|
Пожары над страной все выше, жарче, веселей,
Их отблески плясали в два притопа три прихлопа, -
Но вот Судьба и Время пересели на коней,
А там - в галоп, под пули в лоб, -
И мир ударило в озноб
От этого галопа.
Шальные пули злы, слепы и бестолковы,
А мы летели вскачь - они за нами влет, -
Расковывались кони - и горячие подковы
Летели в пыль - на счастье тем, кто их потом найдет.
Увертливы поводья, словно угри,
И спутаны и волосы и мысли на бегу, -
А ветер дул - и расплетал нам кудри,
И расправлял извилины в мозгу.
Ни бегство от огня, ни страх погони - ни при чем,
А Время подскакало, и Фортуна улыбалась, -
И сабли седоков скрестились с солнечным лучом, -
Седок - поэт, а конь - пегас.
Пожар померк, потом погас, -
А скачка разгоралась.
Еще не видел свет подобного аллюра -
Копыта били дробь, трезвонила капель.
Помешанная на крови слепая пуля-дура
Прозрела, поумнела вдруг - и чаще била в цель.
И кто кого - азартней перепляса,
И кто скорее - в этой скачке опоздавших нет, -
А ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Удача впереди и исцеление больным, -
Впервые скачет Время напрямую - не по кругу,
Обещанное завтра будет горьким и хмельным...
Легко скакать, врага видать,
И друга тоже - благодать!
Судьба летит по лугу!
Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули -
Замешкалась она, забыв махнуть косой, -
Уже не догоняли нас и отставали пули...
Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!
Пел ветер все печальнее и глуше,
Навылет Время ранено, досталось и Судьбе.
Ветра и кони - и тела и души
Убитых - выносили на себе.
1977
|
