|
Истома ящерицей ползает в костях,
И сердце с трезвой головой не на ножах,
И не захватывает дух на скоростях,
Не холодеет кровь на виражах.
И не прихватывает горло от любви,
И нервы больше не в натяжку, - хочешь - рви, -
Повисли нервы, как веревки от белья,
И не волнует, кто кого, - он или я.
На коне, -
толкни -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Не пью воды - чтоб стыли зубы - питьевой
И ни событий, ни людей не тороплю,
Мой лук валяется со сгнившей тетивой,
Все стрелы сломаны - я ими печь топлю.
Не напрягаюсь, не стремлюсь, а как-то так...
Не вдохновляет даже самый факт атак.
Сорви-голов не принимаю и корю,
Про тех, кто в омут головой, - не говорю.
На коне, -
толкни -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
И не хочу ни выяснять, ни изменять
И ни вязать и ни развязывать узлы.
Углы тупые можно и не огибать,
Ведь после острых - это не углы.
Свободный ли, тугой ли пояс - мне-то что!
Я пули в лоб не удостоюсь - не за что.
Я весь прозрачный, как раскрытое окно,
Я неприметный, как льняное полотно.
На коне, -
толкни -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Не ноют раны, да и шрамы не болят -
На них наложены стерильные бинты!
И не волнуют, не свербят, не теребят
Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.
Любая нежность душу не разбередит,
И не внушит никто, и не разубедит.
А так как чужды всякой всячины мозги,
То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.
На коне, -
толкни -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Ни философский камень больше не ищу,
Ни корень жизни, - ведь уже нашли женьшень.
Не вдохновляюсь, не стремлюсь, не трепещу
И не надеюсь поразить мишень.
Устал бороться с притяжением земли -
Лежу, - так больше расстоянье до петли.
И сердце дергается словно не во мне, -
Пора туда, где только "ни" и только "не".
На коне, -
толкни -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
1971
|
