|
Юный месяц блестит, как хрусталь.
Надо мною витает печаль.
Как вдолбить мне соседям идею всеобщего братства?
Ля-ля-ля-ля-ля.
Им плевать на ученье мое,
Им важней, - где развесить белье.
Занята моя паства
Захватом чужого пространства.
Может, хватит орать и ругаться?
Может, сесть, забухать и обняться?
Всем сестрам — по серьгам,
Всем быкам — по рогам,
Каждый должен сейчас побрататься:
Правый с левым,
Черный с белым,
Умный с глупым,
Доктор с трупом,
Суд с бандитом,
Гой с семитом,
Водка с квасом,
Лужков с Чубайсом —
Братство!
Вот стоят неземной красоты
Наши меньшие братья — менты.
Как завижу фуражки, тотчас становлюсь мизантропом.
Будут бить меня по голове,
Если я не прописан в Москве,
И станцуют на мне в два притопа, четыре прихлопа.
Но я иду к ним, любовью объятый,
А на лбу проступают стигматы.
И, дубиной сражен,
Я паду на газон
К сапогам мной любимого брата.
Но встанут братья:
Теща с зятем,
Скромный с хамом,
"Спартак" с "Динамо",
Китай с Тайванем,
Хачик с Ваней,
Бомж с богатым,
МХАТ со МХАТом —
Братья!
Вот идет человек молодой.
Он хороший, но только бухой.
Скажет: "Дай закурить,
Землячок", и отнимет всю пачку. (Ля-ля-ля-ля-ля)
У него из дерьма голова.
Нету братьев — сплошная братва.
Раз идея мертва, стану класть сигарету в заначку.
Не нужны мне чины и богатства,
Дайте братства мне, сволочи, братства!
Может, все же сядем рядком,
Да поговорим хоть ладком
За пивком?
Надо чаще встречаться!
...........................
..............only one.
Я говорю:
"Liberte, egalite, fraternite".
А мне говорят:
"Варьете, декольте, карате.
Робеспьер, — говорят, — начал с братства, пришел к гильотине".
Ля-ля-ля-ля-ля.
Я поплачу над быстрой рекой.
Что же я неспокойный такой?
Ну на кой им, на кой
Голос мой, вопиющий в пустыне?
Под окном огорожена грядка,
Отчуждающий символ упадка.
Но я иду по гряде
Аки Бог по воде,
И кричит мне соседская бабка:
"Камо гредеши?
Куды глядеши?
Видать, нажрамши
И не проспамши".
Но людям — братство,
Гадам — гадство,
Бабкам — грядки,
Бардам — бабки!
Dixi!
|
