Много раз зацветало вишневое дерево за то время, пока О-Матзуэ жила у своих родителей на песчаном берегу моря. Их дом в Таказаго был защищен древней, могучей елью. Ее посадил некий бог, проходивший мимо них.

О-Матзуэ была прекрасна и грациозна; мать научила ее любить море, птиц, деревья и каждое живое созданье. Ее глаза были глубоки и светлы, как океан в светлый солнечный день. Ее улыбка была подобна солнечному сиянью, когда оно играет с волнами озера. Иглы, которые падали с ели, служили нежною постелью для О-Матзуэ; часто сиживала она на них, когда вертела веретено или ткала одежды для крестьян их деревни.

Часто выходила молодая девушка на корабле в озеро и жадными глазами заглядывала в глубину.,потому что хотела бы повидать хоть один только раз дворец в морской глубине.

И тогда рыбаки рассказывали ей длинные истории про несчастную морскую крапиву, про морскую ветреницу, которая потеряла свою раковину или про святой Остров вечной юности, дерево которого временами бывает видимо.

Крутой берег Зуми-Но-Эй отстоит на многие мили от Таказаго; юноша Теоио, который жил там, предпринимал отдаленные путешествия.

— Я хочу видеть, — говорил Теоио, — что происходит по ту сторону горы. Я хочу видеть страну, к которой стремится королевский рыбак, оставляя позади себя широкое пространство!..

Он странствовал по многим землям и под конец пришел в Харимо. Однажды он проходил мимо Таказаго; О-Матзуэ сидела в тени ели. Она ткала и пела песню, и вот слова, которые она пела:

На свете сердца жестче не бывало

Как то, которое печально не вздохнет,

Когда цвет вишни, - той, что солнце целовало,

Завянувши, на землю опадет!..

Ах, лепестки цветов, что ветер рвет сурово,

Ведь это слезы неба голубого.

Теоио услышал чудное пение и сказал:

— Эта песнь прекрасна, как песня божества, и как прекрасна сама молодая девушка!

И он любовался ею, пока она продолжала ткать. Когда она кончила песню, он подошел к ней и сказал:

— Я странствовал далеко, я видел много молодых девушек, но ни одна не была так прекрасна, как ты. Отведи меня к твоим родителям, чтобы мне поговорить с ними об этом.

Тогда Теоио спросил крестьянина и его жену, не отдадут ли они ему руку его дочери. Его просьба была исполнена.

Всюду поднялось ликование и торжество; каждый хотел сделать подарок О-Матзуэ, и когда наступил день свадьбы, было затеяно большое празднество. Невеста и жених пили трижды из одного кубка, наполненного вином, и затем празднество окончилось.

Тогда Теоио сказал:

— Земля Харима — прекрасная страна, но лучше мы останемся у твоих родителей.

О-Матзуэ очень обрадовалась. Вот и зажили они у старых людей под высокою елью. В конце концов умерли отец и мать, но О-Матзуэ и Теоио все еще жили под защитою дерева. Они были очень счастливы. Лето, осень и зима проносились много раз над страною Харима. Их любовь все время была подобна весне. «Волны старости» бороздили их чело, но их сердца оставались юными и нежными, и свежими, как иглы ели. Когда глаза у них стали тускнеть, они все-таки ежедневно продолжали ходить на берег моря и прислушивались к плеску волн или же сгребали граблями иглы, которые осыпались с ели.

Аист прилетел к ним и свил свое гнездо на высочайших ветвях дерева, и долгие годы радовались Теоио и О-Матзуэ на птиц, как они выводили птенцов; и еще черепаха жила у них. Однажды О-Матзуэ сказала:

— Мы благословлены елью, черепахой и аистом; бог долгой жизни взял нас под свое покровительство.

Когда, много лет спустя, Теоио и О-Матзуэ умерли, их души поселились на ели, которая так долго служила знаком их счастья. До сих пор еще дерево это зовется «Ель любящих». В месячные, светлые ночи, когда береговой ветер, шепча, перебирает ветви его, часто можно увидеть О-Матзуэ и Теоио с граблями в руках, сгребающих опавшие иглы дерева.

Вопреки бурям времени стоит старое дерево и до сего часа в вечно зеленой хвое на высоком берегу Таказаго.