|
Черные города,
воображенья грязь.
Сдавленное "когда",
выплюнутое "вчерась",
карканье воронка,
камерный айболит,
вдавливанье позвонка
в стираный неолит.
-- Вот что нас ждет, дружок,
до скончанья времен,
вот в чем твой сапожок
чавкать приговорен,
также как мой штиблет,
хоть и не нов на вид.
Гончую этот след
не воодушевит.
Вот оттого нога,
возраст подметки для,
и не спешит в бега,
хоть велика земля.
Так что через плечо
виден беды рельеф,
где белеет еще
лампочка, перегорев.
Впрочем, итог разрух --
с фениксом схожий смрад.
Счастье -- суть роскошь двух;
горе -- есть демократ.
Что для слезы -- впервой,
то -- лебеда росе.
Вдохновлены травой,
мы делаемся, как все.
То-то идут домой
вдоль большака столбы --
в этом, дружок, прямой
виден расчет судьбы,
чтобы не только бог,
ночь сотворивший с днем,
слиться с пейзажем мог
и раствориться в нем.
1962 -- 1963
|