Любое совпадение с реальными событиями
и персонажами является случайным.
Он думал. Он думал вторые сутки. Не спал, почти не ел - думал, запершись в кабинете, гоня от себя всех советников и советчиков.
Ситуация была безвыходной. Вот так, случайно, по команде какого-то неизвестного ему человека, разом рушились все его планы, вся тщательно выстроенная пирамида отношений, вся его карьера и судьба.
Он понимал, что убитых детей ему не простят. Каким бы быдлом не был этот народ - но дети... А без трупов в этой ситуации было не обойтись, и по большому счету все равно - десять или тысяча. Оппозиция раздует скандал даже вокруг одного.
В принципе, можно пойти на попятную. Пообещать выполнить все требования. Но это означает расписаться в своем бессилии, показать беспомощность... Нет. Только не это.
Плохо было то, что старый испытанный вариант здесь не работал. Вчера он несколько часов общался со специалистами - реальными, а не с паркетными шаркунами из генштаба. Бесполезно. Ни газ, ни какая другая химия в таких условиях не сработали бы. Оставался штурм - в лоб, сила против силы, с сотнями детей, мешающихся под ногами и не имеющих ни касок, ни бронежилетов... Черт. Наутро его распнут во всех газетах.
Он на минуту представил себе, что творится там, в захваченном здании. Жара, толпа детей, сидящих на полу, истекающих потом, голодных... Наверное, они все-таки дают им воду, иначе это был бы совсем беспредел. Наверное, надо было поговорить с террористами, попытаться как-то убедить. Хотя он не мастер говорить, он не сможет ничего ответить на их требования. Будет выглядеть жалко, начнет нести чушь, запугивать. Нет, так будет только хуже.
Он поднял трубку, без предисловий спросил:
- Как там?
Дежурный генерал, один из самых толковых, тут же отозвался:
- Отпустили пятерых женщин с детьми. Говорят, всех держат в одной большой комнате, все в растяжках и бомбах. Если начнем штурм - всех взорвут.
- Снайперы?
- Все под прицелом - но в здании стекла, на солнце ничего не видно, блики. И очень сложно отличить, где боевики, а где люди - боевики все в гражданке.
- Как состояние людей?
- Плохо. Воду не дают, дети пьют мочу. Многие без сознания.
- Ясно, - он положил трубку.
Безвыходняк. Совсем. Надо что-то делать. Надо. Делать. В голову ничего не лезет. Собрать еще одно совещание? Сколько можно. Все будут смотреть на него и ждать, что он скажет. Тупые жирные свиньи. Ни у кого ни одной своей мысли. Хоть бы кто-нибудь сказал что-нибудь путнее...
Поехать туда? Провести пару совещаний, потолкаться перед камерами... Нет, это будет выглядеть просто бессмысленно. Всем ведь понятно, что на самом деле все решает одно его слово, и неважно, где оно произнесено.
Он вдруг понял, что подсознательно ждет, что кто-то отдаст за него приказ - пусть самый глупый, который приведет к сотням жертв - но тогда будет на кого списать этот оглушительный провал.
Не на кого.
Ему захотелось выпить снотворное и спрятаться головой под подушку. В безумной надежде, что завтра он проснется - а вопрос сам собой решится. Сам собой...
Может, уйти в отставку? Вот прямо сейчас, вызвать журналюг и сделать заявление. И пусть потом закидают дерьмом. Пусть на каждом углу говорят - трус, трус, трус... Нет, тоже не подходит.
Он снова поднял трубку:
- Петрова ко мне.
Главный контрразведчик страны появился на пороге почти мгновенно, как будто ждал под дверьми.
- Разрешите?
Он махнул рукой - мол, давай без формальностей, не до них.
- Как отпустили этих пятерых?
- У них грудные дети, они могли умереть без молока.
- У вас есть какие-нибудь данные, кто там, внутри?
- Мы предполагаем....
- Стоп! - оборвал он. - Конкретные данные.
- Нет. Мы не знаем, кто там.
- И чего от них ждать, тоже не знаете.
- Мы можем предполагать схему их поведения, исходя из способа захвата и рассказов отпущенных заложников.
- Уже лучше. Ну давай. Если мы идем на штурм...
- Они взрывают заряды, ставят дымовую завесу и пытаются уйти.
- Сколько выживет, если заряды взорвутся?
- Мало. Если в зарядах металлические элементы - то никто. А они там, скорее всего, есть, судя по размеру зарядов.
- Вы их видели, что ли?
- Да. Они видны в окна. Их подвесили над головами людей.
- Зачем?
- От взрывателей идут растяжки в стороны и вверх. Если взрывается один пакет - проволока обрывается, и взрываются все остальное.
- Удастся их уговорить отпустить еще кого-нибудь?
- Нет. Они стоят на своем. Время работает на них.
- Сколько у нас еще времени?
- Максимум сутки.
- А потом?
- Вариант один. Дети обезумеют от обезвоживания, поднимут бунт, и начнется стрельба или взрывы. Вариант второй - родители детей сами пойдут на штурм. Вы же знаете этот регион - там у каждого автомат в подвале.
- Вариант третий?
- Больше у меня вариантов нет.
- Остается штурм?
- Да, но... - генерал с сомнением посмотрел на него.
- Я знаю. Все, спасибо, иди.
Он посмотрел в спину генералу. Сволочь. Не мог вычислить, где последует удар. Аналитик хренов.
Все ясно. Хотя все ясно было еще вчера. Жертв не избежать. Взрывы будут. Всю ответственность свалят на него. Если только все не решится как-то по-другому. Как-то само собой...
У него в голове мелькнула какая-то мысль, которая показалась ему спасительной. Даже не мысль, а видение. Взрыв - и все становится на свои места. И все получается гораздо проще и легче. Мелькнула и исчезла. Он попытался поймать ее - но она не давалась.
Итак, сначала. Ключевая фраза - само собой. В какой ситуации все решится само собой? В какой? Если будет какая-то другая сила. Которая...
Ага. Вот оно - решение. Как все просто. Как и все гениальное.
- Петрова ко мне.
- Разрешите.
- Чьи там снайперы сидят?
- Мои и разведуправления.
- Хорошие снайперы?
- Да.
- Какое там расстояние до здания?
- Триста метров.
- В копейку на таком расстоянии попадут?
- Попадут.
- Это не образное выражение. Конкретно - попадут?
- Думаю, да.
- Выстрелы будут слышны?
- Нет. Там все время стреляют.
- Чем они крепили заряды?
- Похоже на скотч.
- Это надежно?
- Очень. Мы просчитывали этот вариант. Вес заряда - около пяти килограмм, одна лента скотча выдерживает десять. А они намотали на каждый заряд с десяток. Случайностей не будет.
- Ясно. Слушай мой план.
* * *
Руслан смотрел через прицел на окна захваченного дома. Он гнал из головы мысли о том, что там, внутри - дети. Он на работе, он не должен поддаваться каким-либо чувствам. Чувства будут потом - также как и ледяная бутылка водки, которую ему запрещено пить, чтобы не тряслись руки. Это - потом.
Они менялись раз в сутки. Первые сутки достались ему, и все происходило на его глазах - он видел, как парни в гражданской одежде ставили растяжки, профессионально минировали подходы к зданию, отвлекающе стреляли по кустам и рядом стоящим зданиям. Они были у него как на ладони, и он мог бы минут за пять перестрелять всех - стопроцентно надежно, даже в голову. Однако приказа не было.
К концу первых суток ему порядком надоело просто лежать и смотреть. Никто ничего не говорил, рация молчала, сверху ему было видно, как бестолково бегает туда-сюда спецназ.
Сегодня было проще. Появилось конкретное задание, осталось лишь дождаться правильного положения солнца и команды по рации. По первому дню он помнил, что примерно в одиннадцать утра лучи солнца падают так, что через стекла с его места наблюдения все прекрасно видно внутри. А еще через полчаса опять начинаются блики.
Время текло медленно. Он гнал из головы всякие мысли - он должен быть абсолютно спокоен, он просто делает свою работу.
- Семерка, - ожила рация.
- На связи, - отозвался он.
- Видимость?
- Нормальная. Еще бы минут пять.
- Часы перед тобой?
- Перед глазами.
- Через десять минут иди в штаб, а мы тут поесть накроем. За тобой зайдут.
- Ясно.
Сообщение было шифрованным. Правда, он не понял, кто за ним зайдет. Он подумал о том, что если они начнут штурм, ему придется очень хорошо вспоминать, кто из террористов как выглядит - потому что родственники заложников, одетые в точно такую же гражданскую одежду, побегут во двор здания, и будет очень сложно вычислить, по кому стрелять в этой толпе.
Сзади скрипнула дверь. Он не обернулся, зная, что все подходы к нему охраняются.
- Спокойно, свои, - раздался голос сзади.
Руслан удивился. Голос был незнакомый. К снайперам обычно никого не допускали, чтобы не отвлекать. Однако сейчас лучше об этом не думать, начальству виднее, да и полковник подтвердил по рации, что за ним зайдут.
Он увидел, как во двор здания въехала машина. Замер, ожидая начала стрельбы - но никто не стрелял. Машина медленно ехала по двору, неуклонно приближаясь к зданию и ловко объезжая заминированные месте - вероятно, наблюдения снайперов все-таки принимались к сведению.
Минутная стрелка подошла к нужному делению. Руслан четко, как на учениях, подвел линию прицела к объекту. Ему было приказано стрелять именно в это место - в перекрестие проволоки и блестящей ленты, которой был примотан заряд. Полковник долго пытал его, сможет ли он попасть именно в проволоку, и в самый последний момент приказал стрелять все-таки в ленту.
Снизу раздались автоматные очереди. Они были привычны - здесь все время кто-нибудь стрелял, но в этот раз очередей было больше.
Руслан затаил дыхание и плавно нажал курок. Выстрел был не слышен за треском очередей. Он нажал еще раз - цель была видна прекрасно, стекло осталось целым после попадания первой пули. И в этот момент раздался взрыв.
Окна здания брызнули стеклами. Еще взрыв, еще. Взрывы смешались с жутким воем с двух сторон - из здания и с той стороны, где столпились родственники заложников.
Выстрела он не услышал. Пуля со смещенным центром тяжести, выпущенная в затылок, разнесла ему половину черепа.
© Дмитрий Аккерман, 2004 г.
Контакт с автором: [email protected]
