй пришел: по типу, это его место. А Вэк ему конкретно говорит: пошел в пизду, сядь на другое. Мужик весь красный стал, орет: ты знаешь, кто я? Знаешь, где работаю? Начальник департамента в правительстве Москвы… А Вэк: мне по хую, где ты работаешь, но если я тебе сейчас въебу, то ты уже до пенсии, бля, на одну аптеку будешь въябывать… И встал уже, хотел въебать, но Светка помешала.

Тут сразу прибегает проводница - все цивильно, лыбится… Здесь надо по местам, а ваше место вот такое – это сзади.

Короче, пересели на свои – они, бля, хуже трохи: узкие и по три штуки в ряд. Мое – через проход от Светки с Вэком, и хуй с ним. Сел, сижу. Приходят два каких-то бородатых хуя, садятся впереди, пиздят между собой, руками машут. Ну, я послушал трохи: …дизайн – одно из ключевых понятий релевантного культурного контекста. И философия должна поставить во главу угла дизайн, анализировать его, его влияние на все сферы нашей жизни. – Нет, а вот здесь я с вами и не соглашусь. Ведь мы живем в постмодернистскую эпоху, когда пастиш является таким же ключевым концептом…

Короче, ни хера не понял. Наверно, физики, бля, или химики. Хуй с ними, пусть пиздят, пиздеть же – не мешки тягать.

Пришли два пидараса у штанах широких – типа, около меня, к окну. Хотели, чтоб я встал, их пропустил. А хуй - еще я пидарасам всяким должен встать. И ни хуя не стало, перелезли через ноги. Смотрю, кто сзади – там две старые коровы. На пенсии уже давно, наверно, а накрашены, как обезьяны.

А насчет виски Светка не спиздела - мы взяли в дьюти-фри два пузыря. И в самолете сразу ебнули с горла. Это ж, бля, несолидно - первый и не въебать. Еще и страшно: вдруг, бля, наебнемся вместе с самолетом? Короче, раздавили сразу половину. И Светка – с нами наравне. Наверно, тоже сцыт, но показать не хочет. И ладно, хуй с тобой. Только тогда еще и третий надо было брать.

Сидим, и мне чего-то все херовей. Я Вэка - в бок: еще по трохи надо. Он достает пузырь, сам отпиваем, потом – Светка, потом – я. И сразу трохи лучше стало.

Я откидываю эту хуету, ложусь. Не, не дадут поспать. Откуда-то вылазит проводница – по типу, счас нельзя ложиться, самолет взлетает. И нейкий надо пристегнуть ремень. Смотрю - болтается там нейки, но я в ремнях тех не особо разбираюсь. Она берет - и все сама, чуть хуй мой не потрогала. Но старая уже, лет тридцать или больше. Поэтому не стал ее крутить – вот если бы была моложе… Ремень мой застегнула – и побегла. Ну и беги. А самолет уже гудит, как охуевший, и куда-то едет. По типу, разгоняется или хуй там просцышь.

Вообще, я виски – не особо. Обычная, бля, самогонка. Но счас дало, как надо. И хуяксь – летим. Я – Вэку: секани, летим! Нехило, да? А он, бля, лыбится, как дурень, ничего не говорит. Одно хуево – что не видно ни хера в окно: там пидарасы эти. Ну и ладно, хуй на вас. Я Вэку говорю: давай, вытаскивай пузырь, еще по трохи ебнем. За то, что полетели, не въебались никуда и самолет не скинулся.

По трохи ебнули, пузырь добили первый. И Вэк хотел уже второй, но Светка говорит – давай потом, когда покормят, чтоб с закуской, а то упьетесь, как два цуцыка, и что потом мне с вами делать?

Ну, ладно, хер с тобой. Если не пить, то надо покурить хотя бы. Я – к туалету. Там уже толпа народу – бабы, дети, мужики, но я на них всех хуй ложил. Я говорю: вы пропустите, лучше, по-хорошему, а то сейчас усрусь, все нюхать будете. Одни глядят, другие что-то там бурчат под нос, ну а одна, бля, падла, слышу, говорит – по типу, чтобы я не слышал: как таких вообще куда-то можно выпускать? Если б не у самолете, дал бы раз в пятак, а так – хуй с ней, пусть, бля, пиздит, что хочет.

Дверь открывается, выходит баба – толстая корова, еле у дверь пролазит. Я скорей – у туалет. И нейкий хер меня - за руку. Я раз кулаком махнул – он сразу отпустил. Зашел, закрылся. Только что хуево – нет света ни хера. Во хуйня какая – даже на самолетах лампочку не могут заменить. Или, бля, спиздили? Хуйня, наощупь прикурил, от сигареты трохи видно. Посцал не на штаны, цивильно все. А что нельзя курить – мне до пизды.

*

Короче, дали жрачки – в общем, ничего, сойдет для сельской местности. Пожрали и добили на троих второй пузырь. Реально на троих – если б не Светка, было б нам нормально, а так, по типу, даже мало. Но все равно, я вырубился сразу.

Проснулся и, бля, не пойму, что за херня. А это пидарас, который рядом, ко мне притерся головой. Пиздец. Наверно, счас попросит пососать. Само собой, я пидарасов не особо… По типу, ненавижу, бля, вообще. Если б не у самолете, я б его упиздил, на хуй. А так - раз шкомытнул и все. Он что-то мне пиздит: ой, извините, извините. И сразу поднимается – по типу, в туалет. А я ему – сидеть, баран, не обосцышься. Он там что-то побурчал еще, но видит – я, бля, не шучу.

А Вэк со Светкой спят, и даже побазарить не с кем. А сам чего-то не могу заснуть. Гляжу назад – а там коровы эти старые хуярят виски и пиздят: Я с мужем тридцать лет уже живу и я могу сказать тебе, Наташа, откровенно, что с ним у нас все хорошо. Нет, я, конечно, не могу сказать, что я ему не изменяла…

Не, я хуею у этом зоопарке – корова старая, кому ты, бля, нужна?

*

Короче, сели. Трохи было страшно – а вдруг въебемся носом в землю? Оно упадлу, долететь до сраного Египта – и ебнуться. Ну, не ебнулись – и хорошо. Захлопали все, заорали сразу. И я похлопал трохи, Вэк со Светкой – тоже. Смотрю в окно – там ничего такого. Сараи, самолеты, горы нейкие, но малые, как около Днепра, только у нас – с травой, а здесь один песок.

Все вскакивают с мест, хватают шмотки. А проводница – слышу – там орет: всем просьба оставаться на местах! Но хуй кто ее слушает, всем до пизды. А самолет катается туды-сюды…

Вылазим с самолета. Да, жарища, бля, пиздец. Я у куртке старой джинсовой, еще рубашка с майкой – спарился совсем. Вэк – то же самое. А Светка – хитрожопая, сняла ветровку, в одной майке. Она хоть трохи толстая, но груди заебись. Бля, моя жопа чувствует, что я ей засажу. И на хую я видел Вэка.

Жарища, а кругом все бегают жиды. Мне Светка говорит – арабы, никакие не жиды. А мне до жопы, все равно – жиды. Короче, бегают, по-своему пиздят. Автобус подогнали, мы все сели. Везут куда-то – взад, вперед, потом подвозят к двери: выходите.

Мы вышли, а что дальше? Ждем, стоим. Народу много, и жиды, и наши. Орут по-своему, а что орут – хуй их поймешь. Другие – те с табличками и говорят по-русски трохи. Нам Светка говорит: чтоб здесь стояли и не уходили, сама побегла узнавать, что там и как. Мне Вэк: давай, найдем, где ебнуть. – Не, ты не спеши. Давай сначала разберемся, что, куда, а то заблудимся тут у жидов – и что потом?

Приходит Светка. Говорит – все ясно. Сначала надо каждому заполнить вот такую вот бумажку, потом пойти и купить визы – по пятнадцать баксов с человека. Я говорю: а может, можно и без визы? Сыграть там под придурка – по типу, бабок нет вообще. - Давай, попробуй, – Светка лахает. На самолет – и полетишь назад в Москву. Нормально, да? Приехал – и назад. И лахает опять, и Вэк с ней тоже.

*

Короче, разобрались с этой всей херней, прошли таможню, взяли свои шмотки. Когда в Москве сказали, что все надо сдать, я думал – спиздят обязательно. Но нет, не спиздили, все цело.

В автобус сели, ждем. Там сзади нейкие две бабы говорят. Одна: ой, ну в Египте сервис никакой, в сравнении с Европой. В Египет если ехать, то в «пятерку», да и то не в каждую. Другая: Да, не говори, я так волнуюсь, хоть и говорили, что хорошая «четверка», но как-то все же боязно.

Хотели с Вэком поискать бухла, но Светка разоралась – ну-ка, бля, сидеть, а то уйдете, а мне вас потом ищи-свищи. В гостиницу приедем – делайте, что хочете.

Зашел в автобус нейкий жид, взял микрофон и начал говорить. Причем, я трохи даже понял. Сказал, что счас поедем у гостиницу. Ну, это мы и сами знаем, без него. Я Светке говорю – спроси, где там бухла купить, чтобы потом не бегать, не искать. Она: а что все я? Возьми и сам спроси.

Ну, ладно, падла, ты попросишь что-нибудь… Раз нет бухла, то буду спать. И вырубился, разбудили около гостиницы.

Отдали паспорта. Один жиденок крутится вокруг – у форме, нейкий цвет поносный. С усами. Я Вэку говорю – ты секани, жиды почти что все с усами. А он: а что тебе за дело? Ну ладно, хуй на них. А Светка говорит: он здесь носильщик, хочет чемоданы занести, чтоб мы ему на чай за это дали. Но только нет, мы лучше сами занесем.

Само собой. Схватили сами сумки, чемоданы и поперли. А этот все равно идет – по типу, показать, где комната. Привел, и, главно, стал и ждет. Жди, сколько хочешь – хоть усрись. Ну, он потерся трохи и съебался.

Короче, комнату нормальную нам дали. Есть ванна, туалет. Душ держится там трохи на соплях, но все равно работает, нормально. Что все втроем в одной – так это, чтоб дешевле. Мне Светка сразу говорит, еще когда в турфирму шли: ты можешь, если хочешь, в одноместный, но это будет на сто долларов дороже. А может быть, и больше. Не, Светка, хоть бывает падлой, но бывает и нормальная. Раз едешь с нами, говорит, давай и вместе будем в комнате. Но только мы насчет всего договоримся, чтоб не было потом проблем. Ну, мы про все договорились: Вэк со Светкой на большой кровати, я – на малой. А если ей переодеться или что – пусть в ванну сходит. Ну и я, само собой. А если там ебаться захотят – пусть скажут, выйду трохи погуляю.

Мы шмотки побросали, я и говорю: ну что, мне погулять? А Светка: не, не надо. И ты вообще за это не волнуйся. Мы, когда надо, сами скажем. И лыбится - чтоб подъебнуть меня. Я: что, не приперло вам пока? Ну, скажете, когда припрет.

*

Мы трохи повалялись на кроватях, потом пошли, по типу, посмотреть туды-сюды, что тут и как. Выходим из гостиницы – тут жид. И начинает нам по-русски: здравствуй, друг, откуда, из Москвы, а как дела? Нам с Вэком по хуй, что он там пиздит, а Светка отвечает, лыбится ему. Меня зовут Светлана. А тебя? – Меня – Ахмет. А твоих друзей? Она за всех, по типу, отвечает: Сергей и Саша. - А ты зайди в мой магазин. Не бойся, только посмотреть, да, только посмотреть. И Вэка за руку берет, как пидараса. Вэк руку выхватил, а Светка говорит: давай зайдем, нам трудно, что ли?

Зашли. Там всякая хуйня – картинки, сувениры, нейкая посуда. Мамаше надо чашку взять или тарелку, чтоб не воняла: во, у Египет съездиу и ничога не прывёз. А жид пиздит со Светкой – вынул нейкую картинку: бери за десять долларов. Бля, охуел вообще жиденок. Я ему за десять баксов десять штук таких могу нарисовать. Но Светка, ясный пень, не дура. Она ему полыбилась, полыбилась и говорит: спасибо, в следующий раз. А он ей: хорошо, конечно, не вопрос. Возьми вот карточку мою. И ей дает, она ее – в карман. Еще полыбилась – и мы пошли.

Идем, гуляем. Главно, нет домов вообще, одни гостиницы. Названия нерусские, тут хуй просцышь. Народу до хуя. Жиды, и русские, нерусских тоже много – по-своему пиздят, хуй ты просцышь, про что. Вдруг, нас там обсерают? Ну, а хули сделаешь? А если магазин, то возле каждого – пять человек, и все пиздят по-русски: здрасьте, как дела? Откуда? Как зовут?

Припизженные, бля. Я одному сказал: а подари ты мне тарелку, а? Мне не себе, мамаше, а? – Не, подарить я не могу, ты понимаешь, это бизнес. Но я тебе большую скидку сделаю. Всего пять долларов, а?. – Засунь ты ее в жопу за пять долларов.

Короче, идем дальше. Светка говорит – пошлите покупаемся. А то на море первый раз, и не купаться? Идем через какую-то гостиницу на пляж. Там – все цивильно: зонтики, херовины пластмассовые, чтоб на них лежать. И нейкий жид подходит и пиздит: фром зыс хатэл, фром зыс хатэл? Я объясняю: если кто-то что-то и хотел, тебя мы не спросили, понял? Так что, уябывай отсюда по-хорошему. Пока разделись – он опять, с еще одним – уже у черной форме. И этот не такой тупой, по-русски даже трохи шарит, хоть я и не понимаю. А Светка поняла: здесь можно только тем купаться, кто из этого отеля. Но это все хуйня, само собой. Она ему полыбилась – и он съебал. А мы зашли у воду. Бля, холодная. Ну а соленая – пиздец. И волны. Если б не волны, было б один хуй, что здесь на море, что у нас там на Вонючке. Мы с Вэком как зашли, так вышли. Меня еще какая-то гадюка укусила за ногу – медуза или как она там? А Светке – все до жопы, плещется в воде, как малая. Мы с Вэком сидим, курим, а она махает из воды и лыбится – довольная, как три слона.

*

Короче, вечером пошли у ресторан – надо ж отметить, что приехали, чтобы усё как у людей, а не как нейкие бичи. Тут ресторанов – как говна. Один, бля, за другим, и возле каждого штук пять жидов стоят – по типу, зазывают. А возле одного – там рыбина здоровая лежит. Как только не сгниет, жарища ж тут такая? Я говорю: не, я у рыбный не пойду, там все протухло. И Светка тоже: не, я рыбы что-то не хочу, пошлите у пиццерию.

Пришли, за столик сели. Светка взяла себе вино, мы с Вэком, ясный пень, по рюмке водки. Въебали. Хорошо, но мало. А Светка все сидит с вином своим, пьет медленно - по типу, лимонад. Я подъебнул ее, а ей – до жопы. Она: обычно только алкаши пьют быстро. Вэк ей сразу: ты на что там намекаешь? – Я ни на что не намекаю, а что ты алкаш, и так все знают.

Приходит жид – официант, по типу. Ну, мы заказали пиццу. Я выбрал самую дешевую – а хули деньги тратить на хуйню? Вот на бухло еще – я понимаю. А Светка все сосет свое вино и говорит: ну, как вам здесь в Египте, нравится или не очень? Я отвечаю: Хуй просцышь. Жарища. И жидов, бля, много. У нас в Сочах и то, наверно, лучше. А Вэк сидит и ничего вообще не говорит. Мне Светка: а ты знаешь, как сейчас в Сочах все дорого? Да за такие деньги мы бы там в каком-нибудь бараке жили, а туалет на улице. А тут живем, как люди, понял? – Понял.

Я подзываю одного жида – по типу, он у них за старшего: рубашка белая и нейкая хуйня заместо галстука. И говорю: нам, это, повторить. Он головой потрёс – по типу, усё понял. А Светка только счас вино свое допила и сигареты вынула. Она не курит наших с Вэком, курит тонкие, как спички. Что за радость, хуй просцышь.

Ну, в общем, съели эту пиццу, выпили еще по тридцать капель. И Светка говорит: пошли в гостиницу, чтоб утром встать пораньше - и на пляж. Махает этому жиду – по типу, счет неси.

И он его приносит, дает Вэку. А Светка забирает у него и начинает разбираться. И я заглядываю ей через плечо. Но только ни хера там не понятно, все - по-ихнему и только цифра: 150. Тут Светку, бля, аж перекосоёбило. Она берет мобильник, включает калькулятор и считает. Выходит тридцать баксов или около того. Она нам: ничего себе, за первый вечер. А Вэк: а может, так съебемся? Хули, бля, им, жидам, еще платить? Я говорю: а не пошли вы на хуй, ясно? Вы - бизнесмены хуевы, а жметесь. Раз жметесь, заплачу за вас, хуй с вами.

А я, что были доллары, у гостинице все поменял на ихние, жидовские. Там не особо много, но за это заплатить хватило б. Не, Светка говорит, пусть каждый платит за себя. Все делим на три части, и ты платишь одну третью. Ладно? Ладно.

*

Короче, я проснулся первый – я вообще чего-то сплю херово после зоны. А Вэк со Светкой, бля, еще храпят. Встаю, гляжу - вдруг что-нибудь там высунулось у нее с-под одеяла? Не, ни хера.

Я Вэка за плечо трясу и говорю: вставайте и пошлите жрать. Он подымается, а Светка что-то там бурчит. Я ей: ты ж говорила, чтоб пойти на пляж пораньше. Она: идите вы на завтрак сами, а мне чего-нибудь оттуда принесите. Ну, ладно, не хотицца – как хотицца.

Мы натянули с Вэком шорты, майки, вышли. Жид нейкий мусор собирает. Мы спрашиваем: где столовая? А он по-русски ни хера не понимает – во дебил! Ну, ладно, хуй с тобой. Ходили, может, полчаса, пока нашли. Заходим. Там жратвы – от пуза. И главно, что берешь – сколько захочешь. Набрали по тарелке, что попалось. Садимся, жрем.

Вэк говорит: бля, надо ебнуть. – Да, надо, ясный хуй. А где? Он лыбу давит: знаю, где. Вчера, пока мы спали днем, она сходила за бухлом. Здесь резко насчет этого – если не купишь в первый день, то будешь пиво пить по восемь баксов, и пиздец. – И сколько она взяла? – Три. Все - виски. По типу, по одной на брата. – СхавАла? – Да, но знаю, где.

И лыбится. Ну, заебись.

Пошли, еще набрали три тарелки полных – чтоб Светке и себе на закусон. Жид один что-то начал выступать – по типу, много взяли, но Вэк говорит: иди у пизду. И жид заткнулся сразу.

Приходим. Светка еще спит, и заебись. Берем один пузырь, выходим. Сели на траве, как люди - там еще как раз стаканы были в туалете. Въебали по одной. Все заебись. Я спрашиваю Вэка: ну а как у тебя с Иркой? А Ирка – это дочка Светкина, тринадцать лет. Вэк на меня глядит – по типу не просек, про что я. Я ему: ты не выебывайся, а? А он: давай мы лучше еще ебнем. Ебнули. И я опять: ну что, признайся, протянул ее хоть раз? Он: не-а. Крутит головой. – А что так слабо? – Из-за Светки. Она сказала сразу: если Ирку тронешь, то убью. Зарежу, когда будешь спать. А мне не будет ничего, раз ты к ней сам полез. А эта сука, ты прикидываешь, дразнит. – Ирка? – А кто? То, бля, в трусах передо мной пройдет, то без трусов, в одной ночнушке – как Светки дома нет, само собой. А ведь малАя еще, бля… У нас, ты вспомни, разве так все было? Никто в тринадцать лет еще особо не ебался… - Ну, ты сравнил хуй с пальцем… Только ты знаешь, я тебе скажу… Но ты не обижайся, ладно? – Ладно. - Как мама, так и дочка… Вспомни Светку… - А что насчет ее? – Ну, помнишь, когда Бык пригнал свой первый «мерс» - весь ржавый… - Не, не помню… Я тогда, наверно, в КПЗ был… - Ты, значит, ни хера не знаешь. А мы их сняли раз – ну, Светку и ееную подругу… Оля, вроде, или как ее там – хуй просцышь, не помню. Я, Гурон и Бык. Ну и они вдвоем. Гурон тогда снимал квартиру возле ГУМа… - И что потом? – А что ты думаешь? – Пиздишь ты все… - Ну и зачем мне, бля, пиздеть? – Завидно, что я здесь со Светкой, а ты, бля, один… - Иди ты на хуй, понял? Но я тогда ее не протянул. Вот Бык с Гуроном – да, а я с той Олей был… - Кончай пиздеть. Давай еще по трохи…

Пузырь добили. Вэк сказал – тут, бля, бассейн есть рядом, надо трохи покупаться. – А плавки? Плавки в комнате остались… - А на хуй тебе здесь плавки? Можно так. – Ну, ладно, давай так.

Пошли к бассейну. Там вода, бля, чистая реально. Ну и людей еще не очень - может, десять человек.

Снимаем шорты, трусы, майки. Некоторые зырят, но нам по хуй. Вэк прыгнул, я - за ним. Вода – холодная, но все равно нормально. Проплыли на ту сторону, потом назад. Тут – нейкий жид. Рукой махает, что-то говорит. Но не понятно ни хера, хоть и по-русски вроде. А может, не по-русски. Потом потрогал свой конец – а, ясно. По типу, что нельзя здесь без трусов. И ладно, хуй с тобой.

Вылазим, он еще поныл, а мы – назад, у комнату. А Светка только что поднЯлась – и видит, что мы датые. И сразу просекла про виски, заорала: Это же надо – с самого утра нажраться! Как алкаши последние! А кто вы? Алкаши и есть.

Но мы с ней не ругались, знали – поорет и на той жопе сядет.

*

Короче, вышли на пляж. Вэк не хотел сначала: хули пляж, когда бассейн тут рядом, не один хуй, где плескаться, в море том или в бассейне? Тем более, что в море холодней? А Светка: и зачем тогда вообще сюда летели? В бассейне можно дома покупаться, в доме спорта. Там даже больше он в три раза, и под крышей – если дождь.

Пришли. У малого жиденка взяли полотенца – по типу, так положено, бесплатно. Легли. Я у море сразу не пошел – сначала надо полежать, позагорать, потом уже купаться. А Светка с Вэком трохи поплескались.

Лежу на животе, секу по сторонам. Есть бабы и нормальные, и некоторые даже без лифетра загорают. А у других купальники из тонкой ткани – что даже складки на пизде видны. Гляжу – кое-кто зырит на меня. Но не на морду, а на плечи - где наколки. Бля, хорошо, что их не сильно много. А то я не люблю, когда вот так все зырят. Вэк шепчет: хули ты лежишь? Иди сними кого-нибудь, а то стояк замучает. А я ему: не сцы, мои, бля, никуда не денутся, своих я всех сниму. Это вот ты с одной, бля, Светкой будешь, она тебе тут блядовать не даст. – А мне ее хватает, понял? Если ты хочешь знать, то у меня так ни с одной, бля, бабой не было, как с ней.

Он специально громко шепчет, чтобы Светка слышала – ей хочет жопу подлизнуть. Она два остальные пузыря перехавАла – сказала: не найдете.

На пляже – в основном, все русские и несколько жидов. Жиды – и мужики, и бабы, и малЫе. А бабы все у черных шмотках, и нейкая херня на голове – платок, по типу, тоже черный. И бабы не купаются, одни малЫе девки, но тоже в этой своей черной хуетени.

А возле нас лежат два нейких хера, пиздят по-русски. Один, бля, крокодил, - сам лысый, да еще и с бородой, другой – без бороды, с усами, жирный. И жирный говорит: да, в наше время продается все и покупается. И все хотят продаться и купить за это что-нибудь. Ведь даже девственность – и то сейчас товар.

Ну, пиздоболы бля, пиздец. Как им, бля, эту хуету тереть не остопиздит? Как те припизженные у самолете.

Тут музыку врубили на весь пляж, нерусскую. Три пидараса – в шортах, но без маек – выходят, крутят жопами. Я сразу не просек, что за хуйня. Потом Вэк говорит: они, по типу, тренеры. Штук двадцать старых теток тоже вышли и за ними повторяют. Само собой, у них хуево все выходит, зато все лыбятся, довольные - пиздец. Вэк Светку за плечо трясет: Ты секани! – Что секани? Дай ты позагорать спокойно. Что ты там увидел? Простая аэробика.

*

Короче, вечером пошли на дискотеку. А перед этим Светка с Вэком перегрызлись. Я в туалете был, но слышу все. Вэк ей: А что тебе не нравится, вообще? - Пусть он один идет, если кого-то хочет снять. А мы давай останемся и трахнемся. Зачем нам эта дискотека, деньги только тратить? Нам что с тобой, по двадцать лет? А во-вторых, ты знаешь, сколько мы уже потратили? Семьдесят четыре бакса, за два дня, причем. Если и дальше так пойдет, то не дотянем до конца.

Но Вэк – он свой пацан. Он Светке говорит: раз вместе все приехали, то вместе и пойдем. А деньги кончатся – тогда и будем думать.

Они прибарахлились, в общем. Светка юбку черную одела, длинную и кофту белую, накрасилась. У Вэка сандалеты, шорты и рубашка - все под цвет, как будто бы костюм. А мне и нечего прибарахляться – я с собой особо ничего не брал: спортивные штаны, там, джинсы, пару маек. Взял майку поновей, хотя она, конечно, тоже не особо. Я ее брал еще на старом «Спартаке», когда там на трибунах продавали. А хули, я что – нейкий модник?

На дискотеке музыка нормальная, и русских много тем, но громко – хоть ты уши затыкай. И главно, бабы все почти что малолетки. Что расфуфырились, намазались – то да. И наших пацанов немного, в основном – жиды. И бабы к ним, бля, липнут.

Я Вэка спрашиваю: что такое, что за блядство? Он: эти хорошо ебутся. Хуй у него, ясно, небольшой, зато поставить может палок пять за ночь. Они не пьют вообще – по типу, им нельзя, зато гашиш курить им можно, вот они его и курят. – А ты откуда это знаешь? – Сосед рассказывал, на третьем этаже. – Жид? – Не, но у него сестра за жида вышла замуж, он к ней раза два ездил. – Ну, я б того гашиша покурил. Но где его возьмешь?

Подваливаю я к одной, короче, девке и говорю: что это вы тут, девушка, скучаете? А эта падала не сказала ни хера, поднялась и ушла. Ну, я тогда еще к одной – все то же. Ебаный в рот. Я к третьей подхожу – она так посмотрела, посмотрела, говорит: А я вообще-то не скучаю, парня жду. - А, может, вместе подождем? – Пожалуйста.

Я стал у стенки рядом с ней. Сказать особо нечего – и музыка орет, не слышно ни хера. Я думаю: пиздит она про парня. Или он жид какой. Не, бля, не жид и не спиздела. Выходит он из туалета – ничего такой, накачанный. И к ней: а это кто? Она: так, просто стал. – Он к тебе лез? – Да нет.

И хорошо, что так, а то пацан здоровый. Если что, я б не отмахался. И Вэка тоже не было поблизу – они со Светкой танцевать пошли. Приходят – я и говорю: пошли бухнем, там наливают. А Светка: нет, мы здесь бухать не будем, здесь дорого вообще, бутылка виски – сотка баксов. Нет, если у тебя есть сотка лишняя… И смотрит на меня. А я не знаю, сколько у меня осталось – я в этих их деньгах не сильно разбираюсь.

Короче, не бухали. Трохи поплясали, вышли. И ясный пень, я злой, а Светка, сука, говорит еще: ты, Саша, в номер с нами сразу не иди, а погуляй.

Ну, суки – вам ебаться, а мне что – дрочить? Иду по улице, гуляю. Ночь, а магазины все еще открыты, в них, бля, всякая хуйня, не знаю, кто это вообще купляет. Припиздки только нейкие. И один жид мне: здравствуй, друг, а как дела? И за руку берет, и тянет в магазин свой. А я ему: пошел ты на хуй. Он лахает: ха-ха, ха-ха, пошёль я на хуй, на хуй, на хуй! Я от него, бля, еле отвязался.

*

Короче, просыпаюсь злой - пиздец. Бля, надо ебнуть. Светка с Вэком спят еще – накрылись одеялом, но под ним, наверно ж, голые. Как, бля, подумаю про это, все еще хуевее.

По сумкам трохи поискал – не, нету виски. Пошел у ванну – может, там куда схавАла? Не, там тоже нету. Посцал, включил воду, чтоб трохи морду вымыть. И Светка в дверь стучит и морду сунет: ты скоро там, а то мне тоже надо. Я ей: и что, что тебе надо? Я, может, тоже здесь не просто так, а? А она: послушай, ты не это самое, я говорю тебе, что надо. Давай по-быстрому заканчивай свои дела – и выходи. – А ты мне не указывай, ты поняла? По-быстрому там или нет, ты мне командовать не будешь. А если так уж надо, что терпеть не можешь, то заходи, я на тебя глядеть не буду. – И зайду.

Заходит. У длинной такой майке белой, чуть не по колено, но, ясный пень, без лифчика и без трусов. Зашла и смотрит на меня – и хуй просцышь, что ей там надо. Ну, в общем, села, бля, на унитаз, задрала майку. Само собой, там ничего не видно. Но все равно… И я тогда – хуй с ним – ей две руки – на груди. Я думал – заорет, а только хуй там. Мне головой на дверь кивает: Вэк. Я ей шепчу: хуй с ним. Она опять, бля, головой: не, не. Ну, не хотится – как хотится. Я трохи там ее еще помацал и пошел: пусть сцыт там или что ей надо.

*

Короче, целый день были на море. Купались трохи, загорали. У меня вся спина сгорела, на хуй. У Светки с Вэком – ни хера. Они там нейкою хуйней натерлись. Мне предлагали – я сказал - не надо. А зря, спине – пиздец.

Светка пошла купить пожрать – в отеле только завтрак, остальное – за свои. Мы с Вэком – ясный пень - опять искали виски. И не нашли. Ну, сука, бля, куда она могла схавАть? Приходит Светка. Принесла одну хуйню – печенье, чипсы, йогурты-хуёгурты. Вэк ей: а где нормальная жратва? Хотя бы сало или колбаса? Она: здесь в магазине сала нет, они свинину не едят вообще, у них такая вера. Мы с Вэком лахаем: ну, бля, и вера – чтоб не жрать свинину? Во припиздки!

Пожрали, в общем, трохи. Хорошо, но мало. И что теперь? Вэк Светке говорит: раз не даешь бухать, пошли курить гашиш. А Светка: Что? Гашиш? А где ты его видел? – Как – где видел? Там сидят жиды и курят… - И ты уверен, что гашиш? – Ну, я вообще не сильно разбираюсь… Что, разве не гашиш? – Конечно, нет. Простой табак, но курят по кальяну. Гашиш курить запрещено. Его на улице не курят, только дома. – Тогда пойдем курить кальян. – Тебе что, мало сигарет? – Не, а при чем тут сигареты? Раз мы приехали, то надо все попробовать. – Ну, ладно, ты попробуй. Я не буду.

Пошли курить кальян. Сначала Светка говорит: пошли найдем, где подешевше. Я говорю: ты заебешься. Они на каждом, бля, углу. Пока все обойдешь и спросишь, где почем, уже, бля, никакой кальян не надо будет. Если, бля, жмешься, то скажи, я заплачу. У меня трохи есть еще жидовских денег.

Короче, мы залезли на гору. Гора, само собой, не сильно там большая. И там скамейки, коврики – туды-сюды. Садись, кури кальян – все заебись. Еще и музыка – хуевая, жидовская, но лучше, чем без музыки вообще. И девка там внизу танцует. Одета у красное, а волосы, бля, белые – красиво, смотрится, короче.

Вэк говорит – чего она без этой хуеты на голове? Или, когда танцуешь, можно без нее? А Светка лахает – ты что, придурок, вообще не видишь ничего? Танцорка ж русская. Когда ты видел у арабки волосы такого цвета? Вэк: ну, не знаю, можно ж перекрасить…

Приносит жид кальян. Поставил, сам берет и тянет – по типу, чтобы раскурить. А я ему: ты, что, пацан, совсем, бля, охуел? Чтоб я после тебя эту хуйню в рот взял? А он, бля, лыбится и достает с кармана три херни такие – по типу, из пластмассы, чтобы насадить поверху – так не гидко. Да, усё цивильно. Но сам кальян, само собой, хуйня – как наша «Прима», только хуже.

*

Короче, утром встал и сразу Вэка разбудил. По типу, не хуй спать, давай опять искать бухло. Пошарили – хуяксь, ну мы тупые! Она схавАла в туалете, у бачке. Как мы, бля, сразу не подумали, припиздки?

Ну, в общем, взяли оба пузыря. А хули тут? Если ебать, то королеву. Набрали жрачки у столовой, в комнате стаканы взяли – и на море. А то проснется Светка и начнет орать. И так, конечно, даст пизды, но счас нам это по хуй.

Сидим на лежаках, культурно, и бухаем. Потиху, ясный пень. Народу нет вообще еще, по типу, рано. Один придурок нейки у трусах бегит по берегу, кроссовки прямо у воде.

Я говорю: Вэк, а пошли опять на дискотеку вечером, а? Только без Светки, мы с тобой одни, а? – Не вопрос, пойдем. - Что, Светка заебала? – Ясный хуй. - Ну, заебись, держи, бля, пять. Баб снимем молодых, лет по семнадцать. И выебем на пляже, да? – Само собой, а хули?

Первый пузырь добили, и второй – на половине. Как раз приходят два жида: он и она. Она, как все тут, во всем черном: транта до земли и хуета на голове. Я наливаю нам в стаканы. Ебнули и смотрим. Они - купаться. Он – у плавках, только длинных, она – во всей этой хуйне.

Вэк говорит: бля, интересно, что у нее там, под этой хуетой? Купальник или лифчик и трусы? Я: а кого ебет чужое горе? Тем более, ты не узнаешь никогда. – Узнаю. – Как? – А спорим, что узнаю? – Тут не хуй спорить. – Как так – не хуй? Пойду сейчас, бля, и сдеру с нее всю эту хуету… - Пиздишь. – Давай поспорим! – И на что? – Хуй его знает… На бутылку виски! – И где ты ее тут купишь? – В дьюти фри. Когда назад… – Ну, ладно, спорим. – Только разливай сначала.

Добили виски. Вэк стал раздеваться. Снял майку, шорты, сандалеты - остался у одних «семейниках». Идет к воде, заходит. А эти плещутся на мелком, лахают, между собой пиздят. Вэк притворился, что плывет, чтоб ближе подойти. Схватил жидовку за ее хуйню, рванул. А транта не срывается - намокла. Она орет, жид – тоже, Вэка за руку схватил. Но Вэк его в два раза больше.

Но тут, еще жиды – откуда столько их взялось? Штук двадцать или больше – все на Вэка. Пиздят, орут по-своему. Я подымаюсь, чтобы за него – и ни хуя идти, бля, не могу. Что значит – не бухать два дня, а счас по пузырю на рыло. Я хоть ору: идите на хуй, суки! Не трогайте, бля, пацана! Но им до жопы, ясный хуй.

Я трохи продержался на ногах – и все, с копыт. Лежу, бля, на песке, смотрю. Они куда-то Вэка волокут. Он резко вырвался – в еблище одному, ногой – другому. Еще, еще. Жид ебнулся, но все другие навалились. Скрутили Вэка, по ебалу настучали. Потом пришел один у черном – и его куда-то увели.

*

Короче, Вэка посадили. Сколько дадут – не знаю, не было еще суда.

Светка, когда узнала, трохи поорала, потом сказала: ну и хуй с ним. Сам виноват, придурок. Я тогда ей: вот, по типу, мы одни теперь у комнате… А она резко: только тронь меня, ты понял? Пойду в полицию и напишу заяву на тебя. Что изнасиловал. И сядешь, как твой друг-придурок.

И ладно, хуй с тобой, кончина дикая. Короче, мы почти не говорили с ней, пока домой. Вернее, мне – домой, а эта не поехала. Нашла себе жида. Он старый, гидкий, но зато, сказала, денег до хера, миллионер. И, в общем, она с ним осталась. На все забила – и на Вэка, и на Ирку, и на ларек свой на Рабочем.

Мне одному пришлось лететь домой. Ну, я, конечно, тоже не дурак – на деньги, что остались, взял у дьюти-фри пузырь… Как прилетел – не помню, как сел в поезд – тоже. Зато когда, бля, прибыл на вокзал, то сердце сразу екнуло: бля, родина. И правильно там Лукашенко говорит, хоть он и лох, само собой: нас, бля, не любят за границей – русских, белорусов, - ну и пошли они все на хуй!