|
Девятый час; уж темно; близ заставы
Чернеют рядом старых пять домов,
Забор кругом. Высокий худощавый
Привратник на завалине готов
Уснуть; дождя не будет, небо ясно, -
Весь город спит. Он долго ждал напрасно;
Темны все окна - блещут только два -
И там - чем не богата ты, Москва!
Но, чу! - к воротам кто-то подъезжает.
Лихие дрожки, кучер с бородой
Широкой, кони черные.
Слезает, Одет плащом, проказник молодой;
Скрыпит за ним калитка; под ногами
Стучат, колеблясь, доски. (Между нами
Скажу я, он ничей не прервал сон.)
Дверь отворилась, - свечка. Кто тут? - Он..
Его узнала дева молодая,
Снимает плащ и в комнату ведет;
В шандале медном тускло догорая,
Свеча на них свой луч последний льет,
И на кровать с высокою периной
И на стену с лубошною картиной;
А в зеркале с противной стороны
Два юные лица отражены.
Она была прекрасна, как мечтанье
Ребенка под светилом южных стран.
Что красота? - ужель одно названье?
Иль грудь высокая и гибкий стан,
Или большие очи? - но порою
Все это не зовем мы красотою:
Уста без слов - любить никто не мог,
Взор без огня - без запаха цветок!
Она была свежа, как розы Леля,
Она была похожа на портрет
Мадонны - и мадонны Рафаэля;
И вряд ли было ей осьмнадцать лет:
Лишь святости черты не выражали.
Глаза огнем неистовым пылали,
И грудь, волнуясь, поцелуй звала -
Он был не папа - а она была...
Ну что же? - просто дева молодая -
Которой все богатство - красота!..
И впрочем, замуж выйти не желая,
Что было ей таить свои лета? -
Она притворства хитрости не знала
И в этом лишь другим не подражала!..
Не все ль равно? - любить не ставит в грех
Та одного, та многих - эта всех!
Я с женщиною делаю условье
Пред тем, чтобы насытить страсть мою:
Всего нужней, во-первых, мне здоровье,
А во-вторых, я мешкать не люблю;
Так поступил Парни питомец нежный:
Он снял сюртук, сел на постель небрежно,
Поцеловал, лукаво посмотрел -
И тотчас раздеваться ей велел!
|
